Выстрел прозвучал неожиданно громко, он даже вздрогнул от неожиданности. Эхо выстрела еще металось по подъезду, а он уже бежал вниз. Но рядом с телом Суслик затормозил. Рана на бритом затылке Танкера показалась ему слишком маленькой, но обильная лужа крови, растекающаяся по ступенькам, говорила о том, что попал он удачно. Надо было уходить, сверху захлопали открываемые двери, зазвучали голоса и за дверью на первом этаже, но Суслик склонился над лежащим телом, откинул полу куртки своей жертвы и, нашарив рукоять пистолета, выдернул его из кобуры. Даже по весу он понял, что это что-то мощное, но разглядывать было некогда и, сунув оружие за пазуху, он выскочил наружу.
Хотя он пробежал вдоль окон кратчайшим путем и быстро растворился в темноте, его щуплую фигурку все-таки смогли рассмотреть две пары глаз от подъезда соседнего дома. Первым из милиционеров на месте происшествия оказался, как это ни странно, сам полковник Малофеев. Жил он в соседнем подъезде, и вернулся минут за пять до событий. В предвкушении долгожданного отдыха, уже снял галстук и вымыл руки. В это время за ним и прибежали соседи Бахарева. А когда влюбленная парочка поведала о приметах киллера, полковник первый раз в жизни схватился рукой за сердце. Проклятый пацан в этот день чуть не довел старого служаку до инфаркта. В голове у Малофеева даже мелькнула шальная мысль: "Может, самому, пока не поздно, подать в отставку?"
Совсем по-другому разворачивались дела у остальных интернатовцев. Зубатик, просидевший в беседке напротив дома одного из районных бригадиров до двух часов ночи, продрог до самых печенок. И даже если бы появился нужный ему человек, то еще неизвестно, попал ли бы он в него, настолько его била дрожь.
Летягу так же трепала нервная лихорадка, но совсем по другому поводу. Стоя в кустах около большого одноэтажного особняка Валерия Ждана, он вдруг понял, что не сможет выстрелить в человека. Да, это казалось ему так просто там, в карьере, или на экране телевизора. В жизни все оказалось гораздо сложней.
Из всех интернатовцев Летяга был самый спокойный и добрый. Время от времени между пацанами вспыхивали драки, порой бессмысленные и жестокие. И первым бросался разнимать дерущихся именно Летяга. Как-то получалось так, что именно к нему шли все остальные, если надо было поделиться какой-нибудь тайной, секретом, обратиться за помощью и участием. А кличку он получил в двенадцать лет. В школе тогда появился странный учитель математики. Предмет он свой знал отлично, но за два года сменил четыре школы. Каждый его урок превращался в своеобразную пытку. Умел этот "педагог" так завести класс, что к концу урока сам же "успокаивал" детей с помощью толстой и длинной линейки. Когда очередь дошла до Летяги, тот выхватил у него линейку и, ударив в ответ разъяренного математика по лицу, вскочил на подоконник и спрыгнул вниз с третьего этажа.
История эта наделала много шума, для Волжска случай был исключительный. Учителю запретили заниматься педагогической деятельностью, а нога у Летяги срослась так, что оказалась на семь сантиметров короче здоровой. Зато авторитет его в интернате с тех пор был неизменен и среди учеников, и среди персонала. Одинокая учительница хотела даже усыновить его, но неожиданно умерла, за месяц сгорев от саркомы.
Как-то получалось так, что именно этот невысокий, но коренастый парень с круглым добрым лицом и глубокими черными глазами цементировал странную компанию абсолютно разных людей. Чира, например, на дух не переносил Зубатика, а Понька откровенно третировал Моню, называя его не иначе как жидом и христопродавцем.
И вот теперь Летяга изнемогал под тяжестью выпавшего на него морального бремени. Когда к району частных домов приближался звук мотора автомобиля и невдалеке начинали блестеть фары, парня прошибал пот. Но машины проезжали мимо, он вытирал лоб рукой с зажатым в ней "ТТ" и молил Бога только о том, чтобы этот проклятый Ждан не приехал сегодня домой совсем. Электронное табло его наручных часов высветило один час пятьдесят пять минут, когда он с облегчением вздохнул и покинул свой пост. Но Летяга не успел пройти и десяти метров, как вывернувшие из-за угла фары машины заставили его прикрыть глаза рукой. Темно-серый "фольксваген", проехав чуть дальше, свернул аккурат к воротам усадьбы Ждана. Летяга даже с его хромотой успел бы вернуться и пристрелить бригадира, вернувшегося из "Версаля" в жутком подпитии. Только ворота своей усадьбы Ждан открывал минут десять, но интернатовец мотнул головой и прибавил шагу. Через полчаса он добрался до мотоклуба, где его уже поджидали Глеб и остальные участники ночной охоты.
- Ну что? - спросил Глеб.
- Он не приехал, - ответил Летяга, и ему удалось произнести эти слова, спокойно глядя в глаза товарищам.
- Жаль, - отозвался Москвин и прибавил: - Но и Танкер это уже хорошо. Поехали, завтра подъем в девять.
15.
После первого дня "большого отстрела", как назвал операцию Глеб, город напоминал растревоженный муравейник. Людская молва заметно прибавляла крови и трупов, так что господа обыватели были запуганы до основания. Криминальные войны возникали в Волжске и раньше. Год назад, к примеру, когда утверждался Нечай, народу погибло больше, но события носили более скрытые формы. Чаще всего враги Нечая просто исчезали без следа, пополняя скудный рацион налимов и раков в речных омутах местной речки. Теперь же трупы валялись просто посреди улицы и от пуль гибли ни в чем не повинные люди. Пальба, устроенная Сусликом на привокзальной площади, Чирой около бара и Маркелом в кафе, для такого тихого городка, как Волжск, было явлением сверхъестественным. Родители боялись выпускать детей в школу, взорванная школьниками петарда вызвала панику в целом районе.
Сам Нечай еще прошлым вечером уехал к себе в Лысовку, поручив Рыде и Фугасу пройтись по уголовной и милицейской агентуре и хоть что-то узнать про новоявленных "волков". Когда ему рассказали подробности перестрелки на вокзале, Нечай усмехнулся:
- Сдается мне, что это скорее "волчата", чем "волки".
Как-то непроизвольно и параллельно эта же кличка пришла и к следователям, что вели все дела банды Глеба. Прокуратуре и милиции досталось особенно сильно. Восемь трупов и столько же раненых, это показатель для миллионного города, но не для провинциального Волжска. Малофееву уже звонили из областного управления, но больше всего он боялся вызова к мэру города. Полковнику надо было дослужить еще полгода, и он уходил бы в отставку на более выгодных с точки зрения пенсии условиях. Но вскоре должны были состояться перевыборы мэра, и если Спирин в пылу предвыборной гонки захочет найти козла отпущения, то им будет именно начальник милиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46