— А это? Что это такое, Олег Януариевич?
Ямин остановился.
— Мы ведем раскопки эпохи Великих Моголов. Столько потрясающих находок! Один шлем Бабура чего стоит. Это же будет сенсация в научном мире! И только вы, Шура, один вы находите нечто подобное. Могу я вас спросить — почему?
Шурка задумчиво посмотрел вдаль. Индиец в набедренной повязке вытащил на берег лодку со спущенным парусом и, отдыхая, держась за поясницу, смотрел на них. У его ног крутилась большая черная собака.
— Не знаю, — тихо сказал Шурка и перевел взгляд на Ямина. — Может быть, потому, что я ищу?
— А вы не ищите, понимаете, не ищите! Я запрещаю вам искать! — закричал вдруг Ямин.
Шурка потрясенно смотрел на него. Ямин виновато улыбнулся.
— Извините, Шура... Извините и послушайте... Вы мой любимый ученик. Уверяю — вас ждет блестящее будущее! Если только вы забудете про все это раз и навсегда!
Шурка посмотрел на злосчастную находку в своей руке, потом на Ямина.
— Но как я могу забыть?.. Она ведь есть...
С мальчишеским проворством Ямин вдруг выхватил эфес и с силой швырнул его в океан. Улыбнулся, глядя на потрясенного Шурку, развел руками и сказал с облегчением:
— А теперь нет.
— Что... вы... наделали?.. — пятясь к воде, зашептал Шурка.
Ямин повернулся и быстро пошел к лагерю, по-детски подскакивая при каждом шаге от радости, остановился и сообщил, улыбаясь:
— И на всякий случай я отстраняю вас от раскопок.
Москва. Кремль.
4 февраля 1920 года.
За длинным дубовым, с зеленым суконным верхом столом сидели Шведов, Лапиньш и Брускин. Обычно розовые щеки комиссара сейчас горели от волнения кумачом. На лбу Лапиньша выступила испарина. Шведов то клал ладони на стол, то прятал их на колени.
Напротив сидели слева направо: Троцкий, Ленин и Сталин. Подавшись вперед, в полном тревоги молчании вожди пристально взирали на простых солдат революции. Ленин вдруг поморщился и тронул правой рукой свое левое плечо. Сталин и Троцкий взглянули на Ильича встревоженно.
— Болит, Владимир Ильич? — глухим от волнения басом спросил Шведов.
— Ничего-ничего, — успокоил Ленин и в свою очередь с озабоченностью во взгляде посмотрел на Лапиньша. — А вот как здоровье комкора?
— Не песпокойтесь, Влатимир Ильить. — Лапиньш улыбнулся, обнажив мелкие желтые зубы. — Путет револютия — путу и я.
— Вы совершенно правы, товарищ Лапиньш! — взволнованно подхватил эту мысль Ленин. — Если ради чего и стоит жить, то только ради революции! — Он стремительно поднялся и, сунув большие пальцы в вырезы жилета под мышками, заходил взад-вперед вдоль стола. — Начинайте вы, Лев Давыдович!
Хрустя кожаными галифе и тужуркой, Троцкий поднялся, поправил пенсне и заговорил:
— Мы не на митинге, поэтому скажу коротко: мировая революция в смертельной опасности! Если мы сегодня не нанесем удар по международному империализму, завтра будет поздно. В Европе все ждут нашего удара, и они его скоро дождутся: армия Тухачевского готова к походу на Польшу. Но не согласитесь ли вы с тем, что дом, зажженный с двух сторон, горит быстрее? С этой целью нами — я подчеркиваю, нами, в составе трех вождей революции, — разработан сверхсекретный план военного похода на Индию...
Шведов, Лапиньш и Брускин молчали и, казалось, не верили. Но горячо и страстно заговорил Ленин:
— Мы зажжем в Индии революционный огонь освободительного движения, и разбегающиеся английские колонизаторы на своих крысиных хвостах разнесут его по всему миру! Да, товарищи, сегодня путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии!
Троцкий резко повернулся к Ленину.
— Через Афганистан идти нельзя, Владимир Ильич.
— Почему? — удивился Ленин.
— Англичане однажды завязли в Афганистане, как в топком болоте, а нам нужен стремительный штурм!
Ленин согласно кивнул.
— Хорошо, на Афганистан пойдем позднее. Ваше слово, товарищ Сталин.
— В связи с особой секретностью нашего плана мы отказались от привлечения к работе бывших царских офицеров. Будете разрабатывать маршрут на ходу и действовать по обстоятельствам. Здесь, — Сталин положил ладонь на лежащую перед ним толстую кожаную папку, — мы собрали различные исторические документы по Индии. Оказывается, товарищи, еще Павел Первый готовил поход на Индию...
— Вот видите — еще Павел Первый! — воскликнул Ленин. — А знаете, почему это ему не удалось?
Никто не знал, но Ленин не стал томить с ответом.
— Потому что Павел Первый не был большевиком!
— В целях секретности ваш корпус расформировывается и весь личный состав будет числиться среди пропавших без вести. Отныне вы будете называться так: Первый особый революционный кавалерийский корпус, — сообщил Троцкий, сделав ударение на слове “особый”.
— Имени Ленина, — прибавил Лапиньш.
— Что? — Ленин остановился.
— Владимир Ильич, братки просят, — улыбаясь, объяснил Шведов.
Взволнованный Брускин часто кивал, подтверждая.
— С вашим именем на нашем знамени мы скорее освопотим Интию, — объяснил Лапиньш.
— Нет, нет и нет! — горячо воскликнул Ленин. — Не к лицу пролетарскому вождю устраивать себе при жизни кумирню!
— Это особый случай, Владимир Ильич, — сказал Троцкий.
— Я тоже так думаю, — присоединился Сталин.
Ленин молчал. Брускин улыбнулся.
— В конце концов, Владимир Ильич, наш корпус теперь секретный, и об этом никто не узнает.
Ленин рассмеялся.
— Ну хорошо, уговорили. Но вернемся к делу. — Ленин вновь заходил взад-вперед.
— В целях секретности предлагаю взять с каждого бойца подписку о неразглашении тайны — пожизненно. — Сталин стал раскуривать трубку.
— Молодец, Коба! О победах революции должны знать все, о поражениях — никто! — воскликнул Ленин. — Но мы верим в вашу победу! Когда вы начнете в Индии, Тухачевский закончит в Польше. И мы сразу направим его армию к вам. Надо будет продержаться совсем немного. — Он вдруг улыбнулся улыбкой простой и теплой. — Ну вот и все. Вопросы есть, товарищи?
— Нет, — ответил Лапиньш.
— Нет, — ответил Шведов.
— Есть, — сказал Брускин и поднялся. — Есть у нас в корпусе командир эскадрона товарищ Новиков...
— Иван Васильевич? — перебил его Троцкий. — Прекрасно его знаю! Прирожденный воин! Я лично вручал ему почетное революционное оружие. Что с ним?
— Он от скуки стал водку пить, драться. Мы его судили и чуть не приговорили к расстрелу, а потом отложили рассмотрение дела до победы мировой революции...
— Мировая революция! — Ленин улыбнулся. — Пусть товарищ Новиков приближает ее победу! И передайте ему от меня революционный привет!
...Сидя в тени растущего на краю села баньяна, пристроив на коленях дощечку, Шурка с воодушевлением мастерил из бумаги пилотки, кораблики и рыбок. К нему стояла очередь из полуголых, а то и совсем голых индийских детей, и, подходя к Шурке и протягивая бумагу, каждый делал заказ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37