Дела, проходящие по моей группе, закрыты все до единого! И прокурорский надзор еще ни разу ни к чему не придрался. Чего о Новицком, например, сказать нельзя.
– Д-да, это верно…
Проценко помолчал, насупясь. Постучал ногтями по столу – по груде бумаг. Затем поднял к собеседнику глаза:
– Ну, а если мы примем твой вариант… У тебя – конкретно – есть кто-нибудь на примете. Только – конкретно… а?
– Надо подумать, – поджал губы Наум Сергеевич, – да, надо подумать…
Внезапно он встрепенулся, шагнул к парторгу. И потом – негромко, медленно, глядя на него в упор, сказал:
– Послушай, дней десять назад мы приняли телефонограмму из Хабаровска – помнишь?
– Ну? И что же?
– Так вот же тебе решение проблемы! Если я не ошибаюсь, там было сказано, что к нам, сюда, едет группа блатных. Во главе со здешним, полтавским жуликом… Как его имя? Дай Бог память… Кажется – Беляевский, не так ли?
– Так, так, – подтвердил Проценко, сразу оживившись, начиная уже догадываться, постигать – в чем суть. – Фамилия Беляевский. Кличка – Интеллигент. Судя по всему, он со своей шпаною должен прибыть со дня на день… Если уже не прибыл.
– Нет, – уверенно заявил Наум Сергеевич, – пока не прибыл. Я знаю точно.
– Откуда? – удивился парторг, – Из каких источников?
– Из агентурных, – скупо и четко сказал Наум Сергеевич.
– Но эта твоя агентура – надежна?
– Вполне.
– Кто же это?
– Один человек, – уклончиво ответил Наум Сергеевич, – он на меня давно работает. И еще ни разу не подводил.
– Значит, как только Интеллигент появится – ты будешь сразу же извещен?
– Конечно, – пожал плечами Наум Сергеевич, – а как же? Моя система работает бесперебойно. Стоит ему только слезть здесь с поезда, и сразу же он окажется в капкане.
Полтава, Полтава! – Блатные ожидали ее с нетерпением. Долгий путь утомил их и принес немало разочарований. Хотелось поскорее добраться до места, сменить обстановку – и потому последние эти версты пути казались особенно долгими и томительными.
Угрюмо рассевшись по вагонным лавкам, ребята курили папиросы – курили на пустой желудок. Они ничего не ели с утра и не успели опохмелиться. Да и табак был тоже на исходе. Малыш всю дорогу помалкивал, насупившись, упершись локтями в расставленные колени. Копыто брезгливо посасывал окурок и напевал вполголоса – бормотал тягуче:
Ремесло я выбрал кражу,
из тюрьмы я не вылажу,
и тюрьма скучает без меня.
Малыш шевельнулся, шумно вздохнул. И подхватил басовито:
И сколько б я по тюрьмам не сидел,
не было мгновенья, чтоб не пел…
Примостясь в уголке, у окна, Игорь поглядывал на друзей и думал о том, что судьба всегда почему-то идет наперекор его стремлениям, разрушает все помыслы и планы. Вот и на сей раз: так все, вроде бы, хорошо задумывалось, начиналось… А в результате – завершилось распадом, бегством, предательством. Одна надежда теперь – на эту парочку! Она не предаст, не отколется. Малыш и Копыто – воры природные, другой участи у них нет. И поют они сейчас про самих себя; они, кстати, отлично спелись. «А вот, как будет между ними, – думал Игорь, – и мною? Они, конечно, раздражены, устали, теперешняя их отчужденность понятна. Но все же нельзя допускать, чтобы они, в дальнейшем, отбивались от рук. Что ж, Бог даст, приедем в Полтаву – все снова наладится… Там они станут смирными… Скорее бы, скорей бы уж добраться туда!»
– Душно здесь, – пробормотал Малыш, – пойтить, что ли, проветриться…
Он медленно встал и, поворотясь к приятелю, мигнул глазом:
– Айда!
И сейчас же, соскользнув с лавки, Копыто одернул пиджачок. И неслышно, мягко, шмыгнул вслед за Малышом.
Сгустилась ночь за окнами. Потекли, заструились мерцающие брызги звезд. Смешиваясь с ними, плескались и гасли багряные искры, вылетавшие из трубы паровоза; огненная вьюга бушевала над трассой. Неумолчно и гулко стучали на стыках колеса – они отсчитывали последние километры…
Игорь глянул на часы: двенадцать без четверти. Осмотрелся. Купе пустовало. «Где ребята, черт возьми?» – подумал он с беспокойством и вышел в коридор – осмотреться.
Вагон затихал помаленьку; людская толчея и гомон сменялись сонным покоем. Кто-то похрапывал уже, кто-то рассказывал звучным полушепотом очередной дорожный анекдот.
– Ходит по степи мужик с ведром – ловит сусликов, – неторопливо, со смаком, повествовал любитель анекдотов, – подойдет к норе, посвистит. Ну, суслик, конечно, отвечает. Тогда мужик плещет в нору из ведра. Суслик выскакивает. И он его – в торбу. Ну, вот… Подходит он, значит, к очередной, большой норе. Свистит. Ждет. И оттуда вдруг – со свистом – выскакивает паровоз! – Рассказчик умолк и затем добавил – при общем смехе: – Это он ошибся – подошел к тоннелю.
По соседству с этой компанией – в конце вагона – помещалась другая. Там шла игра. Стучали костяшки домино.
А возле самых дверей, вытянувшись на нижней полке, лежал громоздкий, длинноногий парень. Широкие ступни его в нитяных, заштопанных носках, свисали с полки и загораживали проход.
– Эй, дядя, – сказал Игорь, – убери протезы – дай пройти.
– Чего? – сонным мятым голосом спросил парень, приподнимаясь. – Чего надо?
– Убери свои ноги, говорю!
Бессмысленно глядя на ноги, парень моргнул. Пошевелил ступнями. И затем сказал – вновь вытягиваясь на полке:
– Это не мои ноги.
– А чьи же? – изумился Игорь.
– Не знаю… Мои – в сапогах!… А эти – нет, не мои. «Ого! – подумал Игорь, – остроумный ответ. Сапоги, стало быть, с него уже успели снять. Кто же это постарался – уж не мои ли мальчики? Ах, это было бы неосторожно. Хотя, что ж, они вольны поступать, как им хочется! Дорога кончена – начинаются дела… Но где же они, все-таки?»
Мальчиков в вагоне не оказалось. Обеспокоенный этим, Интеллигент отворил тяжелую, ведущую в тамбур дверь. И там, в полутьме, сразу же увидел знакомые фигуры.
Малыш и Копыто стояли, прижимаясь к стене – у вагонного фартука, – и о чем-то тихо и торопливо толковали меж собой.
– Ну, – сказал Игорь, – что вы тут таитесь?
– Да вот, решаем – что делать, – сказал Малыш, – куда покупку девать?
– Покупку? – Интеллигент шагнул к ребятам. – Какую?
– Хорошую, – сказал Копыто, – богатую.
Он хихикнул, потирая ладони. Слегка отодвинулся от стенки. И потянувшись туда взглядом, Игорь увидел большой, порыжелый, кожаный чемодан.
– А почем вы знаете – богатая это покупка, или нет? – Игорь пнул чемодан носком сапога. – Может, здесь одни клопы…
– Да чудак, все точно, – заспешил Копыто, – все – наверняка. Этот угол из того самого купе, где Васька Сопля пасся, усекаешь? Там его девчонка ехала с матерью. Ну и с ними. – еще одна пассажирочка. Она, понимаешь ли, только что из Питера – ездила хоронить свою тетку. Получила наследство: столовое серебро, какие-то брошки, колечки, то-се…
Сама обо всем рассказывала, хлесталась, а Васька услышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Д-да, это верно…
Проценко помолчал, насупясь. Постучал ногтями по столу – по груде бумаг. Затем поднял к собеседнику глаза:
– Ну, а если мы примем твой вариант… У тебя – конкретно – есть кто-нибудь на примете. Только – конкретно… а?
– Надо подумать, – поджал губы Наум Сергеевич, – да, надо подумать…
Внезапно он встрепенулся, шагнул к парторгу. И потом – негромко, медленно, глядя на него в упор, сказал:
– Послушай, дней десять назад мы приняли телефонограмму из Хабаровска – помнишь?
– Ну? И что же?
– Так вот же тебе решение проблемы! Если я не ошибаюсь, там было сказано, что к нам, сюда, едет группа блатных. Во главе со здешним, полтавским жуликом… Как его имя? Дай Бог память… Кажется – Беляевский, не так ли?
– Так, так, – подтвердил Проценко, сразу оживившись, начиная уже догадываться, постигать – в чем суть. – Фамилия Беляевский. Кличка – Интеллигент. Судя по всему, он со своей шпаною должен прибыть со дня на день… Если уже не прибыл.
– Нет, – уверенно заявил Наум Сергеевич, – пока не прибыл. Я знаю точно.
– Откуда? – удивился парторг, – Из каких источников?
– Из агентурных, – скупо и четко сказал Наум Сергеевич.
– Но эта твоя агентура – надежна?
– Вполне.
– Кто же это?
– Один человек, – уклончиво ответил Наум Сергеевич, – он на меня давно работает. И еще ни разу не подводил.
– Значит, как только Интеллигент появится – ты будешь сразу же извещен?
– Конечно, – пожал плечами Наум Сергеевич, – а как же? Моя система работает бесперебойно. Стоит ему только слезть здесь с поезда, и сразу же он окажется в капкане.
Полтава, Полтава! – Блатные ожидали ее с нетерпением. Долгий путь утомил их и принес немало разочарований. Хотелось поскорее добраться до места, сменить обстановку – и потому последние эти версты пути казались особенно долгими и томительными.
Угрюмо рассевшись по вагонным лавкам, ребята курили папиросы – курили на пустой желудок. Они ничего не ели с утра и не успели опохмелиться. Да и табак был тоже на исходе. Малыш всю дорогу помалкивал, насупившись, упершись локтями в расставленные колени. Копыто брезгливо посасывал окурок и напевал вполголоса – бормотал тягуче:
Ремесло я выбрал кражу,
из тюрьмы я не вылажу,
и тюрьма скучает без меня.
Малыш шевельнулся, шумно вздохнул. И подхватил басовито:
И сколько б я по тюрьмам не сидел,
не было мгновенья, чтоб не пел…
Примостясь в уголке, у окна, Игорь поглядывал на друзей и думал о том, что судьба всегда почему-то идет наперекор его стремлениям, разрушает все помыслы и планы. Вот и на сей раз: так все, вроде бы, хорошо задумывалось, начиналось… А в результате – завершилось распадом, бегством, предательством. Одна надежда теперь – на эту парочку! Она не предаст, не отколется. Малыш и Копыто – воры природные, другой участи у них нет. И поют они сейчас про самих себя; они, кстати, отлично спелись. «А вот, как будет между ними, – думал Игорь, – и мною? Они, конечно, раздражены, устали, теперешняя их отчужденность понятна. Но все же нельзя допускать, чтобы они, в дальнейшем, отбивались от рук. Что ж, Бог даст, приедем в Полтаву – все снова наладится… Там они станут смирными… Скорее бы, скорей бы уж добраться туда!»
– Душно здесь, – пробормотал Малыш, – пойтить, что ли, проветриться…
Он медленно встал и, поворотясь к приятелю, мигнул глазом:
– Айда!
И сейчас же, соскользнув с лавки, Копыто одернул пиджачок. И неслышно, мягко, шмыгнул вслед за Малышом.
Сгустилась ночь за окнами. Потекли, заструились мерцающие брызги звезд. Смешиваясь с ними, плескались и гасли багряные искры, вылетавшие из трубы паровоза; огненная вьюга бушевала над трассой. Неумолчно и гулко стучали на стыках колеса – они отсчитывали последние километры…
Игорь глянул на часы: двенадцать без четверти. Осмотрелся. Купе пустовало. «Где ребята, черт возьми?» – подумал он с беспокойством и вышел в коридор – осмотреться.
Вагон затихал помаленьку; людская толчея и гомон сменялись сонным покоем. Кто-то похрапывал уже, кто-то рассказывал звучным полушепотом очередной дорожный анекдот.
– Ходит по степи мужик с ведром – ловит сусликов, – неторопливо, со смаком, повествовал любитель анекдотов, – подойдет к норе, посвистит. Ну, суслик, конечно, отвечает. Тогда мужик плещет в нору из ведра. Суслик выскакивает. И он его – в торбу. Ну, вот… Подходит он, значит, к очередной, большой норе. Свистит. Ждет. И оттуда вдруг – со свистом – выскакивает паровоз! – Рассказчик умолк и затем добавил – при общем смехе: – Это он ошибся – подошел к тоннелю.
По соседству с этой компанией – в конце вагона – помещалась другая. Там шла игра. Стучали костяшки домино.
А возле самых дверей, вытянувшись на нижней полке, лежал громоздкий, длинноногий парень. Широкие ступни его в нитяных, заштопанных носках, свисали с полки и загораживали проход.
– Эй, дядя, – сказал Игорь, – убери протезы – дай пройти.
– Чего? – сонным мятым голосом спросил парень, приподнимаясь. – Чего надо?
– Убери свои ноги, говорю!
Бессмысленно глядя на ноги, парень моргнул. Пошевелил ступнями. И затем сказал – вновь вытягиваясь на полке:
– Это не мои ноги.
– А чьи же? – изумился Игорь.
– Не знаю… Мои – в сапогах!… А эти – нет, не мои. «Ого! – подумал Игорь, – остроумный ответ. Сапоги, стало быть, с него уже успели снять. Кто же это постарался – уж не мои ли мальчики? Ах, это было бы неосторожно. Хотя, что ж, они вольны поступать, как им хочется! Дорога кончена – начинаются дела… Но где же они, все-таки?»
Мальчиков в вагоне не оказалось. Обеспокоенный этим, Интеллигент отворил тяжелую, ведущую в тамбур дверь. И там, в полутьме, сразу же увидел знакомые фигуры.
Малыш и Копыто стояли, прижимаясь к стене – у вагонного фартука, – и о чем-то тихо и торопливо толковали меж собой.
– Ну, – сказал Игорь, – что вы тут таитесь?
– Да вот, решаем – что делать, – сказал Малыш, – куда покупку девать?
– Покупку? – Интеллигент шагнул к ребятам. – Какую?
– Хорошую, – сказал Копыто, – богатую.
Он хихикнул, потирая ладони. Слегка отодвинулся от стенки. И потянувшись туда взглядом, Игорь увидел большой, порыжелый, кожаный чемодан.
– А почем вы знаете – богатая это покупка, или нет? – Игорь пнул чемодан носком сапога. – Может, здесь одни клопы…
– Да чудак, все точно, – заспешил Копыто, – все – наверняка. Этот угол из того самого купе, где Васька Сопля пасся, усекаешь? Там его девчонка ехала с матерью. Ну и с ними. – еще одна пассажирочка. Она, понимаешь ли, только что из Питера – ездила хоронить свою тетку. Получила наследство: столовое серебро, какие-то брошки, колечки, то-се…
Сама обо всем рассказывала, хлесталась, а Васька услышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47