Но он ничего не имел против Телла и знал, что в решительную минуту тот не встанет безоговорочно на сторону Ригаса.
Оставив без ответа вопрос Телла о том, куда девался Зак, Лагур рванулся вперед, преодолевая последние несколько метров, все еще отделявшие его от Ригаса.
Услышав шум, тот успел обернуться раньше, чем это расстояние сократилось на дистанцию, достаточную для нападения. Теперь они стояли лицом к лицу, и Ригасу потребовалось всего несколько секунд, чтобы разобраться в происходящем.
Он приподнял топор, которым расчищал заросли, и первым молча бросился на Лагура.
Помня о том, что за его спиной оставался еще один противник, хоть и не такой серьезный, как Ригас, но все же способный напасть, если ему прикажут, Лагур принял единственно правильное в этой ситуации решение.
Он упал на землю, под ноги атаковавшему его Ригасу. Топор, описав в воздухе дугу, просвистел высоко над ним, но сам Ригас, хоть и споткнулся, все же сумел удержать равновесие.
Однако Лагуру удалось добиться главного, ради чего он использовал этот рискованный прием.
Теперь оба охотника находились от него с одной стороны, а узкая тропа не позволяла им напасть одновременно.
Оттолкнувшись от земли обеими руками, Лагур мгновенно оказался на ногах. В руке у него был зажат трофейный нож - оружие гораздо более удобное в ближнем бою, чем топор. Однако в том узком коридоре, ограниченном с обеих сторон опасными колючками, подойти к своему противнику на нужную дистанцию не удавалось.
Топор, описывая круговые движения, находился в опасной близости от Лагура, и он понимал, что при малейшей ошибке это лезвие раскроит ему череп. Он чувствовал себя так, словно попал в узкое жерло огромной мясорубки, а вращающийся нож с каждой секундой приближался к нему все ближе.
Лагуру приходилось шаг за шагом пятиться назад, и это было очень опасно, потому что он не видел за собой пространства - времени оборачиваться не было.
Каждую секунду его нога могла попасть на колючку или угодить в яму. Позиция, в которую он сам себя поставил, была крайне невыгодной, и ему пришлось вновь пойти на весьма рискованный прием. Максимально сократив расстояние, Лагур без всякой подготовки снизу метнул нож в Ригаса, расставшись тем самым со своим единственным оружием.
К счастью, его рука сама помнила, как правильно бросить нож, чтобы его лезвие в нужный момент оказалось впереди рукоятки.
Последовал хлесткий удар. Нож глубоко засел в правом плече Ригаса. Тот закричал от боли и выронил топор.
Лагур все время помнил о том, что за спиной Ригаса остался еще один противник. Несмотря на взаимную симпатию, которую они с Теллом испытывали друг к другу, он ни на минуту не сомневался, что тот не оставит без внимания нападение на Ригаса.
Лагур был для него чужаком, а Ригас, в их охотничьей четверке, главным. Похоже, он был главным во всей деревне, если не считать председателя, которого Лагур ни разу не видел.
Помня об этом, Лагур сразу же рванулся вперед, как только исчезло лезвие топора, преграждавшее ему путь.
За то короткое время, которое понадобилось Лагуру, чтобы преодолеть отделявшие его от Ригаса несколько метров, тот еще не успел прийти в себя после удара ножом.
Нож, видимо, задел артерию, потому что по обеим сторонам лезвия из раны на плече кровь хлестала фонтанчиками. Уже вся куртка Ригаса была залита кровью, а вид собственной крови совершенно деморализовал его.
Лагур обхватил его за шею, одновременно проводя захват здоровой руки Ригаса, и, заведя ее за спину, оказался у него за спиной.
Теперь тело Ригаса прикрывало его от нападения, и Лагур сразу же увидел, что успел сделать это в самый последний момент.
Телл уже натягивал тетиву лука, направляя тяжелую стрелу в грудь Лагуру. Однако на лице у него появилась растерянность, как только они с Ригасом поменялись местами. Теперь он боялся задеть своего вожака. Хотя расстояние для точного выстрела было вполне подходящим.
- Прикажи Теллу опустить лук!
Ригас молчал, и Лагуру пришлось как следует его тряхнуть. Тот взвыл от боли, но по-прежнему не произнес ни слова.
- Если ты не прикажешь Теллу опустить лук, я перережу тебе еще одну артерию. Ты и так уже истекаешь коровью. Через несколько минут ты потеряешь сознание и уже никогда не вернешься в свою деревню, если я немедленно не наложу жгут на твою руку! Прикажи Теллу опустить лук!
На этот раз его доводы подействовали.
Глава 37
Всю ночь Версон, Ли Карт и Штрауб, не смыкая глаз, собирали планолет, выполняя распоряжение своего командира. К утру выяснилось, что машина не сможет взлететь. Кто-то еще на Аниране позаботился об этом. Топливные элементы оказались искусно сделанной фальшивкой, они сели после пробного запуска мотора, хотя во время проверки, перед стартом, приборы показывали их полную зарядку.
С аварийным комплектом получилось то же самое.
- Сколько времени ушло у вас на дорогу до городской площади? - спросил Версон, скептически осматривая бесполезную машину. В отсутствие Заславского он оставался за старшего, и сейчас ему предстояло принять первое самостоятельное решение.
- Около двух часов.
- Нам надо немного отдохнуть. Будем спать до рассвета, затем отправимся в город.
- Кто останется на корабле?
- Никого. Пойдем втроем. Нас слишком мало, чтобы разбивать отряд на группы. Или мы найдем их и все вместе улетим отсюда, или останемся здесь и будем искать, пока не узнаем, что с ними произошло. Ты настроил автомат приемника, Ли?
- Конечно. Если он поймает хоть что-то на их передающей частоте, автоматически включится сигнал тревоги.
- Тогда всем спать.
Когда хмурый жиденький рассвет еще только начал пробиваться сквозь густые облака тумана, несущие на плато бесконечные заряды дождя, они уже подходили к городской площади.
Здесь ничего не изменилось. Разве что не было обещанного Арланом радиомаяка. Не осталось вообще никаких следов их пребывания в городе. Даже пластиковый пакет с мусором, брошенный в пустом зале городской управы, где ужинал отряд перед исчезновением Беатрис, не удалось отыскать. Если бы Сельма сама не сидела за этим столом, она бы решила, что все происшедшее прошлым днем - хорошо поставленный розыгрыш.
Ни на что уже не надеясь, они начали осматривать дом за домом. В четвертом или пятом здании, похожем друг на друга, как близнецы, Сельма впервые обнаружила комнату, в которой вещи, собранные для дальней дороги, стояли в коридоре, словно в ожидании исчезнувших хозяев. Здесь были пластиковые емкости со свежей водой, запас концентратов, посуда, шерстяные одеяла, запасная обувь и теплое белье для ребенка. Пластиковый мишка сиротливо лежал на дне маленького рюкзачка. Сельма почувствовала, как боль чужой беды, наполнившая эту квартиру, проникла в ее душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Оставив без ответа вопрос Телла о том, куда девался Зак, Лагур рванулся вперед, преодолевая последние несколько метров, все еще отделявшие его от Ригаса.
Услышав шум, тот успел обернуться раньше, чем это расстояние сократилось на дистанцию, достаточную для нападения. Теперь они стояли лицом к лицу, и Ригасу потребовалось всего несколько секунд, чтобы разобраться в происходящем.
Он приподнял топор, которым расчищал заросли, и первым молча бросился на Лагура.
Помня о том, что за его спиной оставался еще один противник, хоть и не такой серьезный, как Ригас, но все же способный напасть, если ему прикажут, Лагур принял единственно правильное в этой ситуации решение.
Он упал на землю, под ноги атаковавшему его Ригасу. Топор, описав в воздухе дугу, просвистел высоко над ним, но сам Ригас, хоть и споткнулся, все же сумел удержать равновесие.
Однако Лагуру удалось добиться главного, ради чего он использовал этот рискованный прием.
Теперь оба охотника находились от него с одной стороны, а узкая тропа не позволяла им напасть одновременно.
Оттолкнувшись от земли обеими руками, Лагур мгновенно оказался на ногах. В руке у него был зажат трофейный нож - оружие гораздо более удобное в ближнем бою, чем топор. Однако в том узком коридоре, ограниченном с обеих сторон опасными колючками, подойти к своему противнику на нужную дистанцию не удавалось.
Топор, описывая круговые движения, находился в опасной близости от Лагура, и он понимал, что при малейшей ошибке это лезвие раскроит ему череп. Он чувствовал себя так, словно попал в узкое жерло огромной мясорубки, а вращающийся нож с каждой секундой приближался к нему все ближе.
Лагуру приходилось шаг за шагом пятиться назад, и это было очень опасно, потому что он не видел за собой пространства - времени оборачиваться не было.
Каждую секунду его нога могла попасть на колючку или угодить в яму. Позиция, в которую он сам себя поставил, была крайне невыгодной, и ему пришлось вновь пойти на весьма рискованный прием. Максимально сократив расстояние, Лагур без всякой подготовки снизу метнул нож в Ригаса, расставшись тем самым со своим единственным оружием.
К счастью, его рука сама помнила, как правильно бросить нож, чтобы его лезвие в нужный момент оказалось впереди рукоятки.
Последовал хлесткий удар. Нож глубоко засел в правом плече Ригаса. Тот закричал от боли и выронил топор.
Лагур все время помнил о том, что за спиной Ригаса остался еще один противник. Несмотря на взаимную симпатию, которую они с Теллом испытывали друг к другу, он ни на минуту не сомневался, что тот не оставит без внимания нападение на Ригаса.
Лагур был для него чужаком, а Ригас, в их охотничьей четверке, главным. Похоже, он был главным во всей деревне, если не считать председателя, которого Лагур ни разу не видел.
Помня об этом, Лагур сразу же рванулся вперед, как только исчезло лезвие топора, преграждавшее ему путь.
За то короткое время, которое понадобилось Лагуру, чтобы преодолеть отделявшие его от Ригаса несколько метров, тот еще не успел прийти в себя после удара ножом.
Нож, видимо, задел артерию, потому что по обеим сторонам лезвия из раны на плече кровь хлестала фонтанчиками. Уже вся куртка Ригаса была залита кровью, а вид собственной крови совершенно деморализовал его.
Лагур обхватил его за шею, одновременно проводя захват здоровой руки Ригаса, и, заведя ее за спину, оказался у него за спиной.
Теперь тело Ригаса прикрывало его от нападения, и Лагур сразу же увидел, что успел сделать это в самый последний момент.
Телл уже натягивал тетиву лука, направляя тяжелую стрелу в грудь Лагуру. Однако на лице у него появилась растерянность, как только они с Ригасом поменялись местами. Теперь он боялся задеть своего вожака. Хотя расстояние для точного выстрела было вполне подходящим.
- Прикажи Теллу опустить лук!
Ригас молчал, и Лагуру пришлось как следует его тряхнуть. Тот взвыл от боли, но по-прежнему не произнес ни слова.
- Если ты не прикажешь Теллу опустить лук, я перережу тебе еще одну артерию. Ты и так уже истекаешь коровью. Через несколько минут ты потеряешь сознание и уже никогда не вернешься в свою деревню, если я немедленно не наложу жгут на твою руку! Прикажи Теллу опустить лук!
На этот раз его доводы подействовали.
Глава 37
Всю ночь Версон, Ли Карт и Штрауб, не смыкая глаз, собирали планолет, выполняя распоряжение своего командира. К утру выяснилось, что машина не сможет взлететь. Кто-то еще на Аниране позаботился об этом. Топливные элементы оказались искусно сделанной фальшивкой, они сели после пробного запуска мотора, хотя во время проверки, перед стартом, приборы показывали их полную зарядку.
С аварийным комплектом получилось то же самое.
- Сколько времени ушло у вас на дорогу до городской площади? - спросил Версон, скептически осматривая бесполезную машину. В отсутствие Заславского он оставался за старшего, и сейчас ему предстояло принять первое самостоятельное решение.
- Около двух часов.
- Нам надо немного отдохнуть. Будем спать до рассвета, затем отправимся в город.
- Кто останется на корабле?
- Никого. Пойдем втроем. Нас слишком мало, чтобы разбивать отряд на группы. Или мы найдем их и все вместе улетим отсюда, или останемся здесь и будем искать, пока не узнаем, что с ними произошло. Ты настроил автомат приемника, Ли?
- Конечно. Если он поймает хоть что-то на их передающей частоте, автоматически включится сигнал тревоги.
- Тогда всем спать.
Когда хмурый жиденький рассвет еще только начал пробиваться сквозь густые облака тумана, несущие на плато бесконечные заряды дождя, они уже подходили к городской площади.
Здесь ничего не изменилось. Разве что не было обещанного Арланом радиомаяка. Не осталось вообще никаких следов их пребывания в городе. Даже пластиковый пакет с мусором, брошенный в пустом зале городской управы, где ужинал отряд перед исчезновением Беатрис, не удалось отыскать. Если бы Сельма сама не сидела за этим столом, она бы решила, что все происшедшее прошлым днем - хорошо поставленный розыгрыш.
Ни на что уже не надеясь, они начали осматривать дом за домом. В четвертом или пятом здании, похожем друг на друга, как близнецы, Сельма впервые обнаружила комнату, в которой вещи, собранные для дальней дороги, стояли в коридоре, словно в ожидании исчезнувших хозяев. Здесь были пластиковые емкости со свежей водой, запас концентратов, посуда, шерстяные одеяла, запасная обувь и теплое белье для ребенка. Пластиковый мишка сиротливо лежал на дне маленького рюкзачка. Сельма почувствовала, как боль чужой беды, наполнившая эту квартиру, проникла в ее душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109