Через секунду она уже висела на шее у Неверова, обливаясь слезами, и, сбиваясь, путаясь, что-то старалась объяснить. Но все слова вдруг потеряли всякое значение, и лишь через пару минут он нашел в себе силы спросить:
– Ты видела Октопуса?
– Он перед тобой. Я приплыла на нем.
– В чем состояло испытание?
– Не знаю. Я так и не поняла этого. Может, они пытались понять, известны ли нам какие-то иные чувства, кроме ненависти. Я заботилась о ребенке этого «корабля», о маленьком Октопусенке, пока его папаша или мамаша – у них, кажется, отсутствует пол, – плавал по своим делам.
Мы подружились с этим малышом, мне будет нелегко от него отвыкнуть, хотя внешне… Ну да, надеюсь, мне еще удастся познакомить тебя с Козявкой.
– А это что? – Он указал взглядом на упершуюся ему в грудь гигантскую жемчужину.
– Подарок Козявки. Что-то очень важное. Она пыталась мне объяснить, но я так и не смогла понять. Может, позже, во время переговоров, тебе удастся это выяснить.
– Ты думаешь, переговоры состоятся?
– Конечно. Они признали меня, теперь я та самая их женщина из легенды, и прибыли они сюда именно для переговоров с моими соплеменниками.
Переговоры перенесли на следующий день. После всех потрясений их единственный переводчик потребовал время для отдыха. Неверов лишь попросил Элайн немедленно передать аквантам его просьбу защитить базовый лагерь и оставшихся там людей.
Она сказала, что сразу после отбытия вездехода акванты взяли лагерь под свою охрану, не дожидаясь никаких просьб. Там шло непрерывное сражение. Похоже, грайры задались целью любой ценой уничтожить человеческое поселение. Но лагерь благодаря помощи аквантов пока держался.
Вечером, когда гомон на побережье несколько стих и гости отправились спать в свою родную стихию, Неверов стал разбивать для Элайн отдельную палатку. Он и сам толком не знал, почему это делает.
Конечно, она должна была как следует отдохнуть перед завтрашним днем, перевод телепатической речи аквантов потребует от нее огромного психического напряжения, но дело было не в этом…
Он хотел дать ей время привыкнуть к своему возвращению, и, видит Бог, ему самому было необходимо привыкнуть к той новой Элайн, которая сошла с корабля.
Неожиданно легкая женская рука легла ему на плечо.
– Что это ты делаешь, милый?
– Устанавливаю для тебя палатку.
– Разве у тебя нет своей?
– Есть, конечно, но мне казалось, что ты захочешь побыть одна…
– Я и так пробыла одна на этом острове слишком долго. Бесчисленную череду ночей и дней, особенно ночей… Уж не хочешь ли ты добавить к ним еще одну? Я ведь специально выпросила у аквантов отсрочку, чтобы первая ночь моего возвращения принадлежала только нам двоим.
Трубы аквантов пробуждали надежду. Полыхали зарницы за дальними горизонтами океана. В базовом лагере шло непрекращающееся сражение, но они оказались вдвоем в крохотном мирке палатки, и остальной мир потерял для них на какое-то время всякое значение.
Лишь к полудню следующего дня начались долгожданные переговоры с аквантами, и начались они совсем не так, как представлял себе Неверов.



ГЛАВА 37

Всю первую половину следующего дня заняла подготовка к переговорам. Неверов хорошо понимал, что теперь, когда они лишились корабля, а безопасность искантской базы целиком зависела от аквантов, за ними не было никакой реальной силы.
Собственно, предстояли не переговоры. Все, что они могли сделать, – это выслушать предложенные аквантами условия и согласиться на них. Альтернативой могло стать лишь бессмысленное сражение с грайрами в одиночку и как следствие быстрая гибель или ужасный плен, который был хуже любой смерти.
Мрачное настроение не покидало всех троих мужчин. Лишь одна Элайн не разделяла всеобщего уныния. Она верила, что акванты знают, как избавиться от присутствия грайров на Исканте.
– Если бы такой способ существовал, акванты давно бы освободили свою планету от этих паразитов, а не прятались в океане. – Неверов попытался вернуть Элайн на землю.
Но она лишь загадочно усмехнулась. После возвращения со своего острова она вела себя так, словно ей известна тайна, не ведомая остальным. Это раздражало Неверова, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не показать свое истинное отношение к ее высокомерному, как ему казалось, поведению.
Одной из далеко не самых легких обязанностей руководителя группы была необходимость излучать постоянную уверенность и поддерживать в своих людях убежденность в том, что ему заранее известно, как добиться положительного результата в любой, даже самой безнадежной ситуации.
– Раз они не прерывают контакта с нами и даже защищают наш лагерь, значит, для чего-то мы им нужны. Давайте выслушаем, что они предложат. У нас будет время обдумать их предложения. Сейчас любые споры на этот счет не имеют смысла, – закончил этот разговор Алмин.
Переговоры по предложению аквантов начались ровно в полдень по местному времени.
Неверов заметил, что эти существа не лишены известного педантизма в делах. Видимо, им нравились круглые даты и числа.
Было решено, что в переговорах примут участие лишь трое землян – Алмин, Неверов и Элайн. Делони сказал, что его не интересуют дипломатические тонкости и он предпочитает дождаться конкретных дел. Неверов не стал настаивать на его участии, чтобы избежать излишних споров в присутствии посторонних.
Со стороны аквантов прибыл всего один представитель, и на недоуменный вопрос Неверова Элайн пояснила, что большего не требуется. Любой аквант мог поддерживать телепатическую связь со своим соотечественником.
Хотя Неверов не раз уже видел аквантов и даже помогал Гурко перевязывать раненого, так тесно ему еще не приходилось с ними общаться. Появившееся существо походило одновременно и на тиранозавра, и на огромного, слегка приваренного рака. Такое впечатление складывалось из-за пурпурного цвета нижней части его панциря и оттого, что ему никак не удавалось усесться на приготовленную для него, прочную скамью. Но как только сравнение с раком пришло Неверову в голову, Элайн перевела:
– Ввиду того, что люди не привыкли общаться с разумными существами отличных от них рас, мы заменим нашего представителя импантом.
– Что это значит?
– Это значит, – пояснила Элайн, – что они уловили твое не слишком лестное мнение о вареных раках и решили вместо подлинного облика своего посла транслировать в твое подсознание его модифицированное изображение, приспособленное для убогого человеческого восприятия.
Неверов про себя чертыхнулся и дал слово впредь лучше контролировать собственные мысли.
Между тем внешний облик посла начал меняться. Сначала его контуры стали нечеткими, словно сбилась настройка, как это иногда бывает при трансляции голограммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94