– Тогда я – та самая сиделка, которую он решил приставить к вам.
Она наклонилась вперед, чтобы взять с низкого, длинного столика, стоящего перед диваном, высокий бокал. Синее платье чуть распахнулось, чтобы показать мне, что Карла обходится без бюстгальтера. Она отпила из бокала и вновь посмотрела на меня.
– Присядьте. Хотите что-нибудь выпить? Если да, Тони вам нальет. Это – Тони.
Я сел на стул с высокой спинкой, придвинув его к столу перед диваном, и уже хотел поздороваться с Тони, но начались судороги, потом меня прошиб холодный пот, и Анджело Сачетти начал медленно падать в воду, заговорщически подмигивая мне. Потом все закончилось, и Карла Лозупоне с любопытством взглянула на склонившегося надо мной Тони.
– Теперь я выпью, – я достал из кармана платок и вытер пот с лица.
– Дай ему выпить, – приказала Карла. Тони с сомнением посмотрел на меня.
– Что это с вами?
– Спиртное – лучшее лекарство, – отшутился я.
Он прошел к столику, заставленному бутылками, налил что-то в бокал, вернулся ко мне.
– Бербон пойдет? – он протянул мне полный бокал.
– Спасибо.
– Что это у вас, какая-то форма эпилепсии? – спросила Карла.
– Нет, у меня не эпилепсия.
– А я думала, эпилепсия. Вы отключились на пять минут.
– Нет, не на пять. На сорок секунд, максимум на минуту. Я засекал время.
– Такое случается часто?
– Каждый день. Только сегодня чуть раньше, чем всегда.
Карла выпятила нижнюю губу.
– Зачем же мне сиделка, которая ежедневно в шесть вечера бьется в судорогах?
– Придется вам приноравливаться.
– Как? Совать в рот деревяшку, чтобы вы не прикусили язык? Кажется, вы должны приглядывать за мной, мистер Которн или как вас там?
– По-прежнему, Которн. Эдвард Которн.
– Вы хотите, чтобы я вышвырнул его вон? – осведомился Тони, направляясь к моему стулу.
– Скажите ему, что этого делать не следует, – предупредил я.
Карла Лозупоне глянула на меня, потом – на Тони. Облизнула нижнюю губу розовым язычком.
– Вышвырни его, Тони.
Высокий мужчина с вьющимися черными волосами положил руку на мое левое плечо.
– Вы слышали, что сказала дама.
Я вздохнул и выплеснул содержимое моего бокала ему в лицо. Затем встал. Руки Тони взметнулись к лицу, и я ударил его дважды, чуть ниже пояса. Он согнулся пополам, навстречу моему поднимающемуся колену, которое угодило ему в подбородок, а пока он падал, я ударил его, не слишком сильно, ребром ладони по шее. И Тони распластался на полу. Я поднял с толстого ковра упавший бокал, прогулялся к столику с бутылками и налил себе шотландского виски. Вернулся к стулу, перешагнув через лежащего Тони, и сел.
Карла Лозупоне следила за мной, раскрыв от изумления рот.
Я поднял бокал, показывая, что пью за ее здоровье, пригубил виски.
– Мне надоело, что мной все время помыкают. Меня уже тошнит от всех Лозупоне, Коулов, Коллизи. Но особенно меня тошнит от Анджело Сачетти, потому я и собираюсь в Сингапур. Возможно, наша встреча позволит мне избавиться от припадков. Если хотите поехать со мной, воля ваша. Если нет, Тони всегда составит вам компанию. Будет следить, чтобы в паспорт поставили визу и не украли багаж. С этим он вполне справится.
Карла Лозупоне задумчиво смотрела на меня.
– Как по-вашему, почему я лечу в Сингапур?
– Как я понимаю, чтобы создать крепкую семью.
– С Анджело? – она рассмеялась, как мне показалось, невесело. – Не болтайте ерунды. Я терпеть его не могу, а он – меня. У нас с детства взаимное отвращение.
– Какого детства? Анджело старше вас минимум на десять лет.
– На девять. Но он болтался в Нью-Йорке, когда мне было двенадцать, а ему – двадцать один. Вот тогда-то я и провела с Анджело один малоприятный день.
– Могу себе представить.
– Едва ли.
– Но почему вы согласились на помолвку и все прочее?
Она осушила бокал.
– Налейте мне еще, – я не шевельнулся, и она добавила. – Пожалуйста.
Я встал и взял у нее бокал.
– В Уэллсли должны были хоть чему-то научить вас. Что вы пьете?
– Водку с тоником.
Я налил водки, добавил тоника, принес Карле полный бокал.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Тут продают «Нью-Йорк таимс»?
– Уже нет, – ответил я. – Обходимся местными газетами.
– Тогда вам не доводилось читать, что пишут о моем отце.
– Я знаю, кто он такой.
– А мне приходится читать о нем постоянно. Как его только ни называют! Если верить репортерам, в Соединенных Штатах он – гангстер номер один. Как вы думаете, приятно читать такое о собственном отце?
– Не знаю. Мой отец умер.
Она помолчала, закурила, выпустила струю дыма в свой бокал.
– Наверное, он и есть.
– Что?
– Гангстер номер один Америки. Но он еще мой отец, и я его люблю. Знаете, почему?
– Почему?
– Потому что он любит меня, и я видела от него только добро.
– Веская причина.
– А теперь он попал в беду.
– Ваш отец? – спросил я.
– Да, и во всем виноват Чарльз Коул.
– Как я слышал, заварил кашу ваш отец.
– Вас ввели в заблуждение. Его заставили, а Анджело используют, как предлог.
– Вы всегда так рассказываете?
– Как?
– Урывками. Что-то отсюда, что-то – оттуда. А не попробовать ли вам начать сначала? Хорошая идея, знаете ли. Потом перейдете к середине, а в конце поставите точку. При удаче я смогу не потерять ход ваших мыслей.
Она глубоко вздохнула.
– Ладно. Давайте попробуем. Все началось несколько лет тому назад. Я училась на втором курсе в Уэллсли и приехала домой на уик-энд. Дело было в субботу, и они сидели в кабинете отца.
– Кто?
– Мой отец и его друзья. Или партнеры. Четверо или пятеро.
– Ясно.
– Я подслушивала. Из любопытства.
– Ясно, – повторил я.
– Дверь из кабинета в гостиную была открыта, и они не знали, что я там. Иногда они говорили по-итальянски, иногда переходили на английский.
– О чем шел разговор?
– О Чарльзе Коуле, или дяде Чарли. Они убеждали отца, что от него надо избавиться. Точнее, убить.
Карла прервалась и отпила из бокала.
– Я читала об этом. Я читала все, что могла найти, о моем отце, но никогда не слышала, чтобы они так говорили. И не смогла заставить себя уйти из гостиной.
– И что вы услышали?
Она снова глубоко вздохнула.
– Те, кто хотел убрать Коула, говорили, что он приобрел слишком большую власть, обходится чересчур дорого, а толку от него – пшик. Мой отец возражал, спор разгорался, они даже перешли на крик. Я даже не представляла себе, что мой отец может так говорить. В тот день они не смогли найти общего решения, но я видела, что мой отец обеспокоен. Он убеждал их, что Чарльз Коул знает слишком много, что у него полным-полно компрометирующих документов. И после смерти Коула они могут попасть не в те руки. Его партнеры не хотели его слушать.
– Но им пришлось? – вставил я. Карла кивнула.
– Он же номер один, так его называют. Им пришлось согласиться с ним, хотя бы на какое-то время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51