Равномерно заурчал вполне исправный двигатель и «Москвич» сорвался с обочины, легко набирая скорость. По дороге осужденные переоделись в привычную робу, а перед въездом на завод спрятались под покрывалом. Машина остановилась на том же месте, где и забрала пассажиров. Мирошниченко огляделся по сторонам и коротко бросил: – Пошли.
Через минуту они сидели в подсобном помещении столярки, бригада плотников еще не вернулась с погрузки кирпича. Не прошло и десяти минут, как пришел конвойный, посланный отрядным. Он передал ребятам сверток с двумя бутылками водки и сетку с едой. Диксон дал ему пять рублей за услугу и тот незамедлительно ушел, стрельнув на прощание сигарету. Подельники успели опорожнить поллитровку до возвращения бригады плотников.
– Может пригласим кого-нибудь из них? – спросил Атаман.
– Тебе не нужно мое разрешение, – ответил Марат. – Этот стол мы заработали вместе и права у нас равные.
Алексей пригласил Урюка, Тихоню и Сотника, с которыми постепенно складывались отношения, а обиды первых потасовок забылись. Уставшие подростки с удовольствием угощались и не скрывали своего расположения к Атаману, восседавшему с гордым видом победителя. Несложное дело, где даже для запугивания не понадобились ножи, прошедшее без каких-либо осложнений, вскружило Атаману голову…
Доходы еще больше упрочили лидирующее положение Атамана среди осужденных. Парнем он был не жадным и, не задумываясь, делился всем, что сам имел. За ним прочно закрепилось второе место, после Диксона. Только Тюлень сторонился Алексея. Квадратного телосложения, с бычьей шеей и крупными чертами лица, с низким, морщинистым лбом, он уже дважды боролся за лидерство в бараке, с Сутулым и Диксоном, но оба раза проиграл и теперь находился в тени. Про таких обычно говорят: сила есть, ума не надо. Мозгов-то ему как раз и не хватало, иначе давно бы ходил на вторых ролях, а не сидел в вечном подполье. Как бы там ни было, но если бы не колючая проволока, Казаков бы чувствовал себя лучше, чем на свободе, где был вынужден отказывать себе в любой мелочи. Но нельзя сказать, что он был всем доволен. Алексей очень переживал за мать, братишку и сестренку, сильно скучал по ним. Нередко к нему во сне приходила и Света – первая любовь подростка, но этой тайной он ни с кем не делился, даже с Маратом, которому доверял во всем остальном…
Через неделю, после преступления, отрядный принес ребятам газету «Сельская жизнь», выпускаемую местной редакцией. В небольшой заметке упоминалось об ограблении Бондарева Вячеслава Васильевича. Милиция считает, что это дело рук заезжих гастролеров. Пострадавший заверил, что местных непременно узнал бы по голосу, потому что знает всех.
– Вот видишь? Не все преступления раскрываются, – гордо заявил Диксон. – Особенно, если они тщательно продуманы и подготовлены.
– Пострадавшему теперь не сладко приходится, – задумчиво произнес Алексей.
– Родственники помогут, – обрезал Марат. – Давай не будем забивать головы сочувствием к нами же ограбленным, – посоветовал он.
Сайфутдинов оказался прав, шло время, сочувствие и совесть притуплялись. Атаман понимал, что совершил преступление, но уже не переживал по этому поводу.
На время ребят оставили в покое, и Мирошниченко не баловал своими визитами. Парни занялись тренировками. Гибкость Алексея позволила ему достичь неплохих результатов, он без видимых усилий садился на шпагат и профессионально наносил удары ногами, получались даже двойные. Лежа, отжимал десять раз штангу в девяносто килограммов. Хороший результат для юноши в неполные пятнадцать лет. Время шло своим чередом, отстукивая секунды, минуты, часы, дни, недели. Но через шесть недель их вновь навестил отрядный.
– Обленились, – он застал их отдыхающими после тренировки. – Соскучились по настоящему делу? Оба нехотя повернули головы в сторону старшего лейтенанта.
– Что, филки кончились? – ехидно спросил Диксон.
– Нет. Последняя операция принесла солидный доход и мне, и вам, – не стал лукавить Мирошниченко. – Но тут случай уникальный.
– Ладно, выкладывай, – согласился Марат. – Никуда от тебя не денешься, – глубоко вздохнул он. – Ну не дадут спокойно освободиться.
Мирошниченко пропустил последнюю реплику Сайфутдинова мимо ушей и продолжил:
– На окраине районного центра проживает один барыга. Раз в полгода ему завозит товар узбек из Ташкента. Но поставка товаров огромная и один барыга не в состоянии закупить все, поэтому в течение четырех-пяти дней, всякий раз идет распродажа мелким оптом другим спекулянтам. Представляете, какие капиталы собираются в одном месте? – загорелись глаза у старлея.
– Представляем, – безразличным тоном подтвердил Диксон, уже чувствующий запах свободы.
Атаман вообще не принимал участия в беседе, но по выражению его лица невозможно было догадаться о его мыслях.
– В настоящее время поставщик из Узбекистана находится здесь, – отрядный внимательно посмотрел на Марата. – Обещаю, что это твое последнее дело, – затем перевел взгляд на Алексея. – У тебя с какого времени срок?
– С июня, – встрепенулся Алексей.
– Значит, только три месяца, – Мирошниченко ненадолго задумался. – Длительное свидание с родственниками положено через полгода, но думаю, начальник колонии разрешит и подпишет, как внеочередное: за ударный труд и хорошее поведение, – его губы исказила лукавая улыбка.
– Почему до сих пор не арестовали барыгу и поставщика? Неужели про них никто ничего не знает? – Атаман уже не собирался оставаться безучастным.
– Все очень просто, многие руководители района из-за дефицита пользуются их услугами, – пояснил отрядный. – В милицию они обращаться не станут. А если и обратятся через покровителей, то официального хода дело все равно не получит. Если подозрения и падут на нас, в колонию без письменного разрешения властей не сунутся. Так что сами должны понимать, что дело верное.
Казаков посмотрел на Диксона и тот еле заметно кивнул.
– Договорились, – сказал Алексей. – Только у меня имеется еще одна щекотливая просьба.
– С удовольствием выслушаю, – офицер расслабился и закурил, считая, что по основным вопросам уже договорился.
– Света Мухина. Она…она… – Алексей покраснел и опустив голову, совсем тихо закончил. – Как родственница мне, даже ближе.
– О-о-о, – весело произнес отрядный с высокой интонацией. – Как все это знакомо. Молодая кровь бурлит, гормоны. Понимаю, понимаю.
– Я только хотел узнать… – взъерошился подросток.
– Можно ли и ей приехать на свидание? – перебил Мирошниченко. – Нужно, – он заметил, как вспыхнуло лицо юноши, излучая невидимые импульсы благодарности. – Запишет в формуляре, что двоюродная сестра, а я, в свою очередь, постараюсь, чтоб тебе предоставили две комнаты, для трехсуточного свидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82