Теперь предстояли не самые хорошие сутки. По выходу из Сети Сэфес положено отлеживаться чуть не неделю, но Пятый привык терпеть.
Надо проверить Рыжего... Пятый встал, с отвращением посмотрел на свои руки (перестраховщики-Гайкоцу до плеч налепили ему на руки контроллеры, смотреть стыдно, чего вы меня хороните...), попытался извернуться, чтобы содрать хотя бы один контроллер со спины, потерпел в этом неудачу, плюнул — и пошел будить друга.
Оказалось, что шутка с реанимационными наноконтроллерами — отнюдь не последняя, а одна из первых. Когда он пришел в себя настолько, чтобы понять, где находится — его начал разбирать нервный смех.
Таких катеров на их базовом корабле имелось целых четыре. Стоила эта модель, как большой город — потому что на ней было всё. Длина — сорок метров, если не больше, конфигурация блочная, трансформер — можно разбить катер на кучку шариков, потом снова собрать... можно — в пыль… правда — на хрен это все нужно… Реанимационные блоки, универсальные синтезаторы… Хорошая машина. Она одновременно находится в целых восьми измерениях, и лишь Сихес известно, для чего это может пригодиться. Сэфес вполне обходились шестью. Катер снабдили всеми мыслимыми и немыслимыми функциями, в автономном режиме он мог легко продержаться лет двести.
Муть и чушь. Костыли.
Дело в том, что ни один уважающий себя Сэфес таким катером не воспользуется. И любым другим — тоже. Ну, разве что для забавы, во время отпуска. Зачем тебе катер, когда ты можешь перемещаться в Сети, как по родному дому, и переход из одной галактики в другую занимает у тебя долю секунды?.. Даже базовый корабль — и тот, по сути дела, предназначен не для полетов...
Так что сам факт того, что семьсот восемьдесят пятый экипаж Сэфес Энриас сейчас собирал свои мозги в кучу в таком катере, был показателем, что экипаж лажанулся по полной программе.
— Блин, — сказал Пятый, оглядываясь. — Дожили…
Лина он нашел во втором реанимационном блоке. Тот еще не пришел в себя, и Пятый понял, что Лином занялись часа на два позже. Рыжему сейчас было так же плохо, как и самому Пятому недавно — но ничем помочь было нельзя. Вмешиваться в процесс выхода — еще хуже, чем неправильно построить схему прогрессии…
Пятый оделся в форму, вздохнул. Где же вы, любимые мои джинсы и рубашка в клеточку?.. Щелкнул по стене пальцем, взглянул на себя в возникшее зеркало, покачал головой. Ну и рейс!.. Куда мы влезли на этот раз?.. Что произошло?
Восприятие действительности в рейсе и обычной жизни очень сильно разнилось. Пятый знал, что никогда не сумеет описать словами то, что происходило с ним в Сети — просто потому, что этих слов не существовало. Некий фактор заставил экипаж начать полемику вместо того, чтобы вернуться… полемику, которая для экипажа едва не закончилась печально.
Он посмотрел в свое отражение — и оно ответило его взгляду. Что-то возвращалось, он вглядывался — и там, в самой глубине, за собственным зрачком, видел — что именно. Наверное, так выглядит душа. Нельзя столь долго оставаться мертвым, это неправильно, я раскаиваюсь, Боже мой, как же я так… Отражение не отводило взгляд, но теперь он переставал быть безжизненным, теплел — а оживающая душа болела всё сильнее. Усилием воли он заставил себя шагнуть назад, еще раз глянул в зеркало.
Да, мы почти не меняемся… Интересно, что нужно с собой сделать, чтобы хоть немножко потолстеть?.. Ну, право слово, стыдно… Последние двести лет Пятый весил не больше сорока пяти килограмм. Волосы, как всегда — ниже плеч, седые, встрепанные. «Выгляжу, как дурак, — подумал Пятый с отвращением, — как Лин тогда сказал?.. Тощее седое нечто?..»
Зеркало исчезло. Пятый поплелся в столовую — захотелось пить. Если быть честным с самим собой — не пить, а выпить. Если уж совсем честно, «захотелось» — слишком гуманное слово. Выпить было просто необходимо…
***
Проснувшийся Лин обнаружил друга сидящим на полу посреди каюты. Возле Пятого стола полупустая бутылка с наспех синтезированным непонятным пойлом, рядом с бутылкой лежала коробка с печеньем из рибира (единственной едой, которую Пятый любил), и валялась пачка сигарет.
— Привет, — еле ворочая языком, сказал Пятый. — Ты как?..
— Пятый, — проникновенно начал Лин, садясь, — когда ты успел, а?..
— Ну… — тот задумался. — Значит, так… ГайкИ от нас свалили пять часов тому как… я проснулся два часа назад… ты проснулся сейчас… Во! За эти два часа, — отрапортовал он.
— Молодец, — Лин с трудом слез с кровати. — Лучше бы пожрать сообразил хоть что-то…
— Сам… сообрази… Лин, что это было, а?..
— Что было? — Лин нахмурился. — Гадство было. Особенно мне не понравилось гайковская лапа на моей башке и синхронизация… хм... они дышат не так.
— Это да… иди, ты же есть хотел…
Лин махнул рукой и поплелся в сторону кухни. Вернее, час назад Пятый решил, что сегодня кухня будет «вот тут», и сейчас Лин, тихо ругаясь про себя, пытался понять — что же такое его друг с пьяных глаз успел нагородить на катере?.. Тихий ужас.
— Ты что пьешь? — спросил Лин, вернувшись.
— Не знаю, — Пятый понюхал бутылку, поморщился. — Но градусов пятьдесят там есть.
— Дай.
— Сам возьми.
— Нет, ты.
— Нет, сам.
— Нет, ты!..
— Нет, я сказал!
— Дай!..
— Пошел вон!
Через полчаса они сидели на кровати, которую Лин увеличил до неимоверных размеров, пили пойло, закусывали всё тем же печеньем. У Лина не хватило сил хоть как-то сформулировать адекватный заказ на синтез, а у Пятого получалось делать только алкоголь. Печенье у него просто было с собой, как выяснилось позже.
— Уф, — констатировал Лин, — выбрались. Не верится даже…
— Это точно, — подтвердил Пятый.
— Подумать только! — оживился Лин. — Один-единственный инфернальный мир — и какие страсти!
— Он не инфернальный.
— Вишневый, инфернальный, — не согласился Лин.
— Синий, статика, — покачал головой Пятый.
— Инфернальный…
— Нет…
— Инферна…
— Нет, говорят тебе!
— И…
— И заткнешься ты сегодня, а?
Пятый вывел визуальную схему, и они тут же оказались в переплетении разноцветных нитей и плоскостей. Пятый ткнул пальцем в какую-то точку и спросил:
— Это что?
— Фигня это всё. А вот можно так, — Лин изменил положение схемы. — А теперь?
Они в замешательстве посмотрели друг на друга. Схема зеркалила сама себя.
— По связке посмотри, — посоветовал Лин. Пятый отмахнулся. Вне Сети делать подобные построения было скучно, муторно и очень долго. На мир ушло где-то полминуты. Связка выстроилась, и они вдруг поняли, что этот мир не принадлежит вообще ни к какому сиуру. Выходы связи были, но они уходили в никуда. Истончались, сходили на нет.
Сэфес видят мир очень красивым. Особенно в Сети. Белые ареалы свободных областей, зонированные вишневые поля, золото покоя, спирали синих зон… Но даже в белых областях всегда присутствовала низовая структура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Надо проверить Рыжего... Пятый встал, с отвращением посмотрел на свои руки (перестраховщики-Гайкоцу до плеч налепили ему на руки контроллеры, смотреть стыдно, чего вы меня хороните...), попытался извернуться, чтобы содрать хотя бы один контроллер со спины, потерпел в этом неудачу, плюнул — и пошел будить друга.
Оказалось, что шутка с реанимационными наноконтроллерами — отнюдь не последняя, а одна из первых. Когда он пришел в себя настолько, чтобы понять, где находится — его начал разбирать нервный смех.
Таких катеров на их базовом корабле имелось целых четыре. Стоила эта модель, как большой город — потому что на ней было всё. Длина — сорок метров, если не больше, конфигурация блочная, трансформер — можно разбить катер на кучку шариков, потом снова собрать... можно — в пыль… правда — на хрен это все нужно… Реанимационные блоки, универсальные синтезаторы… Хорошая машина. Она одновременно находится в целых восьми измерениях, и лишь Сихес известно, для чего это может пригодиться. Сэфес вполне обходились шестью. Катер снабдили всеми мыслимыми и немыслимыми функциями, в автономном режиме он мог легко продержаться лет двести.
Муть и чушь. Костыли.
Дело в том, что ни один уважающий себя Сэфес таким катером не воспользуется. И любым другим — тоже. Ну, разве что для забавы, во время отпуска. Зачем тебе катер, когда ты можешь перемещаться в Сети, как по родному дому, и переход из одной галактики в другую занимает у тебя долю секунды?.. Даже базовый корабль — и тот, по сути дела, предназначен не для полетов...
Так что сам факт того, что семьсот восемьдесят пятый экипаж Сэфес Энриас сейчас собирал свои мозги в кучу в таком катере, был показателем, что экипаж лажанулся по полной программе.
— Блин, — сказал Пятый, оглядываясь. — Дожили…
Лина он нашел во втором реанимационном блоке. Тот еще не пришел в себя, и Пятый понял, что Лином занялись часа на два позже. Рыжему сейчас было так же плохо, как и самому Пятому недавно — но ничем помочь было нельзя. Вмешиваться в процесс выхода — еще хуже, чем неправильно построить схему прогрессии…
Пятый оделся в форму, вздохнул. Где же вы, любимые мои джинсы и рубашка в клеточку?.. Щелкнул по стене пальцем, взглянул на себя в возникшее зеркало, покачал головой. Ну и рейс!.. Куда мы влезли на этот раз?.. Что произошло?
Восприятие действительности в рейсе и обычной жизни очень сильно разнилось. Пятый знал, что никогда не сумеет описать словами то, что происходило с ним в Сети — просто потому, что этих слов не существовало. Некий фактор заставил экипаж начать полемику вместо того, чтобы вернуться… полемику, которая для экипажа едва не закончилась печально.
Он посмотрел в свое отражение — и оно ответило его взгляду. Что-то возвращалось, он вглядывался — и там, в самой глубине, за собственным зрачком, видел — что именно. Наверное, так выглядит душа. Нельзя столь долго оставаться мертвым, это неправильно, я раскаиваюсь, Боже мой, как же я так… Отражение не отводило взгляд, но теперь он переставал быть безжизненным, теплел — а оживающая душа болела всё сильнее. Усилием воли он заставил себя шагнуть назад, еще раз глянул в зеркало.
Да, мы почти не меняемся… Интересно, что нужно с собой сделать, чтобы хоть немножко потолстеть?.. Ну, право слово, стыдно… Последние двести лет Пятый весил не больше сорока пяти килограмм. Волосы, как всегда — ниже плеч, седые, встрепанные. «Выгляжу, как дурак, — подумал Пятый с отвращением, — как Лин тогда сказал?.. Тощее седое нечто?..»
Зеркало исчезло. Пятый поплелся в столовую — захотелось пить. Если быть честным с самим собой — не пить, а выпить. Если уж совсем честно, «захотелось» — слишком гуманное слово. Выпить было просто необходимо…
***
Проснувшийся Лин обнаружил друга сидящим на полу посреди каюты. Возле Пятого стола полупустая бутылка с наспех синтезированным непонятным пойлом, рядом с бутылкой лежала коробка с печеньем из рибира (единственной едой, которую Пятый любил), и валялась пачка сигарет.
— Привет, — еле ворочая языком, сказал Пятый. — Ты как?..
— Пятый, — проникновенно начал Лин, садясь, — когда ты успел, а?..
— Ну… — тот задумался. — Значит, так… ГайкИ от нас свалили пять часов тому как… я проснулся два часа назад… ты проснулся сейчас… Во! За эти два часа, — отрапортовал он.
— Молодец, — Лин с трудом слез с кровати. — Лучше бы пожрать сообразил хоть что-то…
— Сам… сообрази… Лин, что это было, а?..
— Что было? — Лин нахмурился. — Гадство было. Особенно мне не понравилось гайковская лапа на моей башке и синхронизация… хм... они дышат не так.
— Это да… иди, ты же есть хотел…
Лин махнул рукой и поплелся в сторону кухни. Вернее, час назад Пятый решил, что сегодня кухня будет «вот тут», и сейчас Лин, тихо ругаясь про себя, пытался понять — что же такое его друг с пьяных глаз успел нагородить на катере?.. Тихий ужас.
— Ты что пьешь? — спросил Лин, вернувшись.
— Не знаю, — Пятый понюхал бутылку, поморщился. — Но градусов пятьдесят там есть.
— Дай.
— Сам возьми.
— Нет, ты.
— Нет, сам.
— Нет, ты!..
— Нет, я сказал!
— Дай!..
— Пошел вон!
Через полчаса они сидели на кровати, которую Лин увеличил до неимоверных размеров, пили пойло, закусывали всё тем же печеньем. У Лина не хватило сил хоть как-то сформулировать адекватный заказ на синтез, а у Пятого получалось делать только алкоголь. Печенье у него просто было с собой, как выяснилось позже.
— Уф, — констатировал Лин, — выбрались. Не верится даже…
— Это точно, — подтвердил Пятый.
— Подумать только! — оживился Лин. — Один-единственный инфернальный мир — и какие страсти!
— Он не инфернальный.
— Вишневый, инфернальный, — не согласился Лин.
— Синий, статика, — покачал головой Пятый.
— Инфернальный…
— Нет…
— Инферна…
— Нет, говорят тебе!
— И…
— И заткнешься ты сегодня, а?
Пятый вывел визуальную схему, и они тут же оказались в переплетении разноцветных нитей и плоскостей. Пятый ткнул пальцем в какую-то точку и спросил:
— Это что?
— Фигня это всё. А вот можно так, — Лин изменил положение схемы. — А теперь?
Они в замешательстве посмотрели друг на друга. Схема зеркалила сама себя.
— По связке посмотри, — посоветовал Лин. Пятый отмахнулся. Вне Сети делать подобные построения было скучно, муторно и очень долго. На мир ушло где-то полминуты. Связка выстроилась, и они вдруг поняли, что этот мир не принадлежит вообще ни к какому сиуру. Выходы связи были, но они уходили в никуда. Истончались, сходили на нет.
Сэфес видят мир очень красивым. Особенно в Сети. Белые ареалы свободных областей, зонированные вишневые поля, золото покоя, спирали синих зон… Но даже в белых областях всегда присутствовала низовая структура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91