– Прекрати его бить немедленно! – на полянку вылетела целительница Анна, подскочила к блонди и вырвала у него из рук хлыст. – Сволочь!
– Анна, спокойно, – мирно посоветовал Пятый, вытаскивая сигареты. – Ты не дома, не заводись.
– И вы еще говорили, что в ваших проклятых Маджента-мирах нет насилия и боли! – Глаза целительницы пылали праведным гневом. – Правильно про вас говорят! Убийцы и лжецы!
– Конечно, ничего такого нет, – кивнул Пятый. – Всё происходящее санкционировано. Фер-таано, ты бы встал, что ли… всё равно они работать не дадут.
Худенький мальчик тут же поднялся на ноги и улыбнулся Клео. Тот благожелательно кивнул.
– Впечатляет, – сказал он. – Признаться, не ожидал.
– Всегда к вашим услугам, – снова улыбнулся мальчик.
Целительница переводила недоуменный взгляд с одного на другого.
– Как же так? – жалобно спросила она. – Я же чувствовала, что ему больно, что…
– А вот так, – отозвался Лин. – Анна, позволь тебе представить Фер-таано. Профессиональный сэртос, творящий. И он был бы никудышным сэртос, если бы не транслировал клиенту тот эмоциональный фон, который заказан.
– Клан сэртос Окист-Ин-лэре-дано всегда к вашим услугам, сударыня, – Фер-таано поклонился Анне. – Любые переживания, всё самое прекрасное и страшное, что есть во вселенной – для вас.
– …Фер, ты только не говори ей, сколько это стоит, – попросил Лин. – Она ж ума лишится.
– За удовольствие надо платить, – резонно заметил сэртос.
– Но он же по-настоящему…
– Конечно, мы фальшивками не торгуем. Сударыня, а можно, я подарю вам восход? – миролюбиво спросил Фер-таано. – Просто так, бесплатно. Возможно, вы сумеете понять.
– Люблю сэртос, – усмехнулся Лин. – Особенно за то, как они себя рекламируют. Ненавязчиво так… тонко… Фер, а как там Рита, кстати? Ты же вроде на ней тоже женат.
– Сейчас только на ней, – подтвердил сэртос. – Хорошо, спасибо. Ждем четвертого ребенка, девочку.
– Сколько тебе лет? – прозревая, спросила Анна.
– Двести девяносто, – охотно ответил сэртос. – Так как на счет восхода, сударыня? Не пожалеете.
Анна задумалась, на ее лице на мгновение возникла тень растерянности и даже недоумения. Целительница прикусила кончик ногтя на указательном пальце.
– Извини, но вряд ли, – ответила она после минутного раздумья.
– Значит, не надо, – покладисто согласился Фер-таано. – Всего наилучшего!
Клео с Нарелином стояли неподалеку, блонди что-то возбуждено втолковывал эльфу, тот понимающе улыбался и кивал. Фер-таано подошел к ним, откуда-то у всех троих в руках появились высокие тонкие стаканы с той же лазоревой жидкостью. Минуту спустя они покинули полянку.
– Договорились, – констатировал Лин, глядя вслед ушедшей троице. – Кто бы сомневался.
– Что характерно, не на секс, – заметил Пятый. – Сейчас их Фер погоняет по малому кругу… Секс им на фиг не сдался, этого дерьма и на Эвене хватает. А вот эмоциональную встряску он им даст… Фер вообще молодец, у него коллекция считок по эмоциям отменная. Сам пользовался, знаю.

Часть II
Dura lex
Маджента
8
из дневника сферы
Ниамири
…этого не могло произойти. Никак не могло! За что?.. После стольких лет каторжного труда, после унижений, рабства, после всего-всего, что только можно вообразить… Нечестно.
Как бы она просила… если бы было, у кого об этом попросить. У этих – бесполезно. Пройденный этап. Бесстрастные, холодные, равнодушные, как те звезды, на которые так любила смотреть маленькая Ниамири. Смотрела и мечтала… но совсем не о том, о чем обычно мечтают дети. Обычно дети думают – эх, полететь бы туда, и там будет хорошо, гораздо лучше, чем тут. Там, наверное, интересно, там друзья, там волшебство… Нет, она думала совсем не про это, маленькая тощая девочка из кварты Лесонух, города Вирбира, мира Ир-нома-тер. Ей хотелось только одного – чтобы звезды пришли сюда и помогли им. Ей и папе. Странная девочка, которую другие дети дразнили сизой крысой, которую в двенадцать лет изнасиловали всем двором… Девочка, боявшаяся ходить утром в школу, а вечером – домой, где ее встречал вечно накурившийся хацтера отец…
А когда звезды пришли, первое, что сделал папа – продал маленькую Ниамири тем, кто пришел со звезд. Ему нужно было много хацтера. Очень много…
Сначала она толком не осознала, что произошло, но после… Ниамири какое-то время звали Ярой – справиться с ней было неимоверно трудно, но учителя конклава Сат-онвэе знали свое дело. Ниамири постепенно теряла бессильную свою злость, вернее, не теряла, а училась преобразовывать во что-то иное. Угодное и ей, и конклаву. И преуспела в этом.
Как только она сумела выкупить себя, главной ее целью стала максимальная помощь Ир-нома-тер. Ниамири, уже штатный высокооплачиваемый эмпат, тратила почти все свои деньги на мир, в котором когда-то была несчастна.
Она гордилась – всем. И тем, что родилась тут, и тем, что сумела выкупить совсем уже дряхлого своего отца, и тем, что на ее деньги было открыто в родном городе то ли шесть, то ли семь школ и больница, и тем, что сумела, используя свои связи, поднять статус своего дома на максимально возможный уровень, что теперь он – полноправная часть большого и сильного Индиго-конклава…
Для Ир-нома-тер она была готова на всё.
Какой радостью для нее стали визиты домой!.. Как пышно ее там встречали, каким счастьем лучились глаза детишек из ее родного двора в кварте Лесонух города Вирбира, когда Ниамири раздавала подарки, а привозила она с собой горы подарков – всегда.
Она никогда не любила прощать, но в этом случае она сумела и простить, и в полной мере осознать свой поступок. Конечно, куда как проще было бы отомстить мучителям, но… в какой-то момент Керр поняла, что никогда не сумеет отмыть от мести свою душу, если речь идет об ее родном доме.
И она спрятала месть в самый дальний угол, завалила старьем и хламом и забыла о ней. Навсегда.
Безжалостная и беспощадная Керр дома превращалась едва ли не в святую. Она помогала – всем. Бывшие мучители детских лет шли на поклон – и получали всё то же прощение и раскаяние.
Странная штука – любовь. Безумно странная, но того не менее прекрасная.
Почти сто лет труда… Могила отца, на которую носит цветы не только она… Ее собственный дом, и маленькая комнатка, и визиты раз в два года, и протекция для всех, кто родом «из»…
…для чего?
Чтобы можно было проснуться утром и увидеть за окнами мозаичный свет сквозь листья, услышать во дворе детские крики, потянуться в узенькой своей кровати и подумать: «Я дома».
Просто понять – «Я дома».

***
У нее до сих пор хранилась дома связка бусин на нитке. Точнее, это были даже не бусины, а всякая чепуха на веревочке – комочки фольги, осколки стекла, деревянные палочки… Никогда и никому она ее не показывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99