– Предупредите, что я иду.
В здании было несколько "залов ожидания", и, добравшись до номера три, куда отвели ирландку, Роджер решил сначала заглянуть в глазок.
Бывшая кухарка Айви Мэллоуз полулежала в кресле, но, несмотря на закрытые глаза, суперинтендант понял, что она не спит: веки подрагивают, во всей фигуре что-то напряженное, как будто Морин держится настороже. Женщина-агент, сидя чуть поодаль, читала (или делала вид, что читает) журнал.
К суперинтенданту подошел дежурный сержант:
– За все время она ни разу не шевельнулась, сэр.
– А что-нибудь говорила?
– Нет. Только смотрит, как баран, будто не понимает, о чем ее спрашивают.
– Врач был?
– Еще нет, сэр.
– В таком случае немедленно вызовите его.
– Хорошо, сэр.
Роджер толкнул дверь и заметил, что Морин О'Мали еще больше сжалась, – ни дать ни взять затравленный зверек. Глаза ее совсем запали, и глубокие морщины, казалось, подчеркивали скорбное выражение лица.
Женщина-агент вытащила блокнот и ручку, но Роджер сделал знак, что это пока не нужно, и подошел к миссис О'Мали. Во весь свой высокий рост возвышаясь над креслом, он разглядывал задержанную, которая тихонько шевелила губами, вздыхала и то и дело украдкой вытирала глаза тыльной стороной ладони.
– Почему вы их отравили? – бесстрастно осведомился Уэст.
Она не ответила.
Роджер пододвинул стул, сел на него верхом и нагнулся к самому лицу ирландки:
– Ломать комедию бесполезно, миссис О'Мали, это вам нисколько не поможет. Я хочу знать, почему вы вчера подсыпали в свою стряпню отраву.
Морин посмотрела на суперинтенданта пустыми глазами, как будто смысл вопроса до нее не дошел.
– Вы ведь знаете, что по вашей вине погибли два человека?
Глаза ирландки наполнились слезами, но она не проронила ни звука.
– А вам известно, что за такие вещи полагается пожизненное заключение?
По щекам кухарки заструились слезы, но она уже больше не пыталась их вытирать. Казалось, несчастная перенесла такой шок, что, хотя и слышит вопросы, не в состоянии открыть рот. Но возможно ли это? Уэст в полном недоумении смотрел на Морин, представляя, по показаниям миссис Адамс, как она выходила из дома доктора Гэлбрейта. Почему она ударила Пила? От страха? Может, и сейчас ей мешает говорить панический ужас?
– Вы знаете, что виновны в смерти доктора Гэлбрейта? – продолжал настаивать суперинтендант.
Морин попыталась заговорить, но издала лишь несколько бессвязных звуков.
– И если миссис Мэллоуз не перенесет ожогов, ее смерть тоже ляжет на вашу совесть.
Ирландка посмотрела на Роджера и шевельнула губами. Все ее тело судорожно задергалось. Невольно складывалось впечатление, что женщина борется с нервным параличом, и Роджеру вдруг стало ее жаль. Хорошо, что он догадался вызвать врача! Только бы тот явился поскорее...
В первый раз с начала допроса суперинтендант отвернулся от арестованной и посмотрел на охранницу:
– Она все время такая?
– Да, сэр, она не...
– Это гнусная ложь! – распрямившись, словно пружина, вдруг крикнула Морин О'Мали. – Я никогда никого не убивала! Слышите? Я лишь хотела, чтоб они немножко поспали. Вы бы и сами могли догадаться, что я ни за что не стала бы причинять вред доктору. Она всегда была так добра ко мне... Я не хочу, чтобы она умирала! Не хочу! Бог мне этого не простит!
Глава 16
Морин О'Мали казалась живым воплощением самого безутешного отчаяния, в голосе ее звучало неподдельное горе. И у суперинтенданта появилась надежда, что теперь допрос пойдет нормально, скоро женщина во всем признается.
– Доктор и в самом деле замечательная женщина, – кивнул он.
– Ангел милосердия! Если есть на земле святые, то доктор Мэллоуз – точно, одна из них, сэр.
Наконец-то ее лицо утратило напряженное выражение. Глядя полицейскому в глаза, Морин добавила:
– Скажите, она ведь не умрет?
Роджер чувствовал, что охранница наблюдает за ними. В то же время он решил, что ирландка вовсе не притворяется, а значит, излишнюю жесткость проявлять не стоит.
– Миссис Мэллоуз в очень тяжелом состоянии, но врачи не теряют надежды.
– У нее глубокие раны?
– Только на руках и на ногах, больше ничего.
– Благодарение Богу! – Ирландка набожно перекрестилась, но тут же, видимо, о чем-то подумав, с тревогой посмотрела на суперинтенданта. – А лицо?
– На нем не останется ни единого шрама.
– Вы сняли с моей души тяжкий камень, сэр.
Морин снова откинулась в кресле, и Роджер повернулся к охраннице:
– Принесите нам чаю, хорошо?
Как только женщина вышла, Уэст окинул ирландку изучающим взглядом. Щеки немного порозовели, но глаза затравленно бегают.
– Вы хотели ее убить? – внезапно спросил Роджер.
Кухарка возмущенно вскинула голову:
– Какой жестокий вопрос! Вы же сами знаете, я готова жизнь отдать за нее!
– Я знаю лишь, что по вашей милости...
– Это не я устроила пожар!
– Не будем пока об этом. Зачем вы их усыпили?
Морин, не отвечая, отвела глаза.
– Если вы ничего не расскажете, доктора Мэллоуз, возможно, снова попытаются убить.
Ирландка задохнулась от ярости и, вцепившись в подлокотники кресла, крикнула:
– Вы что, издеваетесь надо мной?!
– И не думаю. Кто-то поручил вам подсыпать в еду снотворного, пообещав, что оба доктора всего-навсего немножко поспят. Я не ошибся?
– Нет.
– Но на самом деле они должны были сгореть во сне!
– Клянусь, я ни о чем таком даже не догадывалась...
– И теперь, раз миссис Мэллоуз осталась в живых, логично предположить, что убийца снова захочет ей нанести удар.
– В больнице до нее никому не добраться! Там она в безопасности! – воскликнула Морин.
– Это, судя по всему, человек упрямый и решительный и ради того, чтобы достигнуть цели, наверняка найдет ловкий ход. Поверьте мне, жизнь доктора Мэллоуз в ваших руках. Так кто же убийца, миссис О'Мали?
Она наклонила голову, перекрестилась и, как будто молясь, зашевелила губами. Роджер мысленно пожелал, чтобы охранница задержалась еще на несколько минут, – интуиция подсказывала ему, что ирландка вот-вот сдастся. Суперинтендант с любопытством вглядывался в лицо миссис О'Мали, и неожиданно до него дошло, что между кухаркой и Джеймсом Донованом существует большое внешнее сходство. Тот же широкий лоб, густые брови, нависшие над глубоко посаженными глазами, и нос, настолько приплюснутый, что кажется сломанным.
Морин продолжала беззвучно молиться.
– Джеймс Донован ваш брат, не так ли? – вкрадчиво произнес Роджер.
Шевелящиеся губы миссис О'Мали замерли. Казалось, ирландка почти перестала дышать.
– Так, значит, всем верховодит Джеймс? – снова спросил Уэст.
– Да... Джеймс.
– Ваш брат? – настаивал полицейский.
– Да. – Она вцепилась в руку суперинтенданта. – Я вам ничего не сказала, верно? Вы сами узнали?
– Разумеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
В здании было несколько "залов ожидания", и, добравшись до номера три, куда отвели ирландку, Роджер решил сначала заглянуть в глазок.
Бывшая кухарка Айви Мэллоуз полулежала в кресле, но, несмотря на закрытые глаза, суперинтендант понял, что она не спит: веки подрагивают, во всей фигуре что-то напряженное, как будто Морин держится настороже. Женщина-агент, сидя чуть поодаль, читала (или делала вид, что читает) журнал.
К суперинтенданту подошел дежурный сержант:
– За все время она ни разу не шевельнулась, сэр.
– А что-нибудь говорила?
– Нет. Только смотрит, как баран, будто не понимает, о чем ее спрашивают.
– Врач был?
– Еще нет, сэр.
– В таком случае немедленно вызовите его.
– Хорошо, сэр.
Роджер толкнул дверь и заметил, что Морин О'Мали еще больше сжалась, – ни дать ни взять затравленный зверек. Глаза ее совсем запали, и глубокие морщины, казалось, подчеркивали скорбное выражение лица.
Женщина-агент вытащила блокнот и ручку, но Роджер сделал знак, что это пока не нужно, и подошел к миссис О'Мали. Во весь свой высокий рост возвышаясь над креслом, он разглядывал задержанную, которая тихонько шевелила губами, вздыхала и то и дело украдкой вытирала глаза тыльной стороной ладони.
– Почему вы их отравили? – бесстрастно осведомился Уэст.
Она не ответила.
Роджер пододвинул стул, сел на него верхом и нагнулся к самому лицу ирландки:
– Ломать комедию бесполезно, миссис О'Мали, это вам нисколько не поможет. Я хочу знать, почему вы вчера подсыпали в свою стряпню отраву.
Морин посмотрела на суперинтенданта пустыми глазами, как будто смысл вопроса до нее не дошел.
– Вы ведь знаете, что по вашей вине погибли два человека?
Глаза ирландки наполнились слезами, но она не проронила ни звука.
– А вам известно, что за такие вещи полагается пожизненное заключение?
По щекам кухарки заструились слезы, но она уже больше не пыталась их вытирать. Казалось, несчастная перенесла такой шок, что, хотя и слышит вопросы, не в состоянии открыть рот. Но возможно ли это? Уэст в полном недоумении смотрел на Морин, представляя, по показаниям миссис Адамс, как она выходила из дома доктора Гэлбрейта. Почему она ударила Пила? От страха? Может, и сейчас ей мешает говорить панический ужас?
– Вы знаете, что виновны в смерти доктора Гэлбрейта? – продолжал настаивать суперинтендант.
Морин попыталась заговорить, но издала лишь несколько бессвязных звуков.
– И если миссис Мэллоуз не перенесет ожогов, ее смерть тоже ляжет на вашу совесть.
Ирландка посмотрела на Роджера и шевельнула губами. Все ее тело судорожно задергалось. Невольно складывалось впечатление, что женщина борется с нервным параличом, и Роджеру вдруг стало ее жаль. Хорошо, что он догадался вызвать врача! Только бы тот явился поскорее...
В первый раз с начала допроса суперинтендант отвернулся от арестованной и посмотрел на охранницу:
– Она все время такая?
– Да, сэр, она не...
– Это гнусная ложь! – распрямившись, словно пружина, вдруг крикнула Морин О'Мали. – Я никогда никого не убивала! Слышите? Я лишь хотела, чтоб они немножко поспали. Вы бы и сами могли догадаться, что я ни за что не стала бы причинять вред доктору. Она всегда была так добра ко мне... Я не хочу, чтобы она умирала! Не хочу! Бог мне этого не простит!
Глава 16
Морин О'Мали казалась живым воплощением самого безутешного отчаяния, в голосе ее звучало неподдельное горе. И у суперинтенданта появилась надежда, что теперь допрос пойдет нормально, скоро женщина во всем признается.
– Доктор и в самом деле замечательная женщина, – кивнул он.
– Ангел милосердия! Если есть на земле святые, то доктор Мэллоуз – точно, одна из них, сэр.
Наконец-то ее лицо утратило напряженное выражение. Глядя полицейскому в глаза, Морин добавила:
– Скажите, она ведь не умрет?
Роджер чувствовал, что охранница наблюдает за ними. В то же время он решил, что ирландка вовсе не притворяется, а значит, излишнюю жесткость проявлять не стоит.
– Миссис Мэллоуз в очень тяжелом состоянии, но врачи не теряют надежды.
– У нее глубокие раны?
– Только на руках и на ногах, больше ничего.
– Благодарение Богу! – Ирландка набожно перекрестилась, но тут же, видимо, о чем-то подумав, с тревогой посмотрела на суперинтенданта. – А лицо?
– На нем не останется ни единого шрама.
– Вы сняли с моей души тяжкий камень, сэр.
Морин снова откинулась в кресле, и Роджер повернулся к охраннице:
– Принесите нам чаю, хорошо?
Как только женщина вышла, Уэст окинул ирландку изучающим взглядом. Щеки немного порозовели, но глаза затравленно бегают.
– Вы хотели ее убить? – внезапно спросил Роджер.
Кухарка возмущенно вскинула голову:
– Какой жестокий вопрос! Вы же сами знаете, я готова жизнь отдать за нее!
– Я знаю лишь, что по вашей милости...
– Это не я устроила пожар!
– Не будем пока об этом. Зачем вы их усыпили?
Морин, не отвечая, отвела глаза.
– Если вы ничего не расскажете, доктора Мэллоуз, возможно, снова попытаются убить.
Ирландка задохнулась от ярости и, вцепившись в подлокотники кресла, крикнула:
– Вы что, издеваетесь надо мной?!
– И не думаю. Кто-то поручил вам подсыпать в еду снотворного, пообещав, что оба доктора всего-навсего немножко поспят. Я не ошибся?
– Нет.
– Но на самом деле они должны были сгореть во сне!
– Клянусь, я ни о чем таком даже не догадывалась...
– И теперь, раз миссис Мэллоуз осталась в живых, логично предположить, что убийца снова захочет ей нанести удар.
– В больнице до нее никому не добраться! Там она в безопасности! – воскликнула Морин.
– Это, судя по всему, человек упрямый и решительный и ради того, чтобы достигнуть цели, наверняка найдет ловкий ход. Поверьте мне, жизнь доктора Мэллоуз в ваших руках. Так кто же убийца, миссис О'Мали?
Она наклонила голову, перекрестилась и, как будто молясь, зашевелила губами. Роджер мысленно пожелал, чтобы охранница задержалась еще на несколько минут, – интуиция подсказывала ему, что ирландка вот-вот сдастся. Суперинтендант с любопытством вглядывался в лицо миссис О'Мали, и неожиданно до него дошло, что между кухаркой и Джеймсом Донованом существует большое внешнее сходство. Тот же широкий лоб, густые брови, нависшие над глубоко посаженными глазами, и нос, настолько приплюснутый, что кажется сломанным.
Морин продолжала беззвучно молиться.
– Джеймс Донован ваш брат, не так ли? – вкрадчиво произнес Роджер.
Шевелящиеся губы миссис О'Мали замерли. Казалось, ирландка почти перестала дышать.
– Так, значит, всем верховодит Джеймс? – снова спросил Уэст.
– Да... Джеймс.
– Ваш брат? – настаивал полицейский.
– Да. – Она вцепилась в руку суперинтенданта. – Я вам ничего не сказала, верно? Вы сами узнали?
– Разумеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38