ГЛАВА XXI
Молодой человек подошел было к хижине Торпа, как вдруг заметил какую-то тень, шмыгнувшую во мрак и тотчас же пропавшую. Первой мыслью Филиппа было, что если бы он вернулся на минуту позже, то не мог бы выполнить свой план. Не медля ни мгновения, он бросился вдогонку и увидел, что тень направляется к товарному складу, в котором обычно собирались рабочие для игры в карты или для бесед.
Довольно ярко освещенный склад находился на расстоянии каких-нибудь двухсот ярдов. Филипп понял, что дорога каждая секунда. Вот почему он еще быстрее прежнего понесся вперед, но, не добежав до незнакомца, вдруг остановился на расстоянии десяти-двенадцати шагов от него, причем ничем не обнаружив своего присутствия. Остановился он. потому, что сделал открытие, которое буквально потрясло его.
Человек, за которым он гнался, не имел ничего общего с Торпом. Но внезапно Филипп увидел другую фигуру, которая неторопливо прошла в дверь товарного склада. Несмотря на значительное расстояние, Уайтмор сразу же признал старосту артели. Понимая, что в данную минуту нет уже никакой нужды в револьвере, он заткнул его за пояс и отступил несколько в сторону, так что расстояние между ним и человеком, за которым он все время следовал, значительно увеличилось. Как только незнакомец попал в полосу света, падавшего сквозь окна дома, Филипп сразу обратил внимание на что-то знакомое в его движениях. Ему показалось, что он неоднократно видел уже эту стройную, тонкую фигуру, которая была слишком характерна для того, чтобы ее можно было принять за другую. Вдруг Филипп затаил дыхание. Он готов был уже назвать человека по имени, но слова, не успев сорваться, замерли на его губах. В следующее мгновение человек вошел в склад, и Филипп уже не сомневался, что то был Пьер Куше.
Им овладел беспричинный страх. Он последовал за метисом и едва только переступил порог, как увидел Торпа, склонившегося над небольшой стойкой, и рядом с ним, почти бок о бок, Пьера.
Он видел еще, как метис сказал что-то, и как в ответ Торп выпрямился, точно ужаленный. Затем с быстротой молнии разразилась следующая сцена. Рука Торпа рванулась к поясу, а рука Пьера взметнула кинжал над его головой. Страшный удар ножа и револьверный выстрел последовали одновременно. Торп, схватившись за грудь, упал на стойку. Пьер оглянулся, задрожал всем телом и увидел Филиппа. Его глаза заискрились, и он с мучительным стоном свалился на руки подоспевшего Уайтмора. Поднялся отчаянный топот ног, смешавшийся с острыми, гортанными криками всех присутствовавших, но Филипп ясно услышал имя Жанны, сорвавшееся с губ метиса. Вокруг них собралось несколько человек, которые тесным кругом обступили раненого. Мак-Дугал с револьвером в руках стал протискиваться сквозь толпу и вовремя подоспел на помощь Филиппу, который буквально падал под тяжестью повисшего на нем Пьера.
— Мак! — воскликнул Филипп, — помогите мне перенести его к нам в хижину.
Он оглянулся, желая разглядеть свидетелей тяжелой сцены, и тотчас же обратил внимание на то, что в комнате не было ни одного человека из артели Торпа.
— Куда делся Торп? — спросил он.
— Торп убит! — ответил кто-то.
— Убит? — закричал Филипп и не мог больше добавить ни слова.
К нему вернулся дар речи только после того, как он с помощью Мак-Дугала поднял Пьера.
— Перенесите Торпа в его хижину! — приказал он. — Я отвечаю за этого человека.
Он слышал стоны Пьера в то время, как они переносили его в контору. Как только они устроили его на койке, раненый открыл глаза и устремил пристальный взор на Филиппа.
— Мсье! — с трудом произнес он. — Скажите мне всю правду… и сейчас же… Я ранен смертельно?
До поступления в технический институт Мак-Дугал изучал медицину и хирургию и в поселке выполнял роль врача. Филипп отошел в сторону и на время предоставил полную свободу шотландцу, который живо расстегнул жилет и сорочку Пьера и открыл его грудь. Насупившись, инженер поспешил к своей койке и достал чемоданчик с хирургическими принадлежностями, причем успел по дороге сбросить свой пиджак. Филипп тем временем склонился над Пьером и увидел большую кровоточащую рану на правой стороне груди. Тут же он обратил внимание на небольшой медальон, тоже залитый кровью и висевший на простой веревочке.
Пьер судорожно схватил Филиппа за руку.
— Мсье… если я должен умереть… то вы скажете мне это. Не правда ли? Дело в том, что… если я ранен смертельно… то я должен перед смертью рассказать вам нечто весьма важное, что касается Жанны. Моя собственная судьба меня… не волнует. Я не боюсь смерти. Но вы должны сказать мне…
— Да, Пьер! — ответил Филипп, — я вам все скажу!
Он говорил с большим трудом, и раненый не видел выражения его лица, потому что в эту секунду подошел Мак-Дугал и наклонился над ним. В дыхании метиса уже слышались новые звуки, и Уайтмор отлично знал, что это означает, так как ему неоднократно приходилось видеть умирающих оленей и лосей, раненных в легкие.
Осмотр инженера продолжался около пяти минут, после чего шотландец выпрямился. Он сделал все, что мог. Филипп последовал за ним в конец комнаты. Почти беззвучно он спросил:
— Надежды нет?
— Никакой! — ответил инженер. — Никакой надежды! Я думаю, что он не доживет до утра.
Филипп взял стул и сел рядом с Пьером, в лице которого не прочел ни малейшего страха перед ожидающей его судьбой. Глаза сохраняли изумительную ясность, а голос звучал даже сильнее прежнего.
— Я приговорен, мсье? — спокойно спросил он. — Я должен умереть?
— Да, Пьер, мне кажется, что надежды нет!
Влажные пальцы раненого крепко стиснули его руку. Его глаза мягко «блеснули, и он улыбнулся.
— Все к лучшему! — сказал он. — Верьте мне, что я очень рад такому исходу. Я чувствую себя почти хорошо. Ведь я проживу еще несколько часов?
— Да, Пьер, за несколько часов можно ручаться.
— В таком случае я благодарю судьбу и за этот последний дар! — произнес метис. — Мы здесь одни?
— Вы хотите, чтобы мы остались одни?
— Да!
Филипп кивнул Мак-Дугалу, и тот немедленно вышел в соседнюю комнату.
— Правду сказать, я очень рад тому, что умираю, — тихо произнес Пьер. — Вместе со мной умерло бы для меня все на свете, если бы я не знал, что вы любите Жанну и станете заботиться о ней после моей смерти. Мсье, я как-то говорил вам о том, что я люблю ее. Я обожал ее, готов был поклоняться ей, как божеству. Я теперь умираю почти счастливый, так как знаю, что умираю за нее. Если бы я остался в живых, то был бы обречен на страшные мучения, так как люблю только я. Она не должна никоим образом догадаться о том, что я люблю ее не так, как она любит меня. Я никогда не говорил ей о моих настоящих чувствах. Если бы она знала о моей любви, то очень страдала бы. Теперь, в последние минуты, я должен вам открыть, что она любила и любит только одного человека, и этот человек — вы, мсье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60