Только после того, как он вывел лодку в открытое место, он увидел, что она нагружена так, словно на ней собирались совершить довольно длительное путешествие. На корме лежал большой узел, из которого торчало ружье. Два-три кожаных мешка поменьше лежали посреди лодки. На носу валялся большой медвежий мех, предназначенный, очевидно, для Жанны.
Соблюдая максимальную предосторожность, Филипп уселся в лодку, бесшумно опустил весла в воду и так же бесшумно, почти не касаясь воды, направил баркас к Черчиллу. Пленение Жанны было для него неожиданным и очень неприятным сюрпризом, но он почему-то был уверен, что ему удастся скоро освободить ее, если только сведения, данные Пьером, соответствовали действительности. Он своевременно обратил внимание на то, как осторожно пробирались вдоль берега те, которые напали на Жанну и Пьера, и был уверен теперь, что на обратном пути они еще удвоят свою бдительность. Вот почему он греб без излишней поспешности и тоже старался все время идти вдоль крутого берега, где ему гораздо легче было уловить малейший звук, который могли издать люди, находившиеся впереди него.
Очутившись против скалы, где он должен был встретиться с братом и сестрой, он задержал лодку и поднялся во весь рост. Ветер совершенно разогнал тень от дыма, поднимавшегося над трубами парохода, и, таким образом, между ним и судном было абсолютно чистое море. На расстоянии, не превышающем четверти мили, он увидел лодку, которая плавно поднималась и опускалась на волнах; при виде ее он тотчас же присел на коленях и вытащил, из узла с вещами ружье Пьера. Проверив его, он убедился, что оно заряжено, и что в стволе имеется пуля. Положив его рядом с собой, он снова взялся за весла.
Мысль Филиппа работала чрезвычайно быстро. При желании он мог бы через полчаса нагнать неприятельскую лодку. Ну,. а дальше что? На ней находилось, по меньшей мере, три человека, с которыми он никоим образом не мог вступить в бой. разве при таких условиях ему удалось бы спасти Жанну? Он усмехнулся при мысли о том несколько скороспелом обещании, которое он дал Пьеру, но тем не менее сердце сильнее прежнего забилось в его груди, когда он подумал о приключении, предстоящем ему в самом недалеком будущем.
Лодка уже совсем близко подошла к пароходу. Филипп прекрасно понимал, что если бы он сделал самую короткую остановку, обменялся несколькими словами с капитаном, то ему была бы обеспечена немедленная помощь. В конце концов, не в этом ли заключается самый мудрый и легкий способ спасения девушки?
Несколько минут он оставался в нерешительности, и вследствие этого лодка медленнее прежнего продвигалась вперед. «Конечно, — подумал он про себя, — все это так, но под каким предлогом он откажется от того, чтобы вернуться вместе с Жанной в Черчилл? А что ждет их обоих, если они действительно против воли Пьера вернутся в порт? Ведь полукровка не без причины настаивал на том, чтобы Жанна как можно скорее вернулась в Божий Форт? Он почти умирал, но в последние свои минуты думал только об этом, настаивал только на этом.
При мысли о Божьем Форте Филипп почувствовал прилив новых, свежих сил и уверенность в том, что все спасение девушки он должен провести самостоятельно. Если он один спасет ее и исполнит все то, что обещал Пьеру, то ему удастся выяснить многое из того, что до настоящего времени оставалось туманным и подозрительным до крайности. Он снова подумал о том, что Жанна и Пьер, быть может, являются одними из главных пружин заговора, имеющего своей целью разрушить все дело, которое он, в результате отчаянных трудов, основал на севере.
У него были все основания думать так. Почему имя лорда Фитцхьюга произвело такое потрясающее впечатление на Пьера, находившегося при последнем издыхании? Каким образом сюда затесался человек, который только накануне прибыл в Черчилл вместе с мистером и мисс Брокау?
Он провел лодку так близко под носом парохода, что она задела обшивку судна. Похитители Жанны определенно направлялись к берегу, и Филипп уже настолько приблизился к ним, что мог разглядеть их фигуры, но все же не так ясно, чтобы точно установить их число. Он отважно выдвинулся в полосу света, но вместо того, чтобы следовать в прежнем направлении, решительно повернул под прямым углом к берегу. Если враги и увидели его — что было вполне возможно, — то могли подумать, что он только что отчалил от парохода. Снова очутившись в тени берега, он стал грести с утроенной силой, нисколько не рискуя тем, что его кто-либо может заметить. С каждым ударом весел он все больше и больше отдалялся от большой лодки, за которой все время гнался. Через пятнадцать минут он достиг конца широкой дельты, густо окаймленной диким рисом и камышом, сквозь которые река лениво вливалась в залив. Филипп был уверен, что лодка, на которой находилась Жанна, войдет в главный приток, и поэтому спрятался в ближайшем канале в надежде, что увидит девушку на расстоянии, не превышающем двадцати ярдов.
Засев в своем убежище, он стал напряженно следить за лодкой, медленное продвижение которой в первую минуту озадачило его. Казалось, она совсем остановилась на несколько минут, причем на ней царило прежнее молчание. Филипп подумал было, что сидевшие на ней люди находятся в нерешительности, не зная, какое направление взять, но вскоре убедился, что ими руководят другие соображения. Как он и предполагал, лодка вошла в главный проток, и тотчас же над водой пронесся тихий, но очень ясный свист, в ответ на который с ближайшего канала последовал такой же свист.
Филипп затаил дыхание и от новой мысли, которая мигом пронеслась в его голове, стиснул зубы. Казалось, положение осложнялось, и предстояло выдержать более тяжелую борьбу, чем он предполагал.
Как только послышался ответный сигнал, весла на большой лодке снова упали в воду, и через две-три минуты она стремительно понеслась на молодого человека, который положил палец на курок ружья и дулом раздвинул камыши для того, чтобы лучше следить за всем тем, что происходит на канале. Он понимал, что три-четыре искусно направленных выстрела и быстрый прыжок в воду могут привести его к желанной цели. Такова была его первая мысль. Но за ней немедленно последовали другие, более осторожные и взвешенные соображения, которые убедили Филиппа, что он не вправе так поступать. Что будет, если он промахнется или же нечаянно заденет Жанну? Что будет, если в общей свалке и суматохе, поднятой неожиданными выстрелами, лодка перевернется? Испуг, случайная неудача, неловкий маневр — каждая мелочь в отдельности может погубить все дело! Так стоит ли рисковать? Если даже допустить мысль, что он будет стрелять без промаха, то, несомненно, и он и Жанна подвергнутся обстрелу со стороны тех, которые засели повыше на реке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60