В ее прерывистом дыхании слышались рыдания. Кент не мог произнести ни слова, это было выше его сил. С помощью Мак-Триггера, поддерживавшего Маретт с другой стороны, он, спотыкаясь, проковылял расстояние до дома с освещенными окнами. Мак-Триггер отворил дверь, и они вступили в полосу света от яркой керосиновой лампы. Перед ними была большая, странно выглядевшая комната. На пороге руки Маретт разжались и она отпустила Кента, сделавшего шаг назад. чтобы они могли при свете лучше разглядеть друг друга. И тут наступило удивительное, чудесное мгновение, когда первое чувство потрясения и неверия превратилось в торжествующую уверенность.
Сознание Кента опять было ясным, как в тот день, когда он смотрел в лицо смерти у начала Пучины. И страх, жгучий, словно раскаленная острога, пронзил его, едва лишь он встретился взглядом с глазами девушки. Она ужасно изменилась. Неестественная бледность, покрывавшая ее лицо, потрясла Кента. Она исхудала. Глаза ее при свете лампы превратились в огромные дремлющие озера фиолетового, почти черного цвета, и густые темные волосы, собранные высоко на голове, как и тогда, в первый день у Кардигана, предательски подчеркивали бледность ее щек. Рука девушки дрожала у горла, и ее худоба испугала Кента. Некоторое время — буквально несколько секунд — Маретт смотрела на него, словно охваченная подсознательным страхом, что это не ее Джим Кент, и затем ее руки медленно раскрылись в объятиях и она протянула их к нему. Маретт не улыбнулась, не вскрикнула, она не повторяла уже его имени; но ее руки обняли шею Кента, когда он привлек ее к себе, и лицо девушки прижалось к его груди. Кент посмотрел на Мак-Триггера. Рядом с ним, положив руку ему на плечо, стояла женщина — незнакомая черноволосая, черноглазая женщина, — и Кент, глядя на них, понял все.
Женщина приблизилась к нему.
— Пожалуй, я лучше уведу ее сейчас, мсье, — сказала она. — Малькольм… он расскажет вам. А немного позже вы сможете увидеть ее снова.
Голос у нее был мягким и низкого тембра. При звуке его Маретт подняла голову, провела ладонями по щекам Кента в своей прежней ласковой манере и прошептала:
— Поцелуй меня, Джимс… мой Джимс… поцелуй меня…
Глава 26
Немного позже, сжимая друг другу руки, Кент и Сэнди Мак-Триггер остались одни в большой комнате, ярко освещенной керосиновой лампой. В их рукопожатии ощущалась искренняя дружба сильных мужчин, взволнованных неожиданной встречей и питавших друг к другу неизменные братские чувства. Каждый из них рисковал жизнью ради другого. Однако память об этом, неизгладимая, неизменная и давно ставшая частью их души, выражалась только в крепком пожатии их рук и в понимании, скрытом в глубине их глаз.
На лице Кента явственно отражался вопрос о Маретт. Мак-Триггер заметил тревогу в его глазах и улыбнулся довольной, но в то же время озабоченной улыбкой, глядя на дверь, за которой скрылись Маретт и пожилая женщина.
— Слава Богу, вы явились вовремя, — сказал он, все еще держа Кента за руку. — Она считала вас мертвым. И я уверен, Кент, что именно это и убивало ее. Мы вынуждены были не спускать с нее глаз даже ночью. Время от времени она выходила из дома и бродила по долине. Она говорила, что вышла вас встречать. Вот и сегодня то же самое…
Кент проглотил твердый комок, застрявший у него в горле.
— Теперь я понимаю, — сказал он. — Это ее живая душа влекла меня сюда. Я…
Прислушиваясь к словам Мак-Триггера, он снял с плеч мешок с его бесценным содержимым. Они сели за стол. То, о чем говорил Мак-Триггер, казалось Кенту мелким и незначительным по сравнению с тем, что Маретт была где-то здесь, за дверью, живая, и что скоро он снова увидит ее. Он не понимал, зачем Мак-Триггер рассказывает ему, что другая женщина — это его жена. Даже описание того, как счастливый случай швырнул Маретт на бревно, заклинившееся между двумя скалами в Пучине, и как это бревно, освободившись, вынесло ее на противоположный берег реки в нескольких милях ниже по течению, было незначительным при мысли, что только одна дверь разделяет их теперь. Но он слушал Мак-Триггера. Он выслушал его рассказ о том, как Маретт разыскивала его все те дни, когда он валялся без сознания в лихорадке в хижине Андре Буало, как она отчаялась увидеть его в живых и как в эти же дни бригада Ласелля, сплавляя баркасы вниз по реке, взяла ее с собой на север. Позже он будет поражаться всему этому, но сейчас он слушал вполуха, а глаза его постоянно обращались к двери. Но тут что-то в словах Мак-Триггера задело его внимание. Смысл этих слов, точно выстрел, пронзил мозг Кента. Мак-Триггер продолжал спокойно говорить об О'Конноре:
— …Но вы, вероятно, пришли со стороны Форт-Симпсона, Кент, и О'Коннор обо всем вам уже рассказал. Ведь это он доставил Маретт сюда, домой, через Серную Страну…
— О'Коннор?
Кент вскочил на ноги. Мак-Триггеру оказалось достаточным лишь мгновения, чтобы прочесть истину на его лице.
— Великий Боже, Кент, вы хотите сказать, что ничего не знаете? — сдавленным голосом произнес он, поднимаясь в свою очередь из-за стола. — Вы что, не видели О'Коннора? И за последние годы нигде не встречались с полицией? Разве вы не знаете?..
— Я ничего не знаю, — выдохнул Кент.
Несколько секунд Мак-Триггер не сводил с него изумленных глаз.
— Я прятался, — продолжал Кент. — Все это время я держался подальше от полиции.
Мак-Триггер глубоко вздохнул. Снова его руки сжали ладони Кента, и голос его, полный величайшего удивления, звучал недоверчиво и вопросительно:
— И вы пришли сюда, к ней, в ее прежний дом, полагая, что Маретт убила Кедсти? В это трудно поверить! И тем не менее…
На его лице внезапно появилось печальное, почти болезненное выражение, и Кент, проследив за его взглядом, заметил, что Мак-Триггер смотрит на большой камин в дальнем конце комнаты.
— Прошлой зимой О'Коннор закончил расследование всего дела, — с трудом проговорил Мак-Триггер. — Я должен рассказать вам… прежде чем вы увидите ее снова. Ей не следует самой рассказывать вам обо всем. Вы должны понять… Видите ли…
Кент последовал за ним к очагу. С полки над камином Мак-Триггер снял фотографию и протянул ее Кенту. На обычном моментальном снимке был запечатлен мужчина с непокрытой головой, стоявший на пустыре, ярко освещенном солнцем.
Глухой возглас сорвался с губ Кента. Это был тот самый огромный седой призрак, который он видел при свете молний в ту ночь из окна убежища в доме Кедсти.
— Мой брат Дональд, — сдавленным голосом произнес Мак-Триггер. — Я любил его. Все сорок лет мы были друзьями. И Маретт была нашей общей заботой — ровно поровну. Это он… убил Джона Баркли… — Через секунду, справившись с волнением, он добавил: — И Дональд… мой брат… убил также инспектора Кедсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Сознание Кента опять было ясным, как в тот день, когда он смотрел в лицо смерти у начала Пучины. И страх, жгучий, словно раскаленная острога, пронзил его, едва лишь он встретился взглядом с глазами девушки. Она ужасно изменилась. Неестественная бледность, покрывавшая ее лицо, потрясла Кента. Она исхудала. Глаза ее при свете лампы превратились в огромные дремлющие озера фиолетового, почти черного цвета, и густые темные волосы, собранные высоко на голове, как и тогда, в первый день у Кардигана, предательски подчеркивали бледность ее щек. Рука девушки дрожала у горла, и ее худоба испугала Кента. Некоторое время — буквально несколько секунд — Маретт смотрела на него, словно охваченная подсознательным страхом, что это не ее Джим Кент, и затем ее руки медленно раскрылись в объятиях и она протянула их к нему. Маретт не улыбнулась, не вскрикнула, она не повторяла уже его имени; но ее руки обняли шею Кента, когда он привлек ее к себе, и лицо девушки прижалось к его груди. Кент посмотрел на Мак-Триггера. Рядом с ним, положив руку ему на плечо, стояла женщина — незнакомая черноволосая, черноглазая женщина, — и Кент, глядя на них, понял все.
Женщина приблизилась к нему.
— Пожалуй, я лучше уведу ее сейчас, мсье, — сказала она. — Малькольм… он расскажет вам. А немного позже вы сможете увидеть ее снова.
Голос у нее был мягким и низкого тембра. При звуке его Маретт подняла голову, провела ладонями по щекам Кента в своей прежней ласковой манере и прошептала:
— Поцелуй меня, Джимс… мой Джимс… поцелуй меня…
Глава 26
Немного позже, сжимая друг другу руки, Кент и Сэнди Мак-Триггер остались одни в большой комнате, ярко освещенной керосиновой лампой. В их рукопожатии ощущалась искренняя дружба сильных мужчин, взволнованных неожиданной встречей и питавших друг к другу неизменные братские чувства. Каждый из них рисковал жизнью ради другого. Однако память об этом, неизгладимая, неизменная и давно ставшая частью их души, выражалась только в крепком пожатии их рук и в понимании, скрытом в глубине их глаз.
На лице Кента явственно отражался вопрос о Маретт. Мак-Триггер заметил тревогу в его глазах и улыбнулся довольной, но в то же время озабоченной улыбкой, глядя на дверь, за которой скрылись Маретт и пожилая женщина.
— Слава Богу, вы явились вовремя, — сказал он, все еще держа Кента за руку. — Она считала вас мертвым. И я уверен, Кент, что именно это и убивало ее. Мы вынуждены были не спускать с нее глаз даже ночью. Время от времени она выходила из дома и бродила по долине. Она говорила, что вышла вас встречать. Вот и сегодня то же самое…
Кент проглотил твердый комок, застрявший у него в горле.
— Теперь я понимаю, — сказал он. — Это ее живая душа влекла меня сюда. Я…
Прислушиваясь к словам Мак-Триггера, он снял с плеч мешок с его бесценным содержимым. Они сели за стол. То, о чем говорил Мак-Триггер, казалось Кенту мелким и незначительным по сравнению с тем, что Маретт была где-то здесь, за дверью, живая, и что скоро он снова увидит ее. Он не понимал, зачем Мак-Триггер рассказывает ему, что другая женщина — это его жена. Даже описание того, как счастливый случай швырнул Маретт на бревно, заклинившееся между двумя скалами в Пучине, и как это бревно, освободившись, вынесло ее на противоположный берег реки в нескольких милях ниже по течению, было незначительным при мысли, что только одна дверь разделяет их теперь. Но он слушал Мак-Триггера. Он выслушал его рассказ о том, как Маретт разыскивала его все те дни, когда он валялся без сознания в лихорадке в хижине Андре Буало, как она отчаялась увидеть его в живых и как в эти же дни бригада Ласелля, сплавляя баркасы вниз по реке, взяла ее с собой на север. Позже он будет поражаться всему этому, но сейчас он слушал вполуха, а глаза его постоянно обращались к двери. Но тут что-то в словах Мак-Триггера задело его внимание. Смысл этих слов, точно выстрел, пронзил мозг Кента. Мак-Триггер продолжал спокойно говорить об О'Конноре:
— …Но вы, вероятно, пришли со стороны Форт-Симпсона, Кент, и О'Коннор обо всем вам уже рассказал. Ведь это он доставил Маретт сюда, домой, через Серную Страну…
— О'Коннор?
Кент вскочил на ноги. Мак-Триггеру оказалось достаточным лишь мгновения, чтобы прочесть истину на его лице.
— Великий Боже, Кент, вы хотите сказать, что ничего не знаете? — сдавленным голосом произнес он, поднимаясь в свою очередь из-за стола. — Вы что, не видели О'Коннора? И за последние годы нигде не встречались с полицией? Разве вы не знаете?..
— Я ничего не знаю, — выдохнул Кент.
Несколько секунд Мак-Триггер не сводил с него изумленных глаз.
— Я прятался, — продолжал Кент. — Все это время я держался подальше от полиции.
Мак-Триггер глубоко вздохнул. Снова его руки сжали ладони Кента, и голос его, полный величайшего удивления, звучал недоверчиво и вопросительно:
— И вы пришли сюда, к ней, в ее прежний дом, полагая, что Маретт убила Кедсти? В это трудно поверить! И тем не менее…
На его лице внезапно появилось печальное, почти болезненное выражение, и Кент, проследив за его взглядом, заметил, что Мак-Триггер смотрит на большой камин в дальнем конце комнаты.
— Прошлой зимой О'Коннор закончил расследование всего дела, — с трудом проговорил Мак-Триггер. — Я должен рассказать вам… прежде чем вы увидите ее снова. Ей не следует самой рассказывать вам обо всем. Вы должны понять… Видите ли…
Кент последовал за ним к очагу. С полки над камином Мак-Триггер снял фотографию и протянул ее Кенту. На обычном моментальном снимке был запечатлен мужчина с непокрытой головой, стоявший на пустыре, ярко освещенном солнцем.
Глухой возглас сорвался с губ Кента. Это был тот самый огромный седой призрак, который он видел при свете молний в ту ночь из окна убежища в доме Кедсти.
— Мой брат Дональд, — сдавленным голосом произнес Мак-Триггер. — Я любил его. Все сорок лет мы были друзьями. И Маретт была нашей общей заботой — ровно поровну. Это он… убил Джона Баркли… — Через секунду, справившись с волнением, он добавил: — И Дональд… мой брат… убил также инспектора Кедсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65