Объясните, например, рядовому человеку, что тот, кто желает изготовлять чулки, может свободно этим заниматься, ибо, как известно, в промышленности каждый предприниматель свободен в выборе поля деятельности; но человек, который выкладывает чулки на Прилавок, должен обладать специальными знаниями и обязан притом еще доказать наличие у него этих знаний.
Я сомневаюсь в том, что вы сумеете объяснить это 50 миллионам людей. В противном случае я принужден буду преклониться перед вашим искусством убеждения… Я не собираюсь рисовать перед вами ужасов, но я вам говорю: если розничная торговля придет в упадок, если она захочет уклониться от ответственности, сопряженной с деятельностью свободного торговца в условиях конкуренции, если она сойдет с этой твердой основы своего существования, то в таком случае уже не удастся удержать дальнейшее развитие. Тогда мы не сможем уже противостоять осуществлению других желаний подобного рода. Тогда нам придется пережить тяжкий возврат к сословному порядку. И если вы думаете, что это может способствовать повышению нашей немецкой производительности, что мы при подобной узости мышления способны будем достичь экономических и социальных успехов, то вы предаетесь опасным иллюзиям.
Поймите, в конце концов, знамение времени!
Мы хотим преодолеть узкие пределы границ нашей родины. Мы познали, что национальное народное хозяйство не является последней и абсолютной ценностью, что рамки его были бы слишком узкими, чтобы обеспечить нашему немецкому народу дальнейший прогресс и лучшие, более свободные условия жизни… Мы говорим о свободном обмене валюты, – этим мы хотим открыть возможности широкого человеческого общения, перешагнуть государственные границы, и наряду с этим мы начнем воздвигать внутри страны проволочные заграждения, чтобы отгородить ими одни профессиональные отрасли от других. Это же чистая бессмыслица.
Поверьте, нельзя мерить все собственной меркой. Я не упрекаю вас в этом. Это естественно, ибо в этом находят отражение ваши каждодневные заботы. Но поверьте мне, что я желаю вам только добра. Поэтому я пришел к вам, и повторяю: если этот барьер падет – как и с каким правом смогу я тогда завтра противостоять всем тем, кто тоже захочет иметь свою профессиональную регламентацию? Я мог бы без конца перечислять доводы этих «одержимых»:…что признано пригодным для одних, должно быть предоставлено и другим…
Такой метод явился бы чужеродным телом в экономике, и не только в нашем немецком народном хозяйстве, но и во всем свободном мировом хозяйстве, которое мы намереваемся отстраивать, и не в последнюю очередь для того, чтобы раскрыть для вас все большие возможности…»
На Гамбургской конференции у меня создалось впечатление, что вполне возможно отговорить Объединение, как представителей розничной торговли, от стремления добиться закона, регулирующего допущение к торговле, и заинтересовать его проектом закона о способствовании повышению эффективности торговли, который должен дать четкое определение термина «профессиональный торговец» и создать соответствующие предпосылки для улучшения профессиональной подготовки. Разработанный на этой основе проект был 15 марта 1955 года передан для обсуждения всем заинтересованным организациям. Но до серьезной дискуссии дело вообще не дошло, ибо торговые круги тем временем стали предаваться надежде найти в Бундестаге сочувствие для принятия закона более соответствующего их первоначальному ходу мыслей. К сожалению, эта надежда оправдалась. 22 октября 1955 года фракция ХДС/ХСС внесла (публикация Бундестага 1872) законопроект о профессиональном занятии торговлей.
В последующих обсуждениях этого законопроекта в комиссии Бундестага по делам среднего сословия мое министерство, как и другие заинтересованные ведомства, заняло определенно сдержанную позицию. В виду принятого Федеральным административным судом 3 ноября 1955 года, решения, на основании которого закон о защите розничной торговли и инструкции о его проведении в жизнь признаны, в том ограниченном объеме, в каком они применялись с 1950 года, соответствующими духу конституции, представлялось уместным не столь резко возражать против вышеупомянутого законопроекта. Все же мое министерство выступало очень энергично против намерений расширить рамки применения этого закона. Здесь надлежало отвести пожелания о распространении действия закона на коммивояжеров, на маклеров, даже на всех торговцев в разнос, но в первую очередь, на оптовую и внешнюю торговлю.
Принцип наследственных вотчин в промыслах устарел
Новый законопроект был несомненно лучше предыдущих. Он предусматривал известную компетентность кандидатов, и лишь в виде исключения – специальный экзамен. Но мои сомнения – если уж не говорить о принципиальной несовместимости любых ограничений свободы промыслов с свободным хозяйственным порядком – основываются на убеждении, что надежды мелких, да и многих средних, торговцев не оправдаются в том смысле, что этим путем якобы решительным образом будет закрыт доступ к занятию розничной торговлей новым конкурентам. Следует поэтому опасаться, что вскоре после вступления в силу этого закона, будут выставлены требования о дополнении его, о необходимости усиления ограничений при выдаче новых разрешений на торговлю и о необходимости создания условий, при которых торговая деятельность «столь неудобных» новых конкурирующих предприятий будет затруднена.
Я хотел бы в связи с этим комплексом вопросов еще раз недвусмысленно заверить: хочу, чтобы мне поверили, что если я выступал и буду выступать против стремлений, направленных на издание закона о регламентации профессий, то это ни в коем случае не было проявлением злого умысла. И без того мне приходится выслушивать, как на открытых собраниях розничные торговцы утверждают, что, как все больше выясняется, федеральный министр хозяйства стал врагом розничной торговли.
Что могу я возразить на это?
Именно мне, добившемуся при помощи моей хозяйственной политики того, что розничные торговцы вообще получили возможность выполнять свои специфические функции, мне, освободившему их от окостенелого прозябания в роли чиновникоподобных распределителей, – приходится выслушивать обвинения, будто я являюсь врагом розничной торговли – и только потому, что я не был согласен с тенденциями, которым, согласно моему до сих пор не опровергнутому убеждению, не должно быть места в экономике, базирующейся на свободе и прогрессе.
Я хотел бы еще раз спросить, где бы мы очутились, если бы я не оказывал сопротивления всем этим стремлениям? Как бы мы справились в Западной Германии с социальной и хозяйственной ассимиляцией беженцев, если мы, находясь во власти группового эгоизма, ввели бы для каждой отдельной группы свою особую регламентацию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Я сомневаюсь в том, что вы сумеете объяснить это 50 миллионам людей. В противном случае я принужден буду преклониться перед вашим искусством убеждения… Я не собираюсь рисовать перед вами ужасов, но я вам говорю: если розничная торговля придет в упадок, если она захочет уклониться от ответственности, сопряженной с деятельностью свободного торговца в условиях конкуренции, если она сойдет с этой твердой основы своего существования, то в таком случае уже не удастся удержать дальнейшее развитие. Тогда мы не сможем уже противостоять осуществлению других желаний подобного рода. Тогда нам придется пережить тяжкий возврат к сословному порядку. И если вы думаете, что это может способствовать повышению нашей немецкой производительности, что мы при подобной узости мышления способны будем достичь экономических и социальных успехов, то вы предаетесь опасным иллюзиям.
Поймите, в конце концов, знамение времени!
Мы хотим преодолеть узкие пределы границ нашей родины. Мы познали, что национальное народное хозяйство не является последней и абсолютной ценностью, что рамки его были бы слишком узкими, чтобы обеспечить нашему немецкому народу дальнейший прогресс и лучшие, более свободные условия жизни… Мы говорим о свободном обмене валюты, – этим мы хотим открыть возможности широкого человеческого общения, перешагнуть государственные границы, и наряду с этим мы начнем воздвигать внутри страны проволочные заграждения, чтобы отгородить ими одни профессиональные отрасли от других. Это же чистая бессмыслица.
Поверьте, нельзя мерить все собственной меркой. Я не упрекаю вас в этом. Это естественно, ибо в этом находят отражение ваши каждодневные заботы. Но поверьте мне, что я желаю вам только добра. Поэтому я пришел к вам, и повторяю: если этот барьер падет – как и с каким правом смогу я тогда завтра противостоять всем тем, кто тоже захочет иметь свою профессиональную регламентацию? Я мог бы без конца перечислять доводы этих «одержимых»:…что признано пригодным для одних, должно быть предоставлено и другим…
Такой метод явился бы чужеродным телом в экономике, и не только в нашем немецком народном хозяйстве, но и во всем свободном мировом хозяйстве, которое мы намереваемся отстраивать, и не в последнюю очередь для того, чтобы раскрыть для вас все большие возможности…»
На Гамбургской конференции у меня создалось впечатление, что вполне возможно отговорить Объединение, как представителей розничной торговли, от стремления добиться закона, регулирующего допущение к торговле, и заинтересовать его проектом закона о способствовании повышению эффективности торговли, который должен дать четкое определение термина «профессиональный торговец» и создать соответствующие предпосылки для улучшения профессиональной подготовки. Разработанный на этой основе проект был 15 марта 1955 года передан для обсуждения всем заинтересованным организациям. Но до серьезной дискуссии дело вообще не дошло, ибо торговые круги тем временем стали предаваться надежде найти в Бундестаге сочувствие для принятия закона более соответствующего их первоначальному ходу мыслей. К сожалению, эта надежда оправдалась. 22 октября 1955 года фракция ХДС/ХСС внесла (публикация Бундестага 1872) законопроект о профессиональном занятии торговлей.
В последующих обсуждениях этого законопроекта в комиссии Бундестага по делам среднего сословия мое министерство, как и другие заинтересованные ведомства, заняло определенно сдержанную позицию. В виду принятого Федеральным административным судом 3 ноября 1955 года, решения, на основании которого закон о защите розничной торговли и инструкции о его проведении в жизнь признаны, в том ограниченном объеме, в каком они применялись с 1950 года, соответствующими духу конституции, представлялось уместным не столь резко возражать против вышеупомянутого законопроекта. Все же мое министерство выступало очень энергично против намерений расширить рамки применения этого закона. Здесь надлежало отвести пожелания о распространении действия закона на коммивояжеров, на маклеров, даже на всех торговцев в разнос, но в первую очередь, на оптовую и внешнюю торговлю.
Принцип наследственных вотчин в промыслах устарел
Новый законопроект был несомненно лучше предыдущих. Он предусматривал известную компетентность кандидатов, и лишь в виде исключения – специальный экзамен. Но мои сомнения – если уж не говорить о принципиальной несовместимости любых ограничений свободы промыслов с свободным хозяйственным порядком – основываются на убеждении, что надежды мелких, да и многих средних, торговцев не оправдаются в том смысле, что этим путем якобы решительным образом будет закрыт доступ к занятию розничной торговлей новым конкурентам. Следует поэтому опасаться, что вскоре после вступления в силу этого закона, будут выставлены требования о дополнении его, о необходимости усиления ограничений при выдаче новых разрешений на торговлю и о необходимости создания условий, при которых торговая деятельность «столь неудобных» новых конкурирующих предприятий будет затруднена.
Я хотел бы в связи с этим комплексом вопросов еще раз недвусмысленно заверить: хочу, чтобы мне поверили, что если я выступал и буду выступать против стремлений, направленных на издание закона о регламентации профессий, то это ни в коем случае не было проявлением злого умысла. И без того мне приходится выслушивать, как на открытых собраниях розничные торговцы утверждают, что, как все больше выясняется, федеральный министр хозяйства стал врагом розничной торговли.
Что могу я возразить на это?
Именно мне, добившемуся при помощи моей хозяйственной политики того, что розничные торговцы вообще получили возможность выполнять свои специфические функции, мне, освободившему их от окостенелого прозябания в роли чиновникоподобных распределителей, – приходится выслушивать обвинения, будто я являюсь врагом розничной торговли – и только потому, что я не был согласен с тенденциями, которым, согласно моему до сих пор не опровергнутому убеждению, не должно быть места в экономике, базирующейся на свободе и прогрессе.
Я хотел бы еще раз спросить, где бы мы очутились, если бы я не оказывал сопротивления всем этим стремлениям? Как бы мы справились в Западной Германии с социальной и хозяйственной ассимиляцией беженцев, если мы, находясь во власти группового эгоизма, ввели бы для каждой отдельной группы свою особую регламентацию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97