А теперь…
Неожиданно властитель захрипел, мелко задрожал. Сайморин взглянула на изувеченную грудь Белтанара и едва не вскрикнула – из нее торчало лезвие крепкого оривиэльского меча. Колдун попытался что-то сказать, но вместо слов из его горла вырвалась струя крови.
– Ты заплатишь за наши страдания, – прорычал Кристиан, с холодной решимостью проворачивая рукоять меча. Потом он напряг руки, и худое тело Белтанара оторвалось от земли.
Властитель хрипел, пытался дотянуться до убийцы. Его ноги беспомощно болтались на весу, руки судорожно сжимали багровое лезвие.
– Любое зло карается, – прорычал Кристиан, – рано или поздно.
Заклинатель сделал последний рывок, и тело властителя, рассеченное от живота до левого плеча, рухнуло на снег. Белтанар еще пытался сопротивляться, жадно ловить воздух и бороться с неизбежно надвигающимся забвением, но дряхлая старуха с косой, как всегда, оказалась сильнее.
– Каждому свое, – припомнил Крис слова Белтанара. Он развернул меч и одним отточенным движением обезглавил величайшего из магов Дреары.
Смерть за смерть, кровь за кровь.
21
Ночь на пустынные Эрифские острова пришла незаметно. Она подкралась, точно коварная черная кошка, ласково замурлыкала, а затем набросилась жестокой тигрицей. Ночь вновь овладела миром; как и тысячи лет назад, ее покров скользнул с темнеющих небес и отнял дневное сияние.
Желая поприветствовать ночную хозяйку, море взвыло и вскипело. Ветер усилился, неся на призрачных крыльях холодную царицу-зиму. Волны принялись лизать скалистый берег, покрывать острые камни тонкой блестящей пленкой. Белая пена, пришедшая вместе с морским буйством, нежно прильнула к каменному утесу. Она будто бы прижималась к своему возлюбленному. Утес возвышался на высоте сотен футов. Казалось, он был здесь всегда – с того момента, как незримый творец создал свет, выковал землю и населил ее чудесными народами. Утес значительно выдавался вперед, и на его крутом склоне суровые волны бессильно гасли. Возможно, море истово желало обратить гордую скалу в пыль, подчинить ее своей воле. Но массивная скала не отступала: днем и ночью, год за годом, век за веком она противилась соленой воде, отбрасывала пенящиеся от гнева волны прочь.
На самом верху утеса, сквозь полотно ночи, прорисовывалась одинокая темная фигура. Она стояла на краю и с грустью взирала на беспокойно клокочущее море. Камушки под ее ногами теряли опору и обреченно падали вниз – навстречу грозной водной стихии. Их полет был долог и ужасен. Рычащая бездна вздымалась ввысь и разевала пасть, желая поскорее проглотить не только кусочки скалы, но и саму фигуру.
«Какая участь ждет человека, потерявшего цель и смысл жизни? Сможет ли он выдержать жестокое испытание или ему придется броситься в пучину?»
Тайлин не знала ответа. Она просто стояла на кромке утеса и отрешенно глядела вниз. Ни сожаления, ни боли, ни обиды. Девушка прогнала прочь все чувства. Сейчас они мешали, сбивали с истинного пути. Впрочем, о каком пути может идти речь? Все кончено, цель оказалась ложной, смысл бытия превратился в фарс. Все, кого знала Тайлин, погибли. Она осталась одна – несчастная фигура на вершине скалы, потерявшая любовь и забывшая покой.
Есть ли нужда жить дальше, если впереди у тебя сосущая пустота? Можно ли найти новое призвание, начать путь сначала, забыть прошлое? Тайлин понимала: это возможно. Но она устала бороться. Ей надоели бессмысленные метания, жестокие мысли о своей судьбе.
Тайлин мечтала лишь о покое…
И этот покой ей могут даровать обглоданные морем камни. Но они далеко внизу – там, где волны встречаются с шершавым основанием утеса. Один крохотный шаг – и девушка навечно погрузится в бездну смирения и забытья. Боль пройдет, а душа полетит ввысь – навстречу свету и солнцу.
Забвение и покой, покой и забвение…
Иного выхода нет…
– Ты совершаешь большую ошибку, Тайлин. – Я осторожно вышел из-за дерева, медленно приблизился к краю обрыва.
Девушка повернулась и холодно взглянула на меня. В ее больших глазах плескались океаны боли и страдания.
– Самоубийство не выход, – тихо прошептал я. – Одумайся.
Тайлин презрительно усмехнулась и вновь заглянула в пасть смерти.
– Уходи, Эриан. Я уже решила, менять расклад бессмысленно. Для меня в этом мире нет места.
– Ты ошибаешься.
– Уходи.
Девушка встала на самый край. Волны, будто чуя смерть, принялись биться о камни еще яростнее.
– Я помогу тебе, Тайлин. Прими меня таким, каков я есть.
Девушка поднесла ладонь к лицу, смахнула горькую слезинку.
– Ты маг, несущий холод и зло, – зло фыркнула она. – В тебе нет жалости, ты не умеешь сострадать. Ступай прочь, Эриан. Я выбрала свой путь.
– Это не путь, Тайлин. Ты лишь пытаешься сбежать от проблем, одним ударом покончить с болью и затхлостью нашего бытия. Самоубийство – не выход. Самоубийство – трусливое бегство от реальности, позорное отступление. Оно может искусить только слабого, ничтожного человека. Ты же всегда была сильной, Тайлин. Ты умеешь бороться с душевной болью, ты можешь выстоять в жестокой борьбе с собственным я.
Девушка всхлипнула.
– Ты поможешь мне? – с детской наивностью спросила она.
Я улыбнулся и кивнул:
– Ты будешь жить, Тайлин. И запомни одну вещь: что бы ни случилось, я больше не позволю тебе испытывать боль. Ты должна забыть несчастья и жить дальше. Ты сильная, ты справишься. Идем со мной. Я отведу тебя в свой дом, покажу, что мир полон не только зла, но и света. Поверь мне, Тайлин. Поверь и прости…
Девушка медленно кивнула, а затем протянула мне свою тонкую изящную ладошку. Я привлек Тайлин к себе и пообещал:
– Я больше никогда не отпущу тебя.
– Я знаю. – Она улыбнулась в ответ.
22
Темные эльфы ликовали. Тирания пала! Зеденнэ мертв! Дреара повержена!
– Сегодня особый день! – провозгласил хранитель короны, оглядывая столпившихся у подножия дворца эльфов. – Сегодня на трон Сейлорта взойдет новый император!
Жители Эриф-Аскальда встретили слова хранителя дружным ревом. Они искренне радовались переменам. После долгих споров и пересудов иерархи империи решили, что наследник Андрэ сгинул на просторах Вортальских скал. Официально объявив о гибели последнего представителя рода Верайт, темные эльфы выбрали другую правящую семью.
Теперь народ готовился к веселому празднику – дню восхождения на престол новой династии.
Главнокомандующий Геррадо не слушал торжественных речей. Его занимали более важные мысли: как действовать дальше, где брать силу для борьбы со сложившимися порядками? Высокий пост позволял ему многое, но Геррадо было нужно иное. Его не устраивала частичка власти, он мечтал о полной власти над Эриф-Аскальдом. Ладно, следует подумать, хорошенько подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Неожиданно властитель захрипел, мелко задрожал. Сайморин взглянула на изувеченную грудь Белтанара и едва не вскрикнула – из нее торчало лезвие крепкого оривиэльского меча. Колдун попытался что-то сказать, но вместо слов из его горла вырвалась струя крови.
– Ты заплатишь за наши страдания, – прорычал Кристиан, с холодной решимостью проворачивая рукоять меча. Потом он напряг руки, и худое тело Белтанара оторвалось от земли.
Властитель хрипел, пытался дотянуться до убийцы. Его ноги беспомощно болтались на весу, руки судорожно сжимали багровое лезвие.
– Любое зло карается, – прорычал Кристиан, – рано или поздно.
Заклинатель сделал последний рывок, и тело властителя, рассеченное от живота до левого плеча, рухнуло на снег. Белтанар еще пытался сопротивляться, жадно ловить воздух и бороться с неизбежно надвигающимся забвением, но дряхлая старуха с косой, как всегда, оказалась сильнее.
– Каждому свое, – припомнил Крис слова Белтанара. Он развернул меч и одним отточенным движением обезглавил величайшего из магов Дреары.
Смерть за смерть, кровь за кровь.
21
Ночь на пустынные Эрифские острова пришла незаметно. Она подкралась, точно коварная черная кошка, ласково замурлыкала, а затем набросилась жестокой тигрицей. Ночь вновь овладела миром; как и тысячи лет назад, ее покров скользнул с темнеющих небес и отнял дневное сияние.
Желая поприветствовать ночную хозяйку, море взвыло и вскипело. Ветер усилился, неся на призрачных крыльях холодную царицу-зиму. Волны принялись лизать скалистый берег, покрывать острые камни тонкой блестящей пленкой. Белая пена, пришедшая вместе с морским буйством, нежно прильнула к каменному утесу. Она будто бы прижималась к своему возлюбленному. Утес возвышался на высоте сотен футов. Казалось, он был здесь всегда – с того момента, как незримый творец создал свет, выковал землю и населил ее чудесными народами. Утес значительно выдавался вперед, и на его крутом склоне суровые волны бессильно гасли. Возможно, море истово желало обратить гордую скалу в пыль, подчинить ее своей воле. Но массивная скала не отступала: днем и ночью, год за годом, век за веком она противилась соленой воде, отбрасывала пенящиеся от гнева волны прочь.
На самом верху утеса, сквозь полотно ночи, прорисовывалась одинокая темная фигура. Она стояла на краю и с грустью взирала на беспокойно клокочущее море. Камушки под ее ногами теряли опору и обреченно падали вниз – навстречу грозной водной стихии. Их полет был долог и ужасен. Рычащая бездна вздымалась ввысь и разевала пасть, желая поскорее проглотить не только кусочки скалы, но и саму фигуру.
«Какая участь ждет человека, потерявшего цель и смысл жизни? Сможет ли он выдержать жестокое испытание или ему придется броситься в пучину?»
Тайлин не знала ответа. Она просто стояла на кромке утеса и отрешенно глядела вниз. Ни сожаления, ни боли, ни обиды. Девушка прогнала прочь все чувства. Сейчас они мешали, сбивали с истинного пути. Впрочем, о каком пути может идти речь? Все кончено, цель оказалась ложной, смысл бытия превратился в фарс. Все, кого знала Тайлин, погибли. Она осталась одна – несчастная фигура на вершине скалы, потерявшая любовь и забывшая покой.
Есть ли нужда жить дальше, если впереди у тебя сосущая пустота? Можно ли найти новое призвание, начать путь сначала, забыть прошлое? Тайлин понимала: это возможно. Но она устала бороться. Ей надоели бессмысленные метания, жестокие мысли о своей судьбе.
Тайлин мечтала лишь о покое…
И этот покой ей могут даровать обглоданные морем камни. Но они далеко внизу – там, где волны встречаются с шершавым основанием утеса. Один крохотный шаг – и девушка навечно погрузится в бездну смирения и забытья. Боль пройдет, а душа полетит ввысь – навстречу свету и солнцу.
Забвение и покой, покой и забвение…
Иного выхода нет…
– Ты совершаешь большую ошибку, Тайлин. – Я осторожно вышел из-за дерева, медленно приблизился к краю обрыва.
Девушка повернулась и холодно взглянула на меня. В ее больших глазах плескались океаны боли и страдания.
– Самоубийство не выход, – тихо прошептал я. – Одумайся.
Тайлин презрительно усмехнулась и вновь заглянула в пасть смерти.
– Уходи, Эриан. Я уже решила, менять расклад бессмысленно. Для меня в этом мире нет места.
– Ты ошибаешься.
– Уходи.
Девушка встала на самый край. Волны, будто чуя смерть, принялись биться о камни еще яростнее.
– Я помогу тебе, Тайлин. Прими меня таким, каков я есть.
Девушка поднесла ладонь к лицу, смахнула горькую слезинку.
– Ты маг, несущий холод и зло, – зло фыркнула она. – В тебе нет жалости, ты не умеешь сострадать. Ступай прочь, Эриан. Я выбрала свой путь.
– Это не путь, Тайлин. Ты лишь пытаешься сбежать от проблем, одним ударом покончить с болью и затхлостью нашего бытия. Самоубийство – не выход. Самоубийство – трусливое бегство от реальности, позорное отступление. Оно может искусить только слабого, ничтожного человека. Ты же всегда была сильной, Тайлин. Ты умеешь бороться с душевной болью, ты можешь выстоять в жестокой борьбе с собственным я.
Девушка всхлипнула.
– Ты поможешь мне? – с детской наивностью спросила она.
Я улыбнулся и кивнул:
– Ты будешь жить, Тайлин. И запомни одну вещь: что бы ни случилось, я больше не позволю тебе испытывать боль. Ты должна забыть несчастья и жить дальше. Ты сильная, ты справишься. Идем со мной. Я отведу тебя в свой дом, покажу, что мир полон не только зла, но и света. Поверь мне, Тайлин. Поверь и прости…
Девушка медленно кивнула, а затем протянула мне свою тонкую изящную ладошку. Я привлек Тайлин к себе и пообещал:
– Я больше никогда не отпущу тебя.
– Я знаю. – Она улыбнулась в ответ.
22
Темные эльфы ликовали. Тирания пала! Зеденнэ мертв! Дреара повержена!
– Сегодня особый день! – провозгласил хранитель короны, оглядывая столпившихся у подножия дворца эльфов. – Сегодня на трон Сейлорта взойдет новый император!
Жители Эриф-Аскальда встретили слова хранителя дружным ревом. Они искренне радовались переменам. После долгих споров и пересудов иерархи империи решили, что наследник Андрэ сгинул на просторах Вортальских скал. Официально объявив о гибели последнего представителя рода Верайт, темные эльфы выбрали другую правящую семью.
Теперь народ готовился к веселому празднику – дню восхождения на престол новой династии.
Главнокомандующий Геррадо не слушал торжественных речей. Его занимали более важные мысли: как действовать дальше, где брать силу для борьбы со сложившимися порядками? Высокий пост позволял ему многое, но Геррадо было нужно иное. Его не устраивала частичка власти, он мечтал о полной власти над Эриф-Аскальдом. Ладно, следует подумать, хорошенько подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97