Как раз Юнг тогда на лотках появился. Ну, этот позаковыристей оказался… Что ж, думаю, Леви этот допер, а я, выходит, не допру? Карандаш взял, тетрадку, словарь иностранных слов… Так и пошло.
Артем тихонько ткнул Варвару острым локтем в бок.
— Он высший бал набрал, — шепотом пояснил он Варваре.
— Я уж такой, — виновато откомментировал Пудик, — как вцеплюсь во что-то, не отстану. Такая уж у меня хватка.
— Во всем мне хочется дойти до самой сути, — с преувеличенным пафосом продекламировал Анджей.
— Во всем? — задумался Пудик, и покачал головой, — Не… На все сил не хватает.
Анджей хмыкнул, разве что пальцем у виска не покрутил.
— Эх ты, Пудище, — перехватила мяч Лера, — ты хоть что-то, кроме своего Юнга читал?
— Стихи-то? Когда? Вот, классику осваиваю потихоньку…
Пудик вздохнул, вновь сокрушенно покачал головой и смолк.
Белые ночи уже сошли, оставив лишь долгие сумерки, наполненные акварельной прохладой, да мягкое свечение, в котором словно плыли дальние острова на горизонте, кромка зубчатого леса на выдающемся далеко в море мысу — который здесь зовется наволок. Над этим темным, точно вырезанным из черной бумаги лесом, поднималась прибывающая бледная луна, отчего все вместе еще больше напоминало детский рисунок.
Шерстобитов неплотно сжал в кулаке правой Г-образную рамку, крутил ее указательным пальцем левой, чтобы проверить, свободно ли она вращается.
— Кто еще хочет попробовать? — с надеждой обвел он взглядом сидящих, — Ты?
— Ну, уж нет, — замотала головой Варвара.
— Почему? Ты, хотя и не сенситив по фенотипу, — он скептически оглядел коренастую Варькину фигуру, — все же женщина… а вы чуткие по самой своей природе.
У самого Шерстобитова, похоже, никакой чуткости. Да и зачем она ему. Варька привычно ощущала собственную неуклюжесть. Ну, не Лера… что уж тут поделать. В принципе, она притерпелась, но когда вот так ни с того, ни с сего напоминают…
Ладно, хоть с рамкой отстал.
Варька представила, как она идет, глядя перед собой и держа рамку в вытянутой руке. Дурацкое зрелище. А остальные смотрят в спину и хихикают.
— Не хочу, — твердо сказала она, подтянув под подбородок колени и на всякий случай придвигаясь поближе к Артему.
— Давай я попробую, — тут же с готовностью вызвал Артем огонь на себя.
Шерстобитов, прищурившись, оглядел его оценивающе…
— Может, толк и выйдет… Потренировать бы немного. Ладно, отложим на завтра. Картируем зону, отграничим центральное пятно, и погоняем тебя и, вон, ее, — Кивнул на Леру. Поднялся.
— А сейчас для разминки, пока не стемнело… Пошли, Яблонский. Бери вон ту рамку. Ты влево, я вправо… Колышки прихвати — отметишь точки.
Анджей неохотно поднялся.
— Фанатизм заразителен, — Артем глядел в удаляющуюся спину, — ни за что не подумал бы, что Анджей паранормальщиной увлекается.
— Для понту, — пояснил Пудик, — Девкам головы морочить хорошо. Тарелки-марелки, уфология-хренология…
— А ты? — поинтересовалась Варвара.
— А что — я? Я свое дело честно делаю. Вадька дорогу оплачивает, я ему ящики таскаю. Продукты закупил, посчитал все — вес, калории. А с фигней этой — сама видела, не идет у меня. Слишком тонкая материя. А за ними наблюдать забавно — тут же все на чистом самовнушении держится…
— Тоже опыт проводишь! — сообразила Варвара.
— Полевой эксперимент. А чего? На такие камлания обычно посторонних не пускают, только избранный круг. А тут наблюдай процесс изнутри сколько влезет.
— Хитрый ты, Пудик.
— Какой же я хитрый? Я честный.
— А вы, Игорь Оскарович? — Артем обернулся к Меланюку, — согласились бы?
— На что, Артем?
— Ну, пройтись с этой рамкой…
— Нет, — твердо ответил Меланюк, — нет. Не знаю, что заставляет вращаться эти рамки, но пришельцы тут совершенно ни причем… Тут совсем другие силы.
— А место? — Артем и верил и не верил. Верить в такие штуки всегда хочется. Но как-то неловко. — Особенное место? Аномальная зона?
— На Севере, конечно, много чего случается, — задумчиво отозвался тот, — в том числе и странного… и загадочного… и люди тут пропадают. Но человек, знаете, может пропасть и около метро Университет. И я не знаю, что вероятней.
Пудик вздохнул.
— Это верно, — согласился он.
— Не в местности дело. Сама по себе местность нейтральна. В ней нет коварства, нет злого умысла… Чтобы наделить ее всем этим, нужен человек.
Оставшаяся без внимания Лера пошевелилась и задела коленом колено Меланюка. Тоже полевой эксперимент ставит, подумала Варвара. Верно, никто, кроме Анджея ее по-настоящему не интересовал, но с охотничьим инстинктом так просто не совладаешь. Да и зачем, собственно? Мужскому самолюбию такое внимание в любом случае льстит.
Меланюк не заметил — сидел, обхватив руками колени, задумчиво глядя на переливы бледно-розового и голубого, на легкие перистые облака, на мягкую дымку вокруг недозрелой луны.
Опыт не удался, и Лера, вздохнув, поднялась.
— Пойдем, Варька, пройдемся немного…
Варвара встала, обтерев о треники зеленые от травы руки. Девочки всегда ходят парой, такие уж, почему-то правила хорошего тона. Впрочем, сейчас-то резон имелся — места глухие, а в данном конкретном случае ребят составить тебе компанию не пригласишь.
Уже в нескольких шагах от кострища стеной поднимался сумеречный лес. Под мохнатым, клочковатым пологом было тихо — бурная северная весна откатилась в прошлое, присоединилась к тысячам и тысячам таких же весен, и птицы уже выкормили и подняли на крыло свое горластое прожорливое потомство. Древние, обросшие лишайником ели, потрескивали сами собой, нижние ветви там, куда не долетал даже в полдень солнечный свет, сухо топорщили свои шипы и крючья, почва под ними была усыпана слоем опавших иголок, при каждом шаге под подошвой проступала темная торфяная вода.
— Говорят, тут такие трясины есть, — Варвара, наконец, отыскала подходящую кочку, — не отличишь от твердой земли, а ступишь — и все… кранты…
— И зачем Анджей потащился за этим жутким Шерстобитовым! — сокрушалась Лера, расстегивая пряжку элегантного кожаного ремня, — Если ему уж так на север хотелось, поехали бы в Финляндию, там хоть цивилизация. Нет, уперся — не могу Вадьку подвести. А тут — ты погляди, ведь это ж чащоба непролазная… А если на медведя наткнемся? Или на волка?
Никогда не понять женщине, даже самой лучшей женщине, тем более самой лучшей, самой красивой, самой любимой, что такое Мужская Дружба. И почему ради нее нужно жертвовать женщиной — тем более, самой лучшей, самой красивой, самой любимой… Что за непонятное братство такое объединяет существ мужского пола? Нет, женщине не понять!
— Говорят, летом хищники неопасны, — неуверенно отозвалась Варвара.
— Лучше бы не проверять…
Травы тут почти не было — только бледные, раздутые, напитавшие воду хвощи, да папоротники, хрупкие улитки которых выползали из-под разлапистых корней, а тяжелые зеленые перья, приподнимаясь над землей, качались теперь перед самым Варвариным лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Артем тихонько ткнул Варвару острым локтем в бок.
— Он высший бал набрал, — шепотом пояснил он Варваре.
— Я уж такой, — виновато откомментировал Пудик, — как вцеплюсь во что-то, не отстану. Такая уж у меня хватка.
— Во всем мне хочется дойти до самой сути, — с преувеличенным пафосом продекламировал Анджей.
— Во всем? — задумался Пудик, и покачал головой, — Не… На все сил не хватает.
Анджей хмыкнул, разве что пальцем у виска не покрутил.
— Эх ты, Пудище, — перехватила мяч Лера, — ты хоть что-то, кроме своего Юнга читал?
— Стихи-то? Когда? Вот, классику осваиваю потихоньку…
Пудик вздохнул, вновь сокрушенно покачал головой и смолк.
Белые ночи уже сошли, оставив лишь долгие сумерки, наполненные акварельной прохладой, да мягкое свечение, в котором словно плыли дальние острова на горизонте, кромка зубчатого леса на выдающемся далеко в море мысу — который здесь зовется наволок. Над этим темным, точно вырезанным из черной бумаги лесом, поднималась прибывающая бледная луна, отчего все вместе еще больше напоминало детский рисунок.
Шерстобитов неплотно сжал в кулаке правой Г-образную рамку, крутил ее указательным пальцем левой, чтобы проверить, свободно ли она вращается.
— Кто еще хочет попробовать? — с надеждой обвел он взглядом сидящих, — Ты?
— Ну, уж нет, — замотала головой Варвара.
— Почему? Ты, хотя и не сенситив по фенотипу, — он скептически оглядел коренастую Варькину фигуру, — все же женщина… а вы чуткие по самой своей природе.
У самого Шерстобитова, похоже, никакой чуткости. Да и зачем она ему. Варька привычно ощущала собственную неуклюжесть. Ну, не Лера… что уж тут поделать. В принципе, она притерпелась, но когда вот так ни с того, ни с сего напоминают…
Ладно, хоть с рамкой отстал.
Варька представила, как она идет, глядя перед собой и держа рамку в вытянутой руке. Дурацкое зрелище. А остальные смотрят в спину и хихикают.
— Не хочу, — твердо сказала она, подтянув под подбородок колени и на всякий случай придвигаясь поближе к Артему.
— Давай я попробую, — тут же с готовностью вызвал Артем огонь на себя.
Шерстобитов, прищурившись, оглядел его оценивающе…
— Может, толк и выйдет… Потренировать бы немного. Ладно, отложим на завтра. Картируем зону, отграничим центральное пятно, и погоняем тебя и, вон, ее, — Кивнул на Леру. Поднялся.
— А сейчас для разминки, пока не стемнело… Пошли, Яблонский. Бери вон ту рамку. Ты влево, я вправо… Колышки прихвати — отметишь точки.
Анджей неохотно поднялся.
— Фанатизм заразителен, — Артем глядел в удаляющуюся спину, — ни за что не подумал бы, что Анджей паранормальщиной увлекается.
— Для понту, — пояснил Пудик, — Девкам головы морочить хорошо. Тарелки-марелки, уфология-хренология…
— А ты? — поинтересовалась Варвара.
— А что — я? Я свое дело честно делаю. Вадька дорогу оплачивает, я ему ящики таскаю. Продукты закупил, посчитал все — вес, калории. А с фигней этой — сама видела, не идет у меня. Слишком тонкая материя. А за ними наблюдать забавно — тут же все на чистом самовнушении держится…
— Тоже опыт проводишь! — сообразила Варвара.
— Полевой эксперимент. А чего? На такие камлания обычно посторонних не пускают, только избранный круг. А тут наблюдай процесс изнутри сколько влезет.
— Хитрый ты, Пудик.
— Какой же я хитрый? Я честный.
— А вы, Игорь Оскарович? — Артем обернулся к Меланюку, — согласились бы?
— На что, Артем?
— Ну, пройтись с этой рамкой…
— Нет, — твердо ответил Меланюк, — нет. Не знаю, что заставляет вращаться эти рамки, но пришельцы тут совершенно ни причем… Тут совсем другие силы.
— А место? — Артем и верил и не верил. Верить в такие штуки всегда хочется. Но как-то неловко. — Особенное место? Аномальная зона?
— На Севере, конечно, много чего случается, — задумчиво отозвался тот, — в том числе и странного… и загадочного… и люди тут пропадают. Но человек, знаете, может пропасть и около метро Университет. И я не знаю, что вероятней.
Пудик вздохнул.
— Это верно, — согласился он.
— Не в местности дело. Сама по себе местность нейтральна. В ней нет коварства, нет злого умысла… Чтобы наделить ее всем этим, нужен человек.
Оставшаяся без внимания Лера пошевелилась и задела коленом колено Меланюка. Тоже полевой эксперимент ставит, подумала Варвара. Верно, никто, кроме Анджея ее по-настоящему не интересовал, но с охотничьим инстинктом так просто не совладаешь. Да и зачем, собственно? Мужскому самолюбию такое внимание в любом случае льстит.
Меланюк не заметил — сидел, обхватив руками колени, задумчиво глядя на переливы бледно-розового и голубого, на легкие перистые облака, на мягкую дымку вокруг недозрелой луны.
Опыт не удался, и Лера, вздохнув, поднялась.
— Пойдем, Варька, пройдемся немного…
Варвара встала, обтерев о треники зеленые от травы руки. Девочки всегда ходят парой, такие уж, почему-то правила хорошего тона. Впрочем, сейчас-то резон имелся — места глухие, а в данном конкретном случае ребят составить тебе компанию не пригласишь.
Уже в нескольких шагах от кострища стеной поднимался сумеречный лес. Под мохнатым, клочковатым пологом было тихо — бурная северная весна откатилась в прошлое, присоединилась к тысячам и тысячам таких же весен, и птицы уже выкормили и подняли на крыло свое горластое прожорливое потомство. Древние, обросшие лишайником ели, потрескивали сами собой, нижние ветви там, куда не долетал даже в полдень солнечный свет, сухо топорщили свои шипы и крючья, почва под ними была усыпана слоем опавших иголок, при каждом шаге под подошвой проступала темная торфяная вода.
— Говорят, тут такие трясины есть, — Варвара, наконец, отыскала подходящую кочку, — не отличишь от твердой земли, а ступишь — и все… кранты…
— И зачем Анджей потащился за этим жутким Шерстобитовым! — сокрушалась Лера, расстегивая пряжку элегантного кожаного ремня, — Если ему уж так на север хотелось, поехали бы в Финляндию, там хоть цивилизация. Нет, уперся — не могу Вадьку подвести. А тут — ты погляди, ведь это ж чащоба непролазная… А если на медведя наткнемся? Или на волка?
Никогда не понять женщине, даже самой лучшей женщине, тем более самой лучшей, самой красивой, самой любимой, что такое Мужская Дружба. И почему ради нее нужно жертвовать женщиной — тем более, самой лучшей, самой красивой, самой любимой… Что за непонятное братство такое объединяет существ мужского пола? Нет, женщине не понять!
— Говорят, летом хищники неопасны, — неуверенно отозвалась Варвара.
— Лучше бы не проверять…
Травы тут почти не было — только бледные, раздутые, напитавшие воду хвощи, да папоротники, хрупкие улитки которых выползали из-под разлапистых корней, а тяжелые зеленые перья, приподнимаясь над землей, качались теперь перед самым Варвариным лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28