В девяностые годы дверь в этот тоннель замуровали, но выход из него в бухту остался. Позже наш дом несколько раз подвергали реконструкции, и теперь этот тайный ход можно увидеть только на старых чертежах. И тут у меня возникает вопрос. Если священника Филдинга действительно сбросили в море, то как же он смог написать об этом книгу? Если он не разбился о камни, то непременно бы утонул. В ту ночь, как он пишет, на море бушевал шторм. Однако Филдинг утверждает, что ему удалось выбраться на сушу и вернуться в деревню. Так что книга – его чистейший вымысел.
Открыв ворота, сторож помахал нам рукой, и мы выехали за пределы усадьбы. Увидев впереди Шею Орла, я вспомнила прошлую ночь и невольно вздрогнула. Освещенная лучами яркого солнца, она выглядела совсем иначе. По обеим сторонам от нее тихо плескались лазурные волны. Само шоссе оказалось гораздо шире, чем я себе представляла, а расстояние от него до обрыва – больше. Вчера же мне казалось, что море находится прямо под нами.
– Здесь в гранитной скале образовалась трещина, – произнес Дональд, когда мы проехали самое узкое место на перешейке. – Боюсь, что в один прекрасный день от нее отвалится огромная глыба и рухнет в море. Правда, до того времени мы не доживем, но у наших потомков проблема с дорогой непременно возникнет. Если они отсюда не уедут.
– И если в семье Хейлсвортов появятся дети, – добавила миссис Хейлсворт и, обернувшись, посмотрела на меня. – Все Хейлсворты поздно вступают в брак. Когда мы с Джоном поженились, ему было уже за тридцать, а мне – двадцать девять. Мне уже начинает казаться, что своих сыновей я так и не женю. Особенно Дональда. Ни к одной из девушек, наших знакомых, он интереса не проявляет.
– Просто я жду, когда мне встретится достойная, – как бы оправдываясь, ответил Дональд. – Так что мой брак – вопрос времени.
– Чепуха! – буркнула миссис Хейлсворт. – Ты ждешь, когда она к тебе придет, а ты должен сам ее искать. Как сделал твой отец. И тебе надо с этим поспешить. А то станешь убежденным холостяком.
Дональд рассмеялся.
– Как Монти, мама? – спросил он. – Не могу сказать, что он не ухлестывает за девушками. И что в том хорошего? Нет, образ жизни, который ведет мой младший брат, мне совсем не подходит.
Как только мы проехали Шею Орла, Дональд остановил машину и указал на излучину дороги.
– Вон там, – сказал он, – по утверждению пастора Филдинга, он выбрался на берег. А мы находимся сейчас над морем на высоте около ста ярдов. Он заявляет, что взобрался по отвесной скале и в этом ему помог внезапно явившийся ангел. Выходит, что пастор поднялся по абсолютно гладкой поверхности крутой скалы. Но этого не смог бы сделать даже высококлассный скалолаз при полном снаряжении – в ней даже трещин нет. Поэтому я могу смело утверждать, что Филдинг написал свою книгу с единственной целью: оклеветать Эндрю Хейлсворта. Вскоре после того, как она появилась, пастор исчез. У меня есть подозрение, что он вовсе не священнослужитель, а обычный бродяга.
– Да, по такой скале взобраться невозможно, – согласилась я.
– Конечно, невозможно, – сказал Дональд. – Когда Филдинг пропал, поползли слухи, что Эндрю убрал его. Но наш предок все же оказался в числе проигравших. Кампания клеветы, развязанная Филдингом, и дальнейшие преследования довели нашего предка до самоубийства. Но и после смерти его не оставили в покое. Пошла молва, что он ученик дьявола и дух его навечно поселился в Сторм-Тауэрс. Говорят, что через двадцать лет после гибели Эндрю в нашем доме начала появляться его тень. В нем стали видеть причину всех несчастий. Если у кого-то в деревне у коровы пропадало молоко, случался неурожай, не ловились омары, кто-то заболевал, то во всем винили Эндрю Хейлсворта.
– Ту скалу, по которой пастор выбрался на сушу, он назвал скалой Спасения, – тихо произнесла Джоан. – В те времена эта скала могла иметь уступы и трещины. Возможно, что дожди и ветры сгладили ее. Или она треснула, а потом от нее отвалилась огромная глыба и рухнула в море. Во время отлива у ее подножия можно увидеть россыпи камней. Вот так склон скалы, обращенный к морю, и мог стать крутым и гладким.
Дональд что-то пробормотал себе под нос и нажал на газ.
Скалистый перешеек остался позади, и дальше мы поехали уже по равнине. Слева и справа от нас на зеленых лугах паслись длинношерстные овцы. Как только машина свернула на ведущую к морю дорогу, впереди показались крыши деревенских домов.
Со вздохом облегчения я вышла из машины. Все мои попытки разговорить Джоан так ни к чему и не привели. Выразив несогласие с тем, что сказал Дональд, она забилась в угол и насупилась. На мои вопросы она отвечала коротко и с явной неохотой. Но я все же не теряла надежды на то, что, когда мы останемся с ней наедине, Джоан сразу же разговорится.
– У нас с Дональдом в Харрикейн-Коув свои дела, – многозначительно посмотрев на меня, сказала миссис Хейлсворт. – Предлагаю встретиться через полчаса в кофейне. А ты, Джоан, тем временем покажи Эли местные достопримечательности.
Она развернулась и, прежде чем Джоан сумела ей возразить, повела Дональда вдоль домов.
– На что бы ты хотела посмотреть? – спросила меня Джоан. – А может быть, сразу пойдем в кофейню? Там варят приличный кофе.
Зная, какая Марта Реншо словоохотливая, я помотала головой.
– Джоан, давай спустимся к причалу и там поболтаем, – предложила я. – Мы же так долго с тобой не виделись.
– Ну, если тебе так хочется... – нахмурившись, ответила Джоан.
По тону ее голоса я поняла, что оставаться наедине со мной она не хочет.
– Ну, тогда пойдем, – бодрым голосом сказала я и взяла ее под руку.
Мы перешли дорогу и направились в сторону берега.
Лодок, стоявших там вчера, уже не было – все они, кроме одной, вышли в море. Двое рыбаков сидели на пустых ящиках и, перебирая омаров, тихо переговаривались.
– А ты, Эли, сильно изменилась, – выдавила из себя Джоан, когда мы с ней спустились с холма.
– То же самое я только что подумала о тебе, – ответила я. – Раньше мы были с тобой как родные сестры, а сейчас ты даже не хочешь со мной говорить. Почему? Что произошло? В чем я перед тобой провинилась? В том, что так поспешно уехала из Редклиффа и оставила тебя там одну? Но ты же прекрасно знаешь, почему я это сделала.
Мои слова смутили Джоан, и она, высвободив свою руку, тихо произнесла:
– Эли, я больна. Ты не представляешь себе, как я серьезно больна и что со мной происходит...
– С того времени, как тебя забрали из Редклиффа?
– Нет. Еще раньше. После твоего отъезда мне стало жутко тоскливо. Ведь я же осталась абсолютно одна. Не выдержав одиночества, я поехала в Бостон. Но в вашем доме я никого не застала. Дверь была заперта. Ни людей, ни лошадей, ни колли твоего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Открыв ворота, сторож помахал нам рукой, и мы выехали за пределы усадьбы. Увидев впереди Шею Орла, я вспомнила прошлую ночь и невольно вздрогнула. Освещенная лучами яркого солнца, она выглядела совсем иначе. По обеим сторонам от нее тихо плескались лазурные волны. Само шоссе оказалось гораздо шире, чем я себе представляла, а расстояние от него до обрыва – больше. Вчера же мне казалось, что море находится прямо под нами.
– Здесь в гранитной скале образовалась трещина, – произнес Дональд, когда мы проехали самое узкое место на перешейке. – Боюсь, что в один прекрасный день от нее отвалится огромная глыба и рухнет в море. Правда, до того времени мы не доживем, но у наших потомков проблема с дорогой непременно возникнет. Если они отсюда не уедут.
– И если в семье Хейлсвортов появятся дети, – добавила миссис Хейлсворт и, обернувшись, посмотрела на меня. – Все Хейлсворты поздно вступают в брак. Когда мы с Джоном поженились, ему было уже за тридцать, а мне – двадцать девять. Мне уже начинает казаться, что своих сыновей я так и не женю. Особенно Дональда. Ни к одной из девушек, наших знакомых, он интереса не проявляет.
– Просто я жду, когда мне встретится достойная, – как бы оправдываясь, ответил Дональд. – Так что мой брак – вопрос времени.
– Чепуха! – буркнула миссис Хейлсворт. – Ты ждешь, когда она к тебе придет, а ты должен сам ее искать. Как сделал твой отец. И тебе надо с этим поспешить. А то станешь убежденным холостяком.
Дональд рассмеялся.
– Как Монти, мама? – спросил он. – Не могу сказать, что он не ухлестывает за девушками. И что в том хорошего? Нет, образ жизни, который ведет мой младший брат, мне совсем не подходит.
Как только мы проехали Шею Орла, Дональд остановил машину и указал на излучину дороги.
– Вон там, – сказал он, – по утверждению пастора Филдинга, он выбрался на берег. А мы находимся сейчас над морем на высоте около ста ярдов. Он заявляет, что взобрался по отвесной скале и в этом ему помог внезапно явившийся ангел. Выходит, что пастор поднялся по абсолютно гладкой поверхности крутой скалы. Но этого не смог бы сделать даже высококлассный скалолаз при полном снаряжении – в ней даже трещин нет. Поэтому я могу смело утверждать, что Филдинг написал свою книгу с единственной целью: оклеветать Эндрю Хейлсворта. Вскоре после того, как она появилась, пастор исчез. У меня есть подозрение, что он вовсе не священнослужитель, а обычный бродяга.
– Да, по такой скале взобраться невозможно, – согласилась я.
– Конечно, невозможно, – сказал Дональд. – Когда Филдинг пропал, поползли слухи, что Эндрю убрал его. Но наш предок все же оказался в числе проигравших. Кампания клеветы, развязанная Филдингом, и дальнейшие преследования довели нашего предка до самоубийства. Но и после смерти его не оставили в покое. Пошла молва, что он ученик дьявола и дух его навечно поселился в Сторм-Тауэрс. Говорят, что через двадцать лет после гибели Эндрю в нашем доме начала появляться его тень. В нем стали видеть причину всех несчастий. Если у кого-то в деревне у коровы пропадало молоко, случался неурожай, не ловились омары, кто-то заболевал, то во всем винили Эндрю Хейлсворта.
– Ту скалу, по которой пастор выбрался на сушу, он назвал скалой Спасения, – тихо произнесла Джоан. – В те времена эта скала могла иметь уступы и трещины. Возможно, что дожди и ветры сгладили ее. Или она треснула, а потом от нее отвалилась огромная глыба и рухнула в море. Во время отлива у ее подножия можно увидеть россыпи камней. Вот так склон скалы, обращенный к морю, и мог стать крутым и гладким.
Дональд что-то пробормотал себе под нос и нажал на газ.
Скалистый перешеек остался позади, и дальше мы поехали уже по равнине. Слева и справа от нас на зеленых лугах паслись длинношерстные овцы. Как только машина свернула на ведущую к морю дорогу, впереди показались крыши деревенских домов.
Со вздохом облегчения я вышла из машины. Все мои попытки разговорить Джоан так ни к чему и не привели. Выразив несогласие с тем, что сказал Дональд, она забилась в угол и насупилась. На мои вопросы она отвечала коротко и с явной неохотой. Но я все же не теряла надежды на то, что, когда мы останемся с ней наедине, Джоан сразу же разговорится.
– У нас с Дональдом в Харрикейн-Коув свои дела, – многозначительно посмотрев на меня, сказала миссис Хейлсворт. – Предлагаю встретиться через полчаса в кофейне. А ты, Джоан, тем временем покажи Эли местные достопримечательности.
Она развернулась и, прежде чем Джоан сумела ей возразить, повела Дональда вдоль домов.
– На что бы ты хотела посмотреть? – спросила меня Джоан. – А может быть, сразу пойдем в кофейню? Там варят приличный кофе.
Зная, какая Марта Реншо словоохотливая, я помотала головой.
– Джоан, давай спустимся к причалу и там поболтаем, – предложила я. – Мы же так долго с тобой не виделись.
– Ну, если тебе так хочется... – нахмурившись, ответила Джоан.
По тону ее голоса я поняла, что оставаться наедине со мной она не хочет.
– Ну, тогда пойдем, – бодрым голосом сказала я и взяла ее под руку.
Мы перешли дорогу и направились в сторону берега.
Лодок, стоявших там вчера, уже не было – все они, кроме одной, вышли в море. Двое рыбаков сидели на пустых ящиках и, перебирая омаров, тихо переговаривались.
– А ты, Эли, сильно изменилась, – выдавила из себя Джоан, когда мы с ней спустились с холма.
– То же самое я только что подумала о тебе, – ответила я. – Раньше мы были с тобой как родные сестры, а сейчас ты даже не хочешь со мной говорить. Почему? Что произошло? В чем я перед тобой провинилась? В том, что так поспешно уехала из Редклиффа и оставила тебя там одну? Но ты же прекрасно знаешь, почему я это сделала.
Мои слова смутили Джоан, и она, высвободив свою руку, тихо произнесла:
– Эли, я больна. Ты не представляешь себе, как я серьезно больна и что со мной происходит...
– С того времени, как тебя забрали из Редклиффа?
– Нет. Еще раньше. После твоего отъезда мне стало жутко тоскливо. Ведь я же осталась абсолютно одна. Не выдержав одиночества, я поехала в Бостон. Но в вашем доме я никого не застала. Дверь была заперта. Ни людей, ни лошадей, ни колли твоего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36