Ворона не шевелилась и, судя по всему, была мертва. Кира перешагнула через нее, прошмыгнула в дверь и сразу же набрала номер Кирилла.
– Что делать? Это Давид. Чего он хочет? Зачем это ему? Что мне теперь делать с этой вороной? Соседи увидят… Консьержка чужих не пускает. Чтобы добраться до квартиры, нужно открыть две железных двери. Как он прошел? – задавала она бесконечные вопросы, после того как рассказала Кириллу о случившемся.
– Не паникуй. Он молодец. Действует очень грамотно. Хочет напугать тебя до смерти. Тебе нужно показать ему, что ты не боишься. Будь хладнокровна.
– Последнее время ты перестал мне рассказывать про Тень. О чем вы с ней договорились? Ты с ним заодно, да? – ее несло уже совсем не туда. Но Кирилл, похоже, привык к подобной Кириной практике и пропустил это замечание мимо ушей.
– Успокойся. Возьми ворону и похорони ее.
– Ты что, совсем с ума сошел? – негодовала Кира.
– Мы все уже давно сумасшедшие. Или ты хочешь, чтобы она разлагалась под твоей дверью?
– Не хочу, но…
– Тогда вперед.
– У меня нет лопаты.
– Найди.
– Я боюсь прикасаться к этой вороне… Как он ее поймал? Ворону поймать очень тяжело. Как он ее убил? – Кира опять перешла к вопросам, на которые не было ответов, по крайней мере, у Кирилла.
– Тебе очень хочется знать?
– Да.
– Тогда осмотри труп.
– ???
– Хочешь, я приеду и помогу тебе, если ты такая беспомощная?
– Сама справлюсь.
Ничего похожего на лопату Киру не нашла, и недолго думая, просто выбросила ворону в помойку, недалеко от дома, предварительно брезгливо осмотрев ее и обнаружив чуть заметный темный подтек на перьях в области груди.
– Знаешь, – говорила она потом Кириллу, – у ворон черная кровь.
На следующее утро, на коврике перед дверью Кира опять нашла мертвую ворону. Кира сразу поняла, что это другая птица. Она была гораздо меньше предыдущей и светлее. Вчерашняя – черная-пречерная, а эта почти вся серая. «Наверное, вороненок», – подумала Кира. На этот раз она уже так не переживала. Нашла на балконе какой-то старый совок Апреля и отправилась хоронить бедную, ни в чем неповинную птицу. Выйдя на улицу, она испытала какой-то невероятный прилив смелости и решительности, так что даже полезла в помойку за вчерашней вороной, чтобы закопать обеих птиц вместе, введя тем самым в страшное замешательство прогуливающихся рядом бодрых старушек и озабоченных мамашек, выгуливающих своих ненаглядных чад.
– Наплевать, – подумала Кира, укладывая вчерашнюю ворону рядом с вороненком. – Пусть думают, что хотят, – она вызывающе посмотрела на наблюдающих за ней во все глаза молодых и старых. – Если им делать нечего, – и принялась копать детским совком под деревом яму.
– Бог в помощь…
Кира оглянулась. Рядом стоял Давид, улыбаясь от уха до уха.
– Спасибо, ответила Кира, продолжая копать.
– Кому это ты яму роешь?
– Не тебе.
– Я вижу. Мне яму таким совочком не выкопаешь, тут экскаватор нужен.
– Да вот, птиц хочу похоронить. Их кто-то убивает и складывает у меня под дверью.
– Забавно… Наверно, это намек.
– Возможно, но я не понимаю намеков.
– Зря… Я думаю, что тот, кто это делает, хочет тебя убить, и готов сам быть убитым, но просто так не сдастся и не отступит – ему, вероятно, нечего терять. Он – это большая ворона, а ты поменьше.
– Обязательно кого-то убивать?
– Нет, не обязательно, но тогда вы с ним должны быть вместе и заодно.
– Интересно.
– Грустно, Кирочка, очень грустно. – Он сел на корточки и стал помогать Кире укладывать в яму ворон. – Я очень люблю тебя, и хочу тебе помочь выбрать правильный путь. Возможно, я излишне жесток, но это любовь к тебе сделала меня таким – значит такая любовь, значит ты такая. И ты будешь моей, живой или мертвой. – Он грустно улыбнулся. И не было в его улыбке ни угрозы, ни сарказма – ничего, кроме бесконечной грусти.
– Давид, я прошу тебя…
– Нет уж, это я тебя прошу, оставь его и будь со мной. Он не любит тебя, он пренебрегает тобой и смеется над твоей глупой любовью. Он готов использовать тебя и твою наивность; если ему представилось бы выбирать, я не уверен, что он выбрал бы тебя – он играет с тобой, поверь мне. Впрочем, можешь не верить – у меня есть доказательства, и я готов предоставить их тебе в любой момент.
Кира впала в неприятное замешательство, ее даже замутило, голова закружилась. Но она не подала вида.
– Хорошо. Но мне не нужны никакие доказательства. Я верю ему, – сказала она, услышала, что сказала и вяло удивилась – она сейчас никому не верила, ни Давиду, ни Кириллу, ни себе… Кира снова неотвратимо проваливалась в бесконечную засасывающую пустоту…
Давид взял птиц за лапы, вытащил их из выкопанной Кирой могилы и унес их прочь.
– Хочешь, я убью его? – спросил Кирилл, выслушав сумбурный Кирин рассказ о вороньих похоронах.
– Нет. Я сама могу, если надо будет. Еще не время.
– А по-моему, уже пора. Он перешел границу.
– Понимаешь, он был для меня последние лет десять одним из самых близких людей, я доверяла ему бесконечно, и мне очень тяжело сейчас. Я отказываюсь понимать, что произошло и происходит.
– Может быть, этого нельзя понять…
На следующий день там же, на коврике у двери, Кира обнаружила деревянный ящик с землей, над которым возвышались два креста – один поменьше, другой побольше, с одной стороны из земли торчало воронье крыло, с другой лежала записка: «Выбор за ним».
В следующую субботу мы поехали в Тулу, посмотреть несколько финалов на Чемпионате России по легкой атлетике. Я бывший профессиональный спортсмен, время от времени занимал призовые места на европейских и мировых первенствах. Так хочется иногда вернуться назад, в ту золотую жизнь, прямую и прозрачную. Не было ни капризных клиентов, ни партнеров, с которыми нужно поддерживать дружеские отношения, ни подчиненных с их проблемами. Увы, система-ниппель, назад дороги нет. После спорта меня приглашали остаться тренером или функционером, но я, чувствуя, что попасть в колею – не выбор, а бездействие, сделал усилие и, отбросив все связи, начал заниматься совершенно другим. Не хотелось оставаться в системе, мне всегда была по душе индивидуальная работа – не коллективный я человек.
Мы выехали с утра, взяв все для купания и еду для пикника. Но оказалось, что или что-то изменилось со времен моего детства, или я забыл как выглядят современные водоемы и леса. Вода в реках была настолько грязной, что даже моей индейской решимости хватило, чтобы зайти в нее только по колено. Кира даже раздеваться побрезговала. Пикник получился не намного лучше. Различных насекомых, жаждущих человеческой плоти, было нездоровое количество. Похоже, что пикник был у них, а не у нас. На ходу поев, бегом вернулись в машину. Эти неудачи меня расстроили лишь в отношении Киры, потому что я знал, как болезненно она реагирует на малейшее затруднение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Что делать? Это Давид. Чего он хочет? Зачем это ему? Что мне теперь делать с этой вороной? Соседи увидят… Консьержка чужих не пускает. Чтобы добраться до квартиры, нужно открыть две железных двери. Как он прошел? – задавала она бесконечные вопросы, после того как рассказала Кириллу о случившемся.
– Не паникуй. Он молодец. Действует очень грамотно. Хочет напугать тебя до смерти. Тебе нужно показать ему, что ты не боишься. Будь хладнокровна.
– Последнее время ты перестал мне рассказывать про Тень. О чем вы с ней договорились? Ты с ним заодно, да? – ее несло уже совсем не туда. Но Кирилл, похоже, привык к подобной Кириной практике и пропустил это замечание мимо ушей.
– Успокойся. Возьми ворону и похорони ее.
– Ты что, совсем с ума сошел? – негодовала Кира.
– Мы все уже давно сумасшедшие. Или ты хочешь, чтобы она разлагалась под твоей дверью?
– Не хочу, но…
– Тогда вперед.
– У меня нет лопаты.
– Найди.
– Я боюсь прикасаться к этой вороне… Как он ее поймал? Ворону поймать очень тяжело. Как он ее убил? – Кира опять перешла к вопросам, на которые не было ответов, по крайней мере, у Кирилла.
– Тебе очень хочется знать?
– Да.
– Тогда осмотри труп.
– ???
– Хочешь, я приеду и помогу тебе, если ты такая беспомощная?
– Сама справлюсь.
Ничего похожего на лопату Киру не нашла, и недолго думая, просто выбросила ворону в помойку, недалеко от дома, предварительно брезгливо осмотрев ее и обнаружив чуть заметный темный подтек на перьях в области груди.
– Знаешь, – говорила она потом Кириллу, – у ворон черная кровь.
На следующее утро, на коврике перед дверью Кира опять нашла мертвую ворону. Кира сразу поняла, что это другая птица. Она была гораздо меньше предыдущей и светлее. Вчерашняя – черная-пречерная, а эта почти вся серая. «Наверное, вороненок», – подумала Кира. На этот раз она уже так не переживала. Нашла на балконе какой-то старый совок Апреля и отправилась хоронить бедную, ни в чем неповинную птицу. Выйдя на улицу, она испытала какой-то невероятный прилив смелости и решительности, так что даже полезла в помойку за вчерашней вороной, чтобы закопать обеих птиц вместе, введя тем самым в страшное замешательство прогуливающихся рядом бодрых старушек и озабоченных мамашек, выгуливающих своих ненаглядных чад.
– Наплевать, – подумала Кира, укладывая вчерашнюю ворону рядом с вороненком. – Пусть думают, что хотят, – она вызывающе посмотрела на наблюдающих за ней во все глаза молодых и старых. – Если им делать нечего, – и принялась копать детским совком под деревом яму.
– Бог в помощь…
Кира оглянулась. Рядом стоял Давид, улыбаясь от уха до уха.
– Спасибо, ответила Кира, продолжая копать.
– Кому это ты яму роешь?
– Не тебе.
– Я вижу. Мне яму таким совочком не выкопаешь, тут экскаватор нужен.
– Да вот, птиц хочу похоронить. Их кто-то убивает и складывает у меня под дверью.
– Забавно… Наверно, это намек.
– Возможно, но я не понимаю намеков.
– Зря… Я думаю, что тот, кто это делает, хочет тебя убить, и готов сам быть убитым, но просто так не сдастся и не отступит – ему, вероятно, нечего терять. Он – это большая ворона, а ты поменьше.
– Обязательно кого-то убивать?
– Нет, не обязательно, но тогда вы с ним должны быть вместе и заодно.
– Интересно.
– Грустно, Кирочка, очень грустно. – Он сел на корточки и стал помогать Кире укладывать в яму ворон. – Я очень люблю тебя, и хочу тебе помочь выбрать правильный путь. Возможно, я излишне жесток, но это любовь к тебе сделала меня таким – значит такая любовь, значит ты такая. И ты будешь моей, живой или мертвой. – Он грустно улыбнулся. И не было в его улыбке ни угрозы, ни сарказма – ничего, кроме бесконечной грусти.
– Давид, я прошу тебя…
– Нет уж, это я тебя прошу, оставь его и будь со мной. Он не любит тебя, он пренебрегает тобой и смеется над твоей глупой любовью. Он готов использовать тебя и твою наивность; если ему представилось бы выбирать, я не уверен, что он выбрал бы тебя – он играет с тобой, поверь мне. Впрочем, можешь не верить – у меня есть доказательства, и я готов предоставить их тебе в любой момент.
Кира впала в неприятное замешательство, ее даже замутило, голова закружилась. Но она не подала вида.
– Хорошо. Но мне не нужны никакие доказательства. Я верю ему, – сказала она, услышала, что сказала и вяло удивилась – она сейчас никому не верила, ни Давиду, ни Кириллу, ни себе… Кира снова неотвратимо проваливалась в бесконечную засасывающую пустоту…
Давид взял птиц за лапы, вытащил их из выкопанной Кирой могилы и унес их прочь.
– Хочешь, я убью его? – спросил Кирилл, выслушав сумбурный Кирин рассказ о вороньих похоронах.
– Нет. Я сама могу, если надо будет. Еще не время.
– А по-моему, уже пора. Он перешел границу.
– Понимаешь, он был для меня последние лет десять одним из самых близких людей, я доверяла ему бесконечно, и мне очень тяжело сейчас. Я отказываюсь понимать, что произошло и происходит.
– Может быть, этого нельзя понять…
На следующий день там же, на коврике у двери, Кира обнаружила деревянный ящик с землей, над которым возвышались два креста – один поменьше, другой побольше, с одной стороны из земли торчало воронье крыло, с другой лежала записка: «Выбор за ним».
В следующую субботу мы поехали в Тулу, посмотреть несколько финалов на Чемпионате России по легкой атлетике. Я бывший профессиональный спортсмен, время от времени занимал призовые места на европейских и мировых первенствах. Так хочется иногда вернуться назад, в ту золотую жизнь, прямую и прозрачную. Не было ни капризных клиентов, ни партнеров, с которыми нужно поддерживать дружеские отношения, ни подчиненных с их проблемами. Увы, система-ниппель, назад дороги нет. После спорта меня приглашали остаться тренером или функционером, но я, чувствуя, что попасть в колею – не выбор, а бездействие, сделал усилие и, отбросив все связи, начал заниматься совершенно другим. Не хотелось оставаться в системе, мне всегда была по душе индивидуальная работа – не коллективный я человек.
Мы выехали с утра, взяв все для купания и еду для пикника. Но оказалось, что или что-то изменилось со времен моего детства, или я забыл как выглядят современные водоемы и леса. Вода в реках была настолько грязной, что даже моей индейской решимости хватило, чтобы зайти в нее только по колено. Кира даже раздеваться побрезговала. Пикник получился не намного лучше. Различных насекомых, жаждущих человеческой плоти, было нездоровое количество. Похоже, что пикник был у них, а не у нас. На ходу поев, бегом вернулись в машину. Эти неудачи меня расстроили лишь в отношении Киры, потому что я знал, как болезненно она реагирует на малейшее затруднение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86