За окном снова пошел снег. Мокрые хлопья падали на стекло и ручейками стекали на подоконник. «Подл и Грязнер», – пробормотал Кухмистер последний раз и уснул.
***
Пупсер спал урывками и проснулся еще до того, как зазвонил будильник. Не было и семи. Он оделся, приготовил кофе и пошел в комнату для прислуги нарезать хлеба. Там его и застала миссис Слони.
– Рановато вы сегодня поднялись. Для разнообразия, что ли? – сказала она, протискиваясь в крошечную комнатку.
– А вы что здесь делаете в такую рань? – воинственно спросил Пупсер. – У вас работа в восемь начинается.
В своем красном макинтоше миссис Слони казалась еще огромней. На ее лице просияла улыбка.
– Когда захочу, начинаю, когда захочу, кончаю, – сказала она, сделав совершенно ненужное ударение на последнем слове. Вторая часть фразы была ясна Пупсеру без всяких комментариев. Он скорчился у раковины и беспомощно таращил глаза, устремив взгляд прямо в недра ее улыбки. Словно гигантская стриптизерша, она принялась медленно, одной рукой расстегивать макинтош, и глаза Пупсера следили за каждым движением, от пуговицы к пуговице. Когда она скинула плащ с плеч, груди под блузкой заходили, как живые. Пупсер буквально обсасывал их пристальным взглядом.
– Эй, помогите же снять плащ с рук, – попросила миссис Слони и повернулась к Пупсеру спиной. Какое-то мгновение он колебался, а затем, подгоняемый страшной, неудержимой силой, устремился вперед. – Эй, – сказала миссис Слони, отчасти удивившись такому неистовому желанию помочь. Удивило ее и странное тихое ржание, которое издавал Пунсер. – Только с рук я сказала. Нет, вы подумайте, что он делает. В этот момент Пупсер был не способен не только думать, что он делает, но и вообще думать: руки блуждали в складках ее плаща, а рассудок пылал непреодолимым желанием. Пупсер бросился в пучину красного плаща, словно в геенну огненную. Но в этот момент миссис Слони наклонилась, а потом резко выпрямилась. Пупсер отлетел назад, к раковине, а миссис Слони выплыла в прихожую. На полу медленно затихал плащ, ставший предметом столкновения. Он был похож на пластиковый послед – результат каких-нибудь страшных родов.
– Господи ты Боже мой, – приходила в себя миссис Слони, – поосторожней нельзя? Люди могут понять не правильно. Пупсер съежился в углу, тяжело дыша и отчаянно надеясь, что миссис Слони как раз и относится к таким людям.
– Извините, – пробормотал он. – Поскользнулся. Не знаю, что уж мной овладело.
– Удивляюсь, как вы еще мной не овладели, – прохрипела миссис Слони.
– Это ж надо так наброситься. – Она резко нагнулась, подняла макинтош и чинно проследовала в другую комнату. Красный плащ волочился за ней и напоминал мулету.
Пупсер проводил взглядом ее ботинки, и на него снова накатило непреодолимое желание. Он заспешил вниз по лестнице. Теперь, как никогда, назрела необходимость найти сверстницу и отвлечься от стремления обладать служанкой. Нужно хоть как-то избежать соблазна, который представляют прелести крупной миссис Слони, иначе он предстанет перед Деканом. Что может быть хуже, чем вылететь из Покерхауса за попытку изнасиловать служанку? Или еще хлеще. Не за попытку, а как есть за изнасилование. Тут дело пахнет полицией и судом. Нет, чем терпеть такое унижение, лучше смерть.
– Доброе утро, сэр, – крикнул Кухмистер, когда Пупсер проходил мимо сторожки.
– Доброе утро! – ответил Пупсер и вышел за ворота. До открытия парикмахерских оставалось больше часа, и, чтобы убить время, он решил прогуляться вдоль реки. На берегу беззаботно спали утки. Все-то у них в жизни просто, позавидовать можно.
***
Миссис Слони привычным жестом заправила простыни на кровати Пупсера и, слегка сдержав непомерную силу, почти нежно взбивала подушку. Она была довольна собой. Не один год минул с тех пор, как мистер Слони преждевременно отошел в мир иной из-за ненасытности жены, проявлявшейся не только в еде. Еще больше времени прошло с тех пор, как она в последний раз слышала комплимент. Неуклюжие заигрывания Пупсера не ускользнули от ее внимания. Да и как не заметить очевидное: когда она работала, он ходил за ней по пятам из комнаты в комнату и глаз с нее не сводил. «Бедный мальчик скучает по мамочке», – подумала она сначала и отнесла замкнутость Пупсера к тоске по дому. Но его недавнее поведение показывало, что он питает к ней чувства более интимного свойства. Ведь не погода же так на него действует. В голове миссис Слони тяжело и неуклюже заворочались мысли о любви. «Не будь дурой, – осадила она себя, – ну что он в тебе нашел?» Но что-то глубоко засело в ее душе, и миссис Слони решила вести себя соответствующим образом, несмотря на всю нелепость ситуации. Она стала лучше одеваться, больше заботиться о своей внешности, а расхаживая из комнаты в комнату и застилая одну кровать за другой, даже давала волю воображению. Случай в комнате для прислуги подтвердил самые лучшие подозрения. «Это ж надо, – удивлялась она. – Такой симпатичный парнишка. Кто бы мог подумать?» Она посмотрелась в зеркало и пригладила волосы тяжелой рукой.
***
В девять пятнадцать Пупсер сел в парикмахерское кресло.
– Только подровнять, – попросил он.
Мастер подозрительно посмотрел на его голову.
– Может, на затылке и висках покороче? – спросил он печально.
– Нет, спасибо, только подровнять, – повторил Пупсер.
Парикмахер заправил простыню за воротник Пупсера и сказал:
– А я-то думал, что всем молодым людям давно плевать на прическу. Эдак мы из-за вас совсем разоримся.
– Ну работы-то у вас, наверное, хватает.
Вокруг ушей оживленно защелкали ножницы. Пупсер смотрел на себя в зеркало и лишний раз поражался огромному несоответствию между своей невинной наружностью и неуемной страстью, что бушевала внутри. Он скосил глаза на полки и увидел ряды пузырьков, туалетную воду, средство от перхоти доктора Линтропа, средство для роста волос, банку помады. И кто сейчас пользуется помадой? Парикмахер тем временем, не переставая, болтал о футболе, но Пупсер не слушал. Он рассматривал стеклянный шкафчик слева от себя. В углу, кажется, и стояла та самая коробочка, из-за которой он, собственно, и пришел стричься. Головой он двигать не мог, поэтому не был уверен, что именно там было, но коробочка походила на то, что он искал. Но вот парикмахер подошел к столику, чтобы взять ножницы. Пупсер повернул голову и увидел, что его интерес вызвало вовсе не то, что требуется: это была просто-напросто пачка лезвий. Он пробежался взглядом по полкам. Кремы для бритья, бритвы, лосьоны, расчески – всего в изобилии, но хоть бы одна пачка презервативов!
Пупсер сидел сам не свой, а ножницы стрекотали возле шеи. Где же эти распроклятые штуковины? Ведь должны же быть непременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
***
Пупсер спал урывками и проснулся еще до того, как зазвонил будильник. Не было и семи. Он оделся, приготовил кофе и пошел в комнату для прислуги нарезать хлеба. Там его и застала миссис Слони.
– Рановато вы сегодня поднялись. Для разнообразия, что ли? – сказала она, протискиваясь в крошечную комнатку.
– А вы что здесь делаете в такую рань? – воинственно спросил Пупсер. – У вас работа в восемь начинается.
В своем красном макинтоше миссис Слони казалась еще огромней. На ее лице просияла улыбка.
– Когда захочу, начинаю, когда захочу, кончаю, – сказала она, сделав совершенно ненужное ударение на последнем слове. Вторая часть фразы была ясна Пупсеру без всяких комментариев. Он скорчился у раковины и беспомощно таращил глаза, устремив взгляд прямо в недра ее улыбки. Словно гигантская стриптизерша, она принялась медленно, одной рукой расстегивать макинтош, и глаза Пупсера следили за каждым движением, от пуговицы к пуговице. Когда она скинула плащ с плеч, груди под блузкой заходили, как живые. Пупсер буквально обсасывал их пристальным взглядом.
– Эй, помогите же снять плащ с рук, – попросила миссис Слони и повернулась к Пупсеру спиной. Какое-то мгновение он колебался, а затем, подгоняемый страшной, неудержимой силой, устремился вперед. – Эй, – сказала миссис Слони, отчасти удивившись такому неистовому желанию помочь. Удивило ее и странное тихое ржание, которое издавал Пунсер. – Только с рук я сказала. Нет, вы подумайте, что он делает. В этот момент Пупсер был не способен не только думать, что он делает, но и вообще думать: руки блуждали в складках ее плаща, а рассудок пылал непреодолимым желанием. Пупсер бросился в пучину красного плаща, словно в геенну огненную. Но в этот момент миссис Слони наклонилась, а потом резко выпрямилась. Пупсер отлетел назад, к раковине, а миссис Слони выплыла в прихожую. На полу медленно затихал плащ, ставший предметом столкновения. Он был похож на пластиковый послед – результат каких-нибудь страшных родов.
– Господи ты Боже мой, – приходила в себя миссис Слони, – поосторожней нельзя? Люди могут понять не правильно. Пупсер съежился в углу, тяжело дыша и отчаянно надеясь, что миссис Слони как раз и относится к таким людям.
– Извините, – пробормотал он. – Поскользнулся. Не знаю, что уж мной овладело.
– Удивляюсь, как вы еще мной не овладели, – прохрипела миссис Слони.
– Это ж надо так наброситься. – Она резко нагнулась, подняла макинтош и чинно проследовала в другую комнату. Красный плащ волочился за ней и напоминал мулету.
Пупсер проводил взглядом ее ботинки, и на него снова накатило непреодолимое желание. Он заспешил вниз по лестнице. Теперь, как никогда, назрела необходимость найти сверстницу и отвлечься от стремления обладать служанкой. Нужно хоть как-то избежать соблазна, который представляют прелести крупной миссис Слони, иначе он предстанет перед Деканом. Что может быть хуже, чем вылететь из Покерхауса за попытку изнасиловать служанку? Или еще хлеще. Не за попытку, а как есть за изнасилование. Тут дело пахнет полицией и судом. Нет, чем терпеть такое унижение, лучше смерть.
– Доброе утро, сэр, – крикнул Кухмистер, когда Пупсер проходил мимо сторожки.
– Доброе утро! – ответил Пупсер и вышел за ворота. До открытия парикмахерских оставалось больше часа, и, чтобы убить время, он решил прогуляться вдоль реки. На берегу беззаботно спали утки. Все-то у них в жизни просто, позавидовать можно.
***
Миссис Слони привычным жестом заправила простыни на кровати Пупсера и, слегка сдержав непомерную силу, почти нежно взбивала подушку. Она была довольна собой. Не один год минул с тех пор, как мистер Слони преждевременно отошел в мир иной из-за ненасытности жены, проявлявшейся не только в еде. Еще больше времени прошло с тех пор, как она в последний раз слышала комплимент. Неуклюжие заигрывания Пупсера не ускользнули от ее внимания. Да и как не заметить очевидное: когда она работала, он ходил за ней по пятам из комнаты в комнату и глаз с нее не сводил. «Бедный мальчик скучает по мамочке», – подумала она сначала и отнесла замкнутость Пупсера к тоске по дому. Но его недавнее поведение показывало, что он питает к ней чувства более интимного свойства. Ведь не погода же так на него действует. В голове миссис Слони тяжело и неуклюже заворочались мысли о любви. «Не будь дурой, – осадила она себя, – ну что он в тебе нашел?» Но что-то глубоко засело в ее душе, и миссис Слони решила вести себя соответствующим образом, несмотря на всю нелепость ситуации. Она стала лучше одеваться, больше заботиться о своей внешности, а расхаживая из комнаты в комнату и застилая одну кровать за другой, даже давала волю воображению. Случай в комнате для прислуги подтвердил самые лучшие подозрения. «Это ж надо, – удивлялась она. – Такой симпатичный парнишка. Кто бы мог подумать?» Она посмотрелась в зеркало и пригладила волосы тяжелой рукой.
***
В девять пятнадцать Пупсер сел в парикмахерское кресло.
– Только подровнять, – попросил он.
Мастер подозрительно посмотрел на его голову.
– Может, на затылке и висках покороче? – спросил он печально.
– Нет, спасибо, только подровнять, – повторил Пупсер.
Парикмахер заправил простыню за воротник Пупсера и сказал:
– А я-то думал, что всем молодым людям давно плевать на прическу. Эдак мы из-за вас совсем разоримся.
– Ну работы-то у вас, наверное, хватает.
Вокруг ушей оживленно защелкали ножницы. Пупсер смотрел на себя в зеркало и лишний раз поражался огромному несоответствию между своей невинной наружностью и неуемной страстью, что бушевала внутри. Он скосил глаза на полки и увидел ряды пузырьков, туалетную воду, средство от перхоти доктора Линтропа, средство для роста волос, банку помады. И кто сейчас пользуется помадой? Парикмахер тем временем, не переставая, болтал о футболе, но Пупсер не слушал. Он рассматривал стеклянный шкафчик слева от себя. В углу, кажется, и стояла та самая коробочка, из-за которой он, собственно, и пришел стричься. Головой он двигать не мог, поэтому не был уверен, что именно там было, но коробочка походила на то, что он искал. Но вот парикмахер подошел к столику, чтобы взять ножницы. Пупсер повернул голову и увидел, что его интерес вызвало вовсе не то, что требуется: это была просто-напросто пачка лезвий. Он пробежался взглядом по полкам. Кремы для бритья, бритвы, лосьоны, расчески – всего в изобилии, но хоть бы одна пачка презервативов!
Пупсер сидел сам не свой, а ножницы стрекотали возле шеи. Где же эти распроклятые штуковины? Ведь должны же быть непременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60