Он бы просто погиб. Вот почему, пропагандируя наши убежища, я должен был делать вид, будто мне досконально известны их возможности. С этой целью мы издали рекламную брошюру — перевод американского проспекта атомных убежищ, выпущенного при президенте Кеннеди. Дело в том, что тогда компанией, приступавшей к строительству убежищ, руководили люди, которые, как и я, ничего не смыслили ни в физике, ни в технике, зато знали иностранные языки. В своей брошюре мы доказывали, что необходимо покупать убежища, ибо атомная бомба — оружие страшное, но в то же время не настолько, чтобы соответствующее укрытие не могло от него защитить. В общем, все выглядело довольно убедительно...
— Значит, вы построили это убежище как образец, выпустили рекламную брошюру. Почему же так и не началось массовое строительство? — спросила Инаго.
— По сути своей идея атомных убежищ — чистый обман, и скрыть это от покупателей не удалось. Например, мы не могли ответить на простой вопрос: как люди, уцелевшие в атомных убежищах, смогут существовать и дальше в условиях радиации, — сказал Исана и продолжал, обращаясь уже лишь к душам деревьев и душам китов : «Из-за волнений, одолевавших меня тогда, я заболел меланхолией, в какой-то мере именно поэтому я и укрылся в убежище. Да, наверное, и причина болезни моего ребенка — мой собственный внутренний крах...»
— Расскажите-ка подробнее об этом жульничестве, — ввернул Тамакити.
— Водородная бомба, о которой я упоминал, имеет сто мегатонн, простой расчет показывает: она действительно в пять тысяч раз мощнее атомной, что была сброшена на Хиросиму. Однако реальная разрушительная сила составляет лишь кубический корень из пяти тысяч, следовательно, она мощнее только в семнадцать раз. И в зависимости от рельефа местности мощность ее может еще уменьшиться. Ядерная головка ракеты «Поларис» равна 0,6 мегатонны, то есть в пересчете на тринитротолуол в тридцать раз мощнее бомбы, сброшенной на Хиросиму, однако реальная разрушительная сила, опять-таки равная кубическому корню из этого числа, больше лишь в полтора раза. Следовательно, атомное убежище, расположенное на достаточном расстоянии от эпицентра взрыва, будет вполне эффективным. Вот, в самых общих чертах, что говорилось в брошюре. Разумеется, все эти рассуждения были сплошным надувательством; простой расчет — десять ракет «Поларис» с ядерными боеголовками, наносящих удар по Токио, причинят ущерб в пятнадцать раз больший, чем в Хиросиме. Помимо всего методы, используемые американскими учеными, по-моему, значительно преуменьшают силу радиации. Вот почему все, кто занимался этой проблемой, начали проявлять признаки мизантропии, даже эксперты, изучавшие реальные возможности атомных убежищ, пришли в уныние. Их так и не начали строить, в Соединенных Штатах и в Советском Союзе стали создавать вокруг крупных городов сеть радаров и антиракетных установок. Бум, связанный с атомными убежищами, затих. А японская компания, не успев наладить массовое строительство, разорилась; осталось лишь одно-единственное наше убежище. Когда-то я осматривал арсенал одного индийского магараджи, превращенный позднее в музей, и обнаружил в нем множество страшного оружия. Порожденное острой манией преследования, оно, пожалуй, не могло быть даже применено в бою. Думаю, это атомное убежище тоже достойно стать музеем...
— Если Свободные мореплаватели забаррикадируются здесь и будут сражаться — вот вам еще одна причина сделать из него музей, — сказала Инаго.
— Партизанский тайник атомной эпохи? — усмехнулся Исана.
— Да, и тот самый магараджа приедет из Индии осматривать его. В ожидании этого визита вложу-ка я фильтры в вентиляторы. Не пропадать же таким прекрасным вещицам? Дзину тоже нравятся фильтры.
— Да, Дзину нравятся фильтры, — повторил Дзин, сияя, на лице его кое-где еще виднелись засохшие, почерневшие точки.
— Ну ладно, сейчас не время для болтовни, — сказал Исана, но по тону его чувствовалось: ему приятны и оптимизм Инаго, и мягкая, добрая улыбка Дзина.
Из бункера поднялся Красномордый, весь мокрый от пота, за ним еще двое ребят. Проникавшие сквозь бойницу лучи вечернего солнца провели алую черту по его скулам, по ноздрям и подбородку.
— Теперь там запросто проживут десять человек, — сказал он. — Правда, мы все передвинули без вашего разрешения.
— Будь я дома, сам бы вам в этом помог, — сказал Исана.
— Давайте-ка разойдемся по комнатам и поспим. А в случае чего сразу в бункер, — сказал Такаки.
— Даже если появится противник, нет никакой нужды бежать в бункер, — возразил Тамакити. — Крышка люка толщиной в тридцать сантиметров для защиты, конечно, хороша; но, запершись там, мы не сможем делать вылазки. Я думаю, надо как можно дольше продержаться наверху. Командовать боем будешь ты, Такаки?
— О чем ты? Какое «командование» в этакой тесноте?.. Наверно, трех наших ребят, поехавших в Идзу, схватила полиция и труп Коротыша уже обнаружен. По радио просто ничего не передают потому, что полиция наложила на эти сведения запрет. Полиция, скорее всего, знает, что мы не разбежались, а сосредоточились в укрытии. Иначе они прибегли бы к помощи радио и телевидения. Я не думаю, что ребята, попав в руки полиции, будут молчать. Ведь Союз свободных мореплавателей — вовсе не партия, построенная на вере в революцию. Вспомните, что говорил Коротышка. Да спроси кто-нибудь посторонний, что такое Союз свободных мореплавателей, единственное, что нам придет на ум, — наш погибший символический корабль. И все. Если полиция их схватила, заперла в одиночки и припугнула как следует, у них сразу выветрятся все воспоминания о корабле. И нечего ждать, что они сохранят верность и даже под пытками не проронят ни слова. Пожалуй, самое позднее этой ночью они все выложат о нашем убежище. И мы здесь в безопасности только до ночи. Так что все, кому неохота оказаться в осаде, могут свободно уйти...
Из-за ребят, загородивших дверь в прихожую, высунулся Радист.
— Думаю, мы уже окружены, — покачал он головой. — Я не разобрал, о чем они переговариваются, но под горой патрульные машины поддерживают постоянную радиосвязь. Просто полицейские видели фотографии военных учений и соблюдают осторожность — поэтому они до сих пор и не ворвались сюда.
— Завтра утром, как только рассветет, они, наверно, пойдут в наступление. Мы встретим их ружейным огнем, — сказал Тамакити, повернув к товарищам побледневшее от напряжения лицо.
— Тогда давайте возьмем самые лучшие продукты и устроим сегодня ночью пир, — сказала Инаго, вставая. Вслед за ней вскочил Дзин.
Ребята ели долго, и Дзин, сморившись, заснул прямо на полу. Пока Инаго кормила их, заботиться о сыне, лежавшем ничком на полу, снова должен был Исана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Значит, вы построили это убежище как образец, выпустили рекламную брошюру. Почему же так и не началось массовое строительство? — спросила Инаго.
— По сути своей идея атомных убежищ — чистый обман, и скрыть это от покупателей не удалось. Например, мы не могли ответить на простой вопрос: как люди, уцелевшие в атомных убежищах, смогут существовать и дальше в условиях радиации, — сказал Исана и продолжал, обращаясь уже лишь к душам деревьев и душам китов : «Из-за волнений, одолевавших меня тогда, я заболел меланхолией, в какой-то мере именно поэтому я и укрылся в убежище. Да, наверное, и причина болезни моего ребенка — мой собственный внутренний крах...»
— Расскажите-ка подробнее об этом жульничестве, — ввернул Тамакити.
— Водородная бомба, о которой я упоминал, имеет сто мегатонн, простой расчет показывает: она действительно в пять тысяч раз мощнее атомной, что была сброшена на Хиросиму. Однако реальная разрушительная сила составляет лишь кубический корень из пяти тысяч, следовательно, она мощнее только в семнадцать раз. И в зависимости от рельефа местности мощность ее может еще уменьшиться. Ядерная головка ракеты «Поларис» равна 0,6 мегатонны, то есть в пересчете на тринитротолуол в тридцать раз мощнее бомбы, сброшенной на Хиросиму, однако реальная разрушительная сила, опять-таки равная кубическому корню из этого числа, больше лишь в полтора раза. Следовательно, атомное убежище, расположенное на достаточном расстоянии от эпицентра взрыва, будет вполне эффективным. Вот, в самых общих чертах, что говорилось в брошюре. Разумеется, все эти рассуждения были сплошным надувательством; простой расчет — десять ракет «Поларис» с ядерными боеголовками, наносящих удар по Токио, причинят ущерб в пятнадцать раз больший, чем в Хиросиме. Помимо всего методы, используемые американскими учеными, по-моему, значительно преуменьшают силу радиации. Вот почему все, кто занимался этой проблемой, начали проявлять признаки мизантропии, даже эксперты, изучавшие реальные возможности атомных убежищ, пришли в уныние. Их так и не начали строить, в Соединенных Штатах и в Советском Союзе стали создавать вокруг крупных городов сеть радаров и антиракетных установок. Бум, связанный с атомными убежищами, затих. А японская компания, не успев наладить массовое строительство, разорилась; осталось лишь одно-единственное наше убежище. Когда-то я осматривал арсенал одного индийского магараджи, превращенный позднее в музей, и обнаружил в нем множество страшного оружия. Порожденное острой манией преследования, оно, пожалуй, не могло быть даже применено в бою. Думаю, это атомное убежище тоже достойно стать музеем...
— Если Свободные мореплаватели забаррикадируются здесь и будут сражаться — вот вам еще одна причина сделать из него музей, — сказала Инаго.
— Партизанский тайник атомной эпохи? — усмехнулся Исана.
— Да, и тот самый магараджа приедет из Индии осматривать его. В ожидании этого визита вложу-ка я фильтры в вентиляторы. Не пропадать же таким прекрасным вещицам? Дзину тоже нравятся фильтры.
— Да, Дзину нравятся фильтры, — повторил Дзин, сияя, на лице его кое-где еще виднелись засохшие, почерневшие точки.
— Ну ладно, сейчас не время для болтовни, — сказал Исана, но по тону его чувствовалось: ему приятны и оптимизм Инаго, и мягкая, добрая улыбка Дзина.
Из бункера поднялся Красномордый, весь мокрый от пота, за ним еще двое ребят. Проникавшие сквозь бойницу лучи вечернего солнца провели алую черту по его скулам, по ноздрям и подбородку.
— Теперь там запросто проживут десять человек, — сказал он. — Правда, мы все передвинули без вашего разрешения.
— Будь я дома, сам бы вам в этом помог, — сказал Исана.
— Давайте-ка разойдемся по комнатам и поспим. А в случае чего сразу в бункер, — сказал Такаки.
— Даже если появится противник, нет никакой нужды бежать в бункер, — возразил Тамакити. — Крышка люка толщиной в тридцать сантиметров для защиты, конечно, хороша; но, запершись там, мы не сможем делать вылазки. Я думаю, надо как можно дольше продержаться наверху. Командовать боем будешь ты, Такаки?
— О чем ты? Какое «командование» в этакой тесноте?.. Наверно, трех наших ребят, поехавших в Идзу, схватила полиция и труп Коротыша уже обнаружен. По радио просто ничего не передают потому, что полиция наложила на эти сведения запрет. Полиция, скорее всего, знает, что мы не разбежались, а сосредоточились в укрытии. Иначе они прибегли бы к помощи радио и телевидения. Я не думаю, что ребята, попав в руки полиции, будут молчать. Ведь Союз свободных мореплавателей — вовсе не партия, построенная на вере в революцию. Вспомните, что говорил Коротышка. Да спроси кто-нибудь посторонний, что такое Союз свободных мореплавателей, единственное, что нам придет на ум, — наш погибший символический корабль. И все. Если полиция их схватила, заперла в одиночки и припугнула как следует, у них сразу выветрятся все воспоминания о корабле. И нечего ждать, что они сохранят верность и даже под пытками не проронят ни слова. Пожалуй, самое позднее этой ночью они все выложат о нашем убежище. И мы здесь в безопасности только до ночи. Так что все, кому неохота оказаться в осаде, могут свободно уйти...
Из-за ребят, загородивших дверь в прихожую, высунулся Радист.
— Думаю, мы уже окружены, — покачал он головой. — Я не разобрал, о чем они переговариваются, но под горой патрульные машины поддерживают постоянную радиосвязь. Просто полицейские видели фотографии военных учений и соблюдают осторожность — поэтому они до сих пор и не ворвались сюда.
— Завтра утром, как только рассветет, они, наверно, пойдут в наступление. Мы встретим их ружейным огнем, — сказал Тамакити, повернув к товарищам побледневшее от напряжения лицо.
— Тогда давайте возьмем самые лучшие продукты и устроим сегодня ночью пир, — сказала Инаго, вставая. Вслед за ней вскочил Дзин.
Ребята ели долго, и Дзин, сморившись, заснул прямо на полу. Пока Инаго кормила их, заботиться о сыне, лежавшем ничком на полу, снова должен был Исана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87