Но долг платежом красен везде. В том числе и на войне: через месяц наша рота выдернула попавший в засаду арьергард, в котором находился Кубик.
… – Да у меня недокомплект личного состава двадцать четыре человека! – продолжал защищать свою роту Булгаков скорее по привычке, чем из упрямства.
Впрочем, какое тут упрямство: приказ, есть приказ. И ротный, и Кубик это прекрасно понимали. Поэтому их спор стал больше смахивать на грустную констатацию фактов.
– А у кого полные штаты? – в ответ проговорил комбат, – Сам знаешь, части выводятся – молодых не дают. Так что…
Дальше я не слушал. И так было ясно, как божий день.
Курбан – командир отряда моджахедов, который контролировал наш район. Последнее время мы с ним не воевали: договорились о нейтралитете. Курбану это было выгодно.
Еще бы! Советские свои войска выводят, на их место придут солдаты правительственных войск – сорбозы, с которыми воевать гораздо легче, чем с «шурави». Так что лучше поберечь силы, чтобы потом надрать задницу солдатам Наджибуллы. Тем более, что советские регулярно подвозят подарки и закрывают глаза, когда его «воины ислама» потрошат оставленные сорбозам военные городки.
В общем, наблюдалась, если не любовь, то полное взаимопонимание. А тут такой геморрой…
Нам, солдатам, такой расклад, конечно, тоже не мог понравиться. Кому на дембель охота ехать «грузом двести»! Тем более перед самым концом войны. Даже самые отмороженные, которые воевали как черти и не чаяли вернуться домой живыми, вдруг во снах начали чувствовать не запах анаши, а аромат маминых пирожков.
Наша дивизия должна была выходить в Союз из Афганистана в первых числах нового, 1989-го года. Одним из последних уходил наш доблестный полк вместе с разведбатом дивизии, который уже два месяца сидел вместе с десантниками на перевале. Они караулили, чтобы какие-нибудь бродячие «духи» не испортили нам малину в самый последний момент. И надо же: ждали неприятностей там, а они появились здесь…
Видимо, эти грустные размышления были написаны у меня на лице, когда я вошел в палатку. Ко мне почти сразу подошел мой корешок Вовка Грачев или просто Грач, и сел рядом на койку.
– Ты чо, Протас, – толкнул он меня плечом, – заболел? Живот пучит? Глаза, как у кролика, печальные. Брось о маме скучать: скоро дома будем! Ох… – Грач сладко потянулся, – Ну и напьюсь же я! А потом по бабам! Телки у меня в Питере мировые. Если они, шалавы, меня забыли – быстро напомню! Поехали ко мне, Протас, оторвемся по полной программе!
Вова Грачев – самый удивительный типаж, с которым мне пришлось столкнуться в армии. Хотя где – где, а здесь водятся субъекты на самый изощренный вкус.
Здоровяк с замашками обыкновенного гопника откуда – нибудь с питерских окраин, тем не менее живет в центре Ленинграда – на Каменном острове. Безбожно гоняет молодых солдат, за что имеет славу самого свирепого «деда» (комбат пару раз обещал отправить его в дисциплинарный батальон), и вместе с тем изумительно знает поэзию Цветаева, Гумилева и Вертинского. Читал Кафку, что не скажешь обо мне, недоделанном гуманитарии. Образование же у Грача – автомеханический техникум.
Подозреваю, что Вовка – типичный образец «анфан террибль»: блудная овца в благородном семействе, устроившая бунт против традиционных устоев и получившая воспитание на улице. Но о «предках» и «корнях» Грач не рассказывает принципиально. Я подозреваю, чтобы не потерять авторитет, если вдруг наша ротная шпана узнает, что он – из интеллигентной семьи. Даже более чем интеллигентной – из профессорской. Об этом Вовка как-то случайно обмолвился в разговоре со мной. Обмолвился, и тут же захлопнул рот…
– Забудь про телок, Вован, – остановил я его мечтания, в которых было больше бравады, чем истины, – Скоро нас небольшой геморройчик ждет.
– Чего?
– На войну пойдем, Вован. «Прощай, Лизавета! Жди от друга привета! Я вернусь, когда растает снег!» Слышал такую песенку?
– На боевые?! – Грач сдвинул на переносице свои черные сросшиеся брови, – Бляха муха, сколько ж можно воевать?
– Сколько нужно, Вовка. Пока не трепись по роте – может, еще и переиграют…
Не переиграли. И начали мы, скрипя душой, собираться на боевые.
Задача вообще-то была не такая уж сложная – делали дела и посерьезнее. Сейчас надо было выйти в расположение «духовской» базы (разведка ее место уже вычислила), сковать противника огневым контактом, чтобы он не ушел, а потом вызвать «вертушки». «Крокодилы» дадут «духам» крепко прикурить, и нам останется только собирать трофеи…
Хорошо воевать в мыслях – все происходит легко и без неожиданностей.
11.
Собирались быстро и со всеми мерами предосторожности. Ни для кого не было секретом, что «духовские» разведчики днем и ночью следят со своих точек в горах за любыми перемещениями русских.
Именно «русских», потому что, как признался мне в подпитии один царандоевец, достаточно сносно говоривший на языке «шурави», «друзьями» нас «благодарный афганский народ» зовет только в пропагандистских передачах по радио, а отдельные его высокопоставленные представители – во время застольных речей. А в остальных случаях именуют «русскими». Даже если на какой-нибудь «точке» под Кабулом служат преимущественно азербайджанцы. Впрочем, это дело вкуса. Я, например, не против…
Раньше по наблюдателям противника, перемаргивающихся со склонов японскими фонариками, мы долбили из всего, что было под рукой. В последнее время на них махнули рукой: живите, смотрите, нам скрывать нечего.
На этот раз нам было чего скрывать. Колонна была замаскирована под обычную, уходящую «за речку», домой. БМП и «Уралы» с мотострелками и разведчиками (комполка в последний момент сжалился и подкинул разведвзвод с перевала) должны были пройти по обычной дороге, затем ссадить в нужном месте десант и двинуться дальше, как ни в чем ни бывало.
…Хреново воевать в горах. Особенно зимой. Снег на одном склоне по шею, смерзшаяся глина, превращающаяся под солнцем к полудню в вязкое тесто – на другом. Цепочку людей, топающих по тактическому хребту (который ниже географического на десяток метров), на белом снегу видно далеко. Поэтому имеешь немало шансов напороться если на засаду, то на плотный обстрел. Не хочешь обстрела – пыхти по другому склону, солнечному. По самое «не балуйся» в грязи, как самая распоследняя чушка.
Если подморозило, на южных склонах грязи нет. Зато резкий ветер поможет тебе обморозить физиономию. А уж коли выпадает снег – то по пояс: в итоге ты сырой по пояс, как описавшийся первоклассник. В результате – воспаление легких или, в случае начавшегося бурана, обморожение.
Много народа на этом попалось. Уже потом,, научились на горьком опыте: на ногах надеты чулки от ОЗК, так что сухость ступням гарантирована.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64