.. на огород... Беспременно велела прийтить.
- Ладно, приду...
Беспременно, - повторила девчонка, - а теперь я пойду... Иди.
- Пойду, - и Анютка заскакала из избы на одной ножке, а за ней с криком погналась вся детвора Гунявого.
Гунявый достал из печки миску щей и ложки.
- Ешьте да идите с Богом, - сказал он.
XIV
Когда Куприян и Васька вышли, уже смеркалось.
Облава еще не воротилась, и на улице было пустынно и темно.
На повороте в соседний проулок Куприян и Васька налетели на какое-то большое и мягкое тело, лежавшее поперек дороги. Васька едва не упал и схватился за забор.
- А, черт! - выругался он.
Потом, приглядевшись при слабом свете сумерек, ухмыльнулся и сказал:
- Ишь, надрызгался!
Куприян остановился.
- Кто?
- Фома, - весело скаля зубы, объявил Васька и зачем-то принялся тормошить пьяного.
- Брось, - сказал Куприян.
Пьяный захрипел и забормотал.
- Мы с ним кумовья, - весело пояснил Васька и, схватив пьяного за плечо, крикнул: - Кум, черт, вставай! Шапку потерял!..
Пьяный заворочался.
- Вре... - пробормотал он.
- Смешной мужик, - замотал головой Васька. - Пра, потерял... вставай!
Пьяный помолчал, соображая.
- И то... встану, - прохрипел он.
Фома поднялся на руки, потом встал на колени, покачнулся и с размаху сел опять. Васька залился радостным смехом. Фома посмотрел на него тупо и глупо, потом улыбнулся и весело прохрипел:
- Баба померла!
- Чего? - спросил Васька с недоумением.
Фома, придерживаясь за забор, поднялся на ноги, в портках и оборванной ситцевой рубахе, громадный, всклокоченный и босой, и, покачиваясь во все стороны, повторил:
- Баба померла.
- Твоя, что ль? - спросил Куприян.
Фома засмеялся.
- Не чужая... Двадцать годов жили... Померла.
Все трое замолчали. Васька поглядел на бледное небо, нерешительно улыбнулся и посмотрел на Куприяна.
- Чего померла? - спросил Куприян.
Фома покачнулся, икнул и махнул рукой.
- Смерть пришла... нутро сожгло!..
- Так. А ты чего ж надрызгался?
Фома вдруг всхлипнул и покачнулся так сильно, что ухватился за Куприяна.
- Я, братяга... пьян... это ты... того... пьян! Потому как померла... один я, брат, таперича!
Фома тряхнул головой с неестественно ухарским видом.
- Померла... ну, я и выпил... ты пойми... один, как палец, ну и...
Фома жалостно улыбнулся, ласково глядя Куприяну в глаза, и сказал:
- Чижало!
Куприян подумал.
- Дохтура отчего не позвал?
Фома тяжело махнул рукой.
- Я звал, фершал был... Да разве супротив Бога!.. Купря, друг, поднеси, - неожиданно присовокупил он.
- И так хорош! - отозвался Васька.
- Будет, - строго сказал Куприян и добавил: - Когда померла?
- Вчерась.
- Похоронил?
- Н-е, поп не велел...
- Почему?
Фома сделал усилие, чтобы сообразить.
- А того... Я ему говорю: померла... А он, батька то есть, мне: подожди!
Куприян удивился.
- Что ты мелешь, пьяная башка!
- Чего мелю? Ничего не мелю... Попу в город на ярмарку ехать, а тут я... то есть старуха! Подожди, говорит, приеду - тогда.
Васька захихикал:
- Ловко! Ай да поп!.. Подожди... Вышла от попа рызолюция, чтоб не помирала баба, пока поп с ярмарки не приедет. Ловко!
Куприян нахмурился.
- А ты что ж?
- Я? Я ничаво... что ж я? Поп - известно, а я серый мужик, ну... А потом в избе жуть берет, ну, я и того... - Фома выразительно икнул. - А между прочим, дух от нее... чижало...
Куприян сумрачно помолчал.
- Ну, прощай, кум! - сказал Васька. - Ну и прощай, коли так!.. добродушно ответил Фома, покачиваясь и икая.
Они разошлись. Двое пошли вниз к реке, а огромная, лохматая фигура Фомы долго чернела на косогоре, шатаясь и размахивая руками, на фоне бледной зеленоватой зари.
- Поп, известно поп, а я мужик... серый... - бормотал Фома, пока не свалился под забором в жидкую и липкую грязь.
XV
Куприян и Васька, цепляясь за мокрые тонкие ветви вербы и скользя по размокшему глинистому скату, спустились к реке.
Вода текла медленно-медленно, и от нее несло сыростью и холодом. Небольшие волны тихо поплескивали под ногами и чуть-чуть пенились. Прошлогодний тростник, обломанный и придавленный половодьем, низко стлался над темной глубиной и жалобно поскрипывал, точно говоря: "Холодно, братцы".
Тучи нависли совсем низко, и казалось, вот-вот пойдет дождь, медленный, тягучий. Наверху берега безнадежно мотались по ветру чахлые, тоненькие кустики лозы.
Васька поежился.
- Ишь жуть, - пробормотал он.
Другого берега не было видно, и казалось, что черная, неумолчно плещущая вода сливается там, на середине, с темным и тяжелым небом.
- Где ночевать будем?
- Да тут и заночуем, - равнодушно ответил Куприян.
Васька повел плечами.
- Чего?
- Да... так...
Куприян насмешливо на него поглядел.
- Ну пойдем к Федору...
- Сцапают.
- Ну так и болтать нечего...
Куприян потоптал ногами, выбрал место посуше и сел.
Васька почесал затылок и опустился рядом.
Оба молчали, глядя на темную гладь реки, и жались друг к другу, стараясь защищаться от ветра, порывами гнавшего волны вдоль берега, порой обдавая их мелкими, как пыль, холодными брызгами, сорванными с верхушек волн.
Васька скоро начал дремать, согнув спину. Куприян долго смотрел на реку пристальным и неподвижным взглядом и думал о чем-то.
Вдруг он пошевелился.
- Поп-то...
Васька очнулся.
- Чего?
- Говорю, поп-то...
- Да-а, - протянул Васька, опять начиная дремать.
Ветер рванул с особенной силой, так что сухой тростник зазвенел долгим, слабым и тоскливым звоном.
- Так, значит, поп на ярмарке? - сказал Куприян.
Васька опять поднял голову.
- Не иначе, что так... Сам видел, утром один ехал.
- На одной али на паре?
- На одной...
Васька сморщился, как бы что-то соображая, и вдруг прищелкнул пальцами.
- Ну и ловко! В самый раз... Он приподнялся и оскалил зубы.
- Идем, что ли? - спросил Куприян.
- Конечное дело... другого такого случая - жди!..
Куприян встал, поправил шапку и полез обратно на скат, хватаясь за ветви и скользя. Васька карабкался за ним.
- Черт знает, как это самому невдомек... Ловко!
Они вылезли наверх и притаились, как два голодных волка, высматривая дорогу. Сейчас же за выгоном начинались плетни и заборы, а за ними чернелись и пропадали в темноте темные кучи строений с ободранными, голыми остовами крыш.
Ветлы и березы уныло раскачивали над ними голыми верхушками с долгим, непрестанным шумом. Тишина была мертвая, только где-то по ту сторону села однообразно позвякивал колокольчик да далеко-далеко слабо тявкала собака.
Куприян и Васька двинулись обратно через выгон, зорко осматриваясь по сторонам. Прошли мимо огородов, мимо изб с черными слепыми окнами и вышли на площадь, посреди которой слабо белела в темноте церковная ограда.
- А может, поп вернулся? - заметил вполголоса Васька.
- Нет... должно, нет, - возразил так же тихо Куприян, - в окнах светится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18