Значит - я могу передать другим мою веру?
Е л е н а. О, да!
М а с т а к о в. Это меня... радует! (Оглядывается и - тихо.) Знаешь иногда мне кажется, что вся Россия - страна недобитых людей... вся!
Е л е н а (тревожно, с укором). Что ты говоришь? Стыдись! Это - не твоё!
М а с т а к о в (снова смотрит в глаза её). Да-а... ты - веруешь! Без колебаний!.. И я тоже могу так... Но - не всегда... Порой я живу в плену этих впечатлений и пока не одолею их - теряю себя, не вижу, где я, что отличает меня от этих людей. (Обнял её за плечи и тихо идёт.) Они входят в душу мне, точно в пустую комнату, сорят там какими-то увядшими словами и маленькими мыслями, тяжёлыми, точно камни... Я начинаю чувствовать осень в груди - и ничего, никого не люблю! Осень - это красиво, ярко, да...
Е л е н а. Но это - не твоё!
М а с т а к о в (оглядываясь). Нет, не моё, Лена... Знаешь - мы плохо устроились, дёшево, но - плохо! Живём, точно на улице... Глухо, никто не приезжает к нам... уже больше двух недель я не видел ни одного литератора... (За деревьями появляется доктор.) Только ты одна... ты, моя умница...
(С а ш а идёт.)
Е л е н а (нерешительно). Хочешь - уедем?
М а с т а к о в. Куда? И где у нас деньги?
С а ш а. Вам записка.
М а с т а к о в (смущён, ворчит). О, злая фея!
С а ш а (уходя, тихо). Я - не злая.
М а с т а к о в (вертит в руках конверт. Елена не смотрит на него. Он - грустно). Да... Лена... вот...
Е л е н а (поспешно, точно не желая слушать мужа). Это вы, доктор?
П о т е х и н (выходя). Я. Не помешал?
Е л е н а. О, нет! Чему же?
М а с т а к о в (комически). Чему ты можешь помещать, почтенный друг? (Суёт конверт в карман и роняет его на землю. Потехин видит это, надвигается вперёд, желая, чтобы Мастаков отступил перед ним.)
П о т е х и н. Я, собственно, очень угнетён.
М а с т а к о в. Судя по лицу - ты не преувеличиваешь.
П о т е х и н. Давеча я тут говорил... Всё это можно было сказать иным тоном, конечно. Мне будет тяжело, если ты подумаешь... что я враждебно настроен против тебя как личности...
Е л е н а (усмехаясь). Полноте, доктор! Может ли он...
М а с т а к о в. Прошу не мешать оратору!
П о т е х и н. Да. Так вот. Я, собственно говоря, всё сказал. Ты, пожалуйста, не думай...
М а с т а к о в. Не могу. Я всегда думаю. Профессиональная привычка, друг мой.
П о т е х и н (угрюмо). Очень рад, что ты шутишь.
М а с т а к о в (отступая и кланяясь). Лорд! Я вижу радость вашу и наслаждаюсь ею.
П о т е х и н (наступив ногой на конверт, улыбается). Чудак ты всё-таки!
М а с т а к о в. Да, всё-таки... (Задумался, отирает платком лицо.) Всё-таки... странное слово, а? Лена... я пойду... Хочешь со мной?
Е л е н а (твёрдо). Нет.
М а с т а к о в. Почему?
Е л е н а. Мне нужно сходить к Медведевым.
М а с т а к о в (опустив глаза). Может быть, я зайду к Ольге Владимировне... хочешь?
Е л е н а. Нет.
М а с т а к о в (кашлянул). Ну, твоя воля!
(Идёт не торопясь, точно ожидая, что его остановят. Елена смотрит вслед ему. Потехин поднял конверт, взглянул, и лицо его расплылось в широкую улыбку.)
Е л е н а (взглянув на него). Чему это вы рады?
П о т е х и н (взмахивая рукой). А вот... (Не решился сказать.) Сейчас придут отец, Медведева, Самоквасов - будем играть в карты.
Е л е н а (уходя). А...
П о т е х и н. Послушайте...
Е л е н а. Что?
П о т е х и н. Вы часто встречали людей, которые не лгут?
Е л е н а. Нет, не часто. (Присматривается к его руке.)
П о т е х и н. А как вы думаете - Константин...
Е л е н а (сухо). Простите, что это за письмо у вас?
П о т е х и н (протягивая ей конверт). Я поднял здесь... это ему адресовано...
Е л е н а (взяла письмо). Да? Вы при нём подняли?
П о т е х и н (смущён). Да... то есть... нет... он ушёл уже...
Е л е н а. Почерк, кажется, Ольги Владимировны. (Зовёт.) Саша! Едва ли это что-нибудь важное...
П о т е х и н (угрюмо). Не знаю... Как я могу знать? Прочитайте...
(Саша идёт.)
Е л е н а (ласково). Саша, голубчик, догоните мужа и отдайте ему это... он потерял, забыв прочитать.
(Саша бежит. Елена уходит, не взглянув на доктора.)
П о т е х и н (грозит вслед ей пальцем и шепчет). Дура... Подожди ты! Благородные комедии, а-а? Подожди, заплачешь!
(Идут Вукол и Самоквасов, оба выпивши.)
В у к о л. Если ты мечтаешь поймать хорошего перепела...
С а м о к в а с о в (добродушно). Это ты переп`ил...
В у к о л. Нет, слушай... Для этого нужна превосходнейшая самка... а у тебя она - безголосая дрянь. Это противоречит...
С а м о к в а с о в. У тебя всё всему противоречит.
В у к о л. Это, брат, и забавно! Это и любопытно! Ты подумай - люди мучились, стараясь спрятать все углы, скрыть все шероховатости... вдруг родился Вукол Потехин, посмотрел и говорит...
С а м о к в а с о в. Ерунду...
В у к о л. Нет! Посмотрел, всё обнажил, всё раскрыл и говорит - это обман! Это - нас унижающий обман!
П о т е х и н (резко). Я не буду играть в карты.
С а м о к в а с о в. Почему же?
П о т е х и н. Голова разболелась.
(Уходит. Вукол и Самоквасов молча смотрят друг на друга.)
С а м о к в а с о в (обижен). Как хочешь, а - это неделикатно! Сам же пригласил... сейчас придёт М е д в е д е в а... ты пойди, скажи ему, что это нехорошо!
В у к о л (неохотно идёт). Он упрям.
С а м о к в а с о в. Он вообще... плохой партнер!
В у к о л (ворчит). Голова болит... в тридцать лет...
(Самоквасов снял фуражку, отдувается, отирает платком лицо. Идёт Саша.)
С а м о к в а с о в. Куда вы, ласточка?
С а ш а. К Медведевым.
С а м о к в а с о в. Скажите старой барыне, что партия не состоится... Да вот они идут! (Оправляется, молодцевато идёт навстречу.) А знаете, Матрёна Ивановна...
М е д в е д е в а (слушая, что шепчет ей Саша, идёт в дом). Сейчас, батюшка... подождите!
С а м о к в а с о в (Зине). Почему такая озабоченность? Что-нибудь случилось?
З и н а (скучно). Какое у вас смешное лицо!
С а м о к в а с о в. С-смешное-с? Мне кажется... у всех мужчин за сорок лет смешные лица... да-с!
З и н а. Да? Я не знала этого... Вы не обижайтесь!
С а м о к в а с о в. Эх... как вы говорите со мной!
З и н а. Как?
С а м о к в а с о в. Сверху... с некоторой недосягаемой высоты... А я... а я, когда ваша мама рассказывала о том, как этот Турицын мучает вас...
З и н а (изумлена). Что такое? Мама... вам?
С а м о к в а с о в (испугался, обижен, рубит с плеча). Отравляет вас, прекрасную, смертной тоской...
З и н а (возмущена). Как вы... смеете... кто вам позволил? Вы просто дикарь... или - полоумный!.. (Присматривается к нему и говорит мягче.) Что с вами? Зачем вы это сказали?
С а м о к в а с о в (тяжело отодвигаясь, бормочет). Простите... Конечно - я не имею права... тёмная личность... и так далее...
З и н а (негромко). Не потому... а это жестоко... это гадко - говорить так о больном...
С а м о к в а с о в. Ваша мама говорила... Позвольте мне объяснить... Я - не злой, я не гадкий человек, я просто - русский человек, несчастный человек! Не знаю меры добра и зла... ничего не знаю... разбросал лучшие силы души и - вот, никуда не гожусь... дурацкая жизнь! Очень стыдно, поверьте слову!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Е л е н а. О, да!
М а с т а к о в. Это меня... радует! (Оглядывается и - тихо.) Знаешь иногда мне кажется, что вся Россия - страна недобитых людей... вся!
Е л е н а (тревожно, с укором). Что ты говоришь? Стыдись! Это - не твоё!
М а с т а к о в (снова смотрит в глаза её). Да-а... ты - веруешь! Без колебаний!.. И я тоже могу так... Но - не всегда... Порой я живу в плену этих впечатлений и пока не одолею их - теряю себя, не вижу, где я, что отличает меня от этих людей. (Обнял её за плечи и тихо идёт.) Они входят в душу мне, точно в пустую комнату, сорят там какими-то увядшими словами и маленькими мыслями, тяжёлыми, точно камни... Я начинаю чувствовать осень в груди - и ничего, никого не люблю! Осень - это красиво, ярко, да...
Е л е н а. Но это - не твоё!
М а с т а к о в (оглядываясь). Нет, не моё, Лена... Знаешь - мы плохо устроились, дёшево, но - плохо! Живём, точно на улице... Глухо, никто не приезжает к нам... уже больше двух недель я не видел ни одного литератора... (За деревьями появляется доктор.) Только ты одна... ты, моя умница...
(С а ш а идёт.)
Е л е н а (нерешительно). Хочешь - уедем?
М а с т а к о в. Куда? И где у нас деньги?
С а ш а. Вам записка.
М а с т а к о в (смущён, ворчит). О, злая фея!
С а ш а (уходя, тихо). Я - не злая.
М а с т а к о в (вертит в руках конверт. Елена не смотрит на него. Он - грустно). Да... Лена... вот...
Е л е н а (поспешно, точно не желая слушать мужа). Это вы, доктор?
П о т е х и н (выходя). Я. Не помешал?
Е л е н а. О, нет! Чему же?
М а с т а к о в (комически). Чему ты можешь помещать, почтенный друг? (Суёт конверт в карман и роняет его на землю. Потехин видит это, надвигается вперёд, желая, чтобы Мастаков отступил перед ним.)
П о т е х и н. Я, собственно, очень угнетён.
М а с т а к о в. Судя по лицу - ты не преувеличиваешь.
П о т е х и н. Давеча я тут говорил... Всё это можно было сказать иным тоном, конечно. Мне будет тяжело, если ты подумаешь... что я враждебно настроен против тебя как личности...
Е л е н а (усмехаясь). Полноте, доктор! Может ли он...
М а с т а к о в. Прошу не мешать оратору!
П о т е х и н. Да. Так вот. Я, собственно говоря, всё сказал. Ты, пожалуйста, не думай...
М а с т а к о в. Не могу. Я всегда думаю. Профессиональная привычка, друг мой.
П о т е х и н (угрюмо). Очень рад, что ты шутишь.
М а с т а к о в (отступая и кланяясь). Лорд! Я вижу радость вашу и наслаждаюсь ею.
П о т е х и н (наступив ногой на конверт, улыбается). Чудак ты всё-таки!
М а с т а к о в. Да, всё-таки... (Задумался, отирает платком лицо.) Всё-таки... странное слово, а? Лена... я пойду... Хочешь со мной?
Е л е н а (твёрдо). Нет.
М а с т а к о в. Почему?
Е л е н а. Мне нужно сходить к Медведевым.
М а с т а к о в (опустив глаза). Может быть, я зайду к Ольге Владимировне... хочешь?
Е л е н а. Нет.
М а с т а к о в (кашлянул). Ну, твоя воля!
(Идёт не торопясь, точно ожидая, что его остановят. Елена смотрит вслед ему. Потехин поднял конверт, взглянул, и лицо его расплылось в широкую улыбку.)
Е л е н а (взглянув на него). Чему это вы рады?
П о т е х и н (взмахивая рукой). А вот... (Не решился сказать.) Сейчас придут отец, Медведева, Самоквасов - будем играть в карты.
Е л е н а (уходя). А...
П о т е х и н. Послушайте...
Е л е н а. Что?
П о т е х и н. Вы часто встречали людей, которые не лгут?
Е л е н а. Нет, не часто. (Присматривается к его руке.)
П о т е х и н. А как вы думаете - Константин...
Е л е н а (сухо). Простите, что это за письмо у вас?
П о т е х и н (протягивая ей конверт). Я поднял здесь... это ему адресовано...
Е л е н а (взяла письмо). Да? Вы при нём подняли?
П о т е х и н (смущён). Да... то есть... нет... он ушёл уже...
Е л е н а. Почерк, кажется, Ольги Владимировны. (Зовёт.) Саша! Едва ли это что-нибудь важное...
П о т е х и н (угрюмо). Не знаю... Как я могу знать? Прочитайте...
(Саша идёт.)
Е л е н а (ласково). Саша, голубчик, догоните мужа и отдайте ему это... он потерял, забыв прочитать.
(Саша бежит. Елена уходит, не взглянув на доктора.)
П о т е х и н (грозит вслед ей пальцем и шепчет). Дура... Подожди ты! Благородные комедии, а-а? Подожди, заплачешь!
(Идут Вукол и Самоквасов, оба выпивши.)
В у к о л. Если ты мечтаешь поймать хорошего перепела...
С а м о к в а с о в (добродушно). Это ты переп`ил...
В у к о л. Нет, слушай... Для этого нужна превосходнейшая самка... а у тебя она - безголосая дрянь. Это противоречит...
С а м о к в а с о в. У тебя всё всему противоречит.
В у к о л. Это, брат, и забавно! Это и любопытно! Ты подумай - люди мучились, стараясь спрятать все углы, скрыть все шероховатости... вдруг родился Вукол Потехин, посмотрел и говорит...
С а м о к в а с о в. Ерунду...
В у к о л. Нет! Посмотрел, всё обнажил, всё раскрыл и говорит - это обман! Это - нас унижающий обман!
П о т е х и н (резко). Я не буду играть в карты.
С а м о к в а с о в. Почему же?
П о т е х и н. Голова разболелась.
(Уходит. Вукол и Самоквасов молча смотрят друг на друга.)
С а м о к в а с о в (обижен). Как хочешь, а - это неделикатно! Сам же пригласил... сейчас придёт М е д в е д е в а... ты пойди, скажи ему, что это нехорошо!
В у к о л (неохотно идёт). Он упрям.
С а м о к в а с о в. Он вообще... плохой партнер!
В у к о л (ворчит). Голова болит... в тридцать лет...
(Самоквасов снял фуражку, отдувается, отирает платком лицо. Идёт Саша.)
С а м о к в а с о в. Куда вы, ласточка?
С а ш а. К Медведевым.
С а м о к в а с о в. Скажите старой барыне, что партия не состоится... Да вот они идут! (Оправляется, молодцевато идёт навстречу.) А знаете, Матрёна Ивановна...
М е д в е д е в а (слушая, что шепчет ей Саша, идёт в дом). Сейчас, батюшка... подождите!
С а м о к в а с о в (Зине). Почему такая озабоченность? Что-нибудь случилось?
З и н а (скучно). Какое у вас смешное лицо!
С а м о к в а с о в. С-смешное-с? Мне кажется... у всех мужчин за сорок лет смешные лица... да-с!
З и н а. Да? Я не знала этого... Вы не обижайтесь!
С а м о к в а с о в. Эх... как вы говорите со мной!
З и н а. Как?
С а м о к в а с о в. Сверху... с некоторой недосягаемой высоты... А я... а я, когда ваша мама рассказывала о том, как этот Турицын мучает вас...
З и н а (изумлена). Что такое? Мама... вам?
С а м о к в а с о в (испугался, обижен, рубит с плеча). Отравляет вас, прекрасную, смертной тоской...
З и н а (возмущена). Как вы... смеете... кто вам позволил? Вы просто дикарь... или - полоумный!.. (Присматривается к нему и говорит мягче.) Что с вами? Зачем вы это сказали?
С а м о к в а с о в (тяжело отодвигаясь, бормочет). Простите... Конечно - я не имею права... тёмная личность... и так далее...
З и н а (негромко). Не потому... а это жестоко... это гадко - говорить так о больном...
С а м о к в а с о в. Ваша мама говорила... Позвольте мне объяснить... Я - не злой, я не гадкий человек, я просто - русский человек, несчастный человек! Не знаю меры добра и зла... ничего не знаю... разбросал лучшие силы души и - вот, никуда не гожусь... дурацкая жизнь! Очень стыдно, поверьте слову!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16