Я то, что я есть, а ты — ты идеалист. Даже хуже того, ты идеалист, который упорно ведет себя так, будто его идеалы и есть реальность. Ты так упрямо смотришь на вселенную сквозь розовые очки, что готов при необходимости перекрасить ее саму в розовый цвет. А такие вещи не выходят, особенно с людьми. Рано или поздно ты столкнешься с реальностью как она есть, и поскольку ты не отступишь — по-своему ты так же упрям, как я или сквонк, — то так и откажешься верить, и реальность тебя убьет. Если я останусь с тобой, то это и меня тоже убьет. А я этого не хочу.
— Мэри... — Джим снова поднялся на ноги, и Моллен снова встал из-за стола.
— Оставайтесь на месте, полковник, — сказал он, — так хочет леди.
— Извини, Джим, но я и правда так хочу. — Затылок Мэри был неподвижен. — Ты, конечно, мне не веришь.
— Нет, не верю, — сказал Джим, — потому что это неправда.
— О, это правда. — В тоне Мэри чувствовалась горечь. — Ты не видишь то, что у тебя под носом. Вместо этого ты все переворачиваешь так, как тебе удобнее, и у тебя это так хорошо получается, что ты даже перестал это замечать.
— Если кто и переворачивает все с ног на голову, — ответил Джим, — так это ты. Ты так упрямо цепляешься за свой кокон, что готова вместе с ним пойти ко дну.
— Видишь, как ты это повернул, — сказала Мэри, — обвинил во всем меня, а не себя. Но это уже неважно. Я сказала, что хотела. Я не буду с тобой работать, я не хочу тебя больше видеть, и не пытайся увидеть меня.
— Значит, ты хочешь, чтобы я не пытался тебя увидеть... — Джим направился к ней, а Моллен встал у него на пути. Но хотя генерал был настроен помешать Джиму, он знал, что при двадцатилетней разнице в возрасте если Джим действительно соберется прорваться к Мэри, то у него это получится. А Джим собирался — и он, и Моллен это понимали.
Мэри заметила движение Моллена наперерез Джиму и тоже это поняла.
— Ладно, — сказала Мэри, — если не хочешь слушать предупреждения, придется столкнуться с реальностью. Там, в космосе, ты сказал, что собрал картинку моего лица. Дай ему пройти, Луис, — ну что, это то же самое лицо?
Моллен шагнул в сторону, и Джим подошел к Мэри как раз в тот момент, когда она встала и повернулась. Он всмотрелся в ее лицо: те же голубые глаза, рыжеватые волосы, прямые линии скул, сходящиеся к маленькому упрямому подбородку, — то самое лицо, которое он помнил с того момента, когда вошел давным-давно в кабинет Моллена и увидел ее в летном костюме.
Он нахмурился и резко выдохнул от облегчения.
— Слава богу! — сказал он. — Я уж думал, что с твоим телом за время нашего отсутствия случилось что-то ужасное — не то чтобы это было важно, раз я теперь знаю тебя на уровне разума. Но вообще о чем ты говоришь? Ты выглядишь так же, как и всегда, хоть я и не вглядывался как следует, пока там, в космосе, не собрал в уме твой портрет. Ты все еще самая красивая женщина, которую я только видел.
Она посмотрела на него, и смотрела так довольно долго. Потом от уголков ее губ начали разбегаться морщинки, и эти морщинки постепенно превратилась в широкую улыбку. Джиму показалось, что от этой улыбки она стала еще красивее. Она откинула голову и засмеялась, и Джим засмеялся вместе с ней. И так они смеялись, пока наконец не успокоились, по-прежнему глядя друг другу в глаза.
— Теперь я такая и есть, — сказала Мэри.
Она с улыбкой взяла его под руку.
— Извини, Луис, — сказала она, потом повернулась и, все еще под руку с Джимом, вышла из кабинета.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90