..
Пока я пытался завязать разговор с заметно побледневшей негритянкой, лифт сам собой двинулся на наш этаж.
– Ты вызвала? – встревожено поинтересовался я. Коридорная отрицательно мотнула головой и отрубилась. Наверное, так и не смогла привыкнуть к традиционно гостеприимному обращению с клиентами в этом старом добром отеле.
Я решил преподнести сюрприз пассажирам приближающегося лифта, кем бы они ни были. Не слишком-то верил в случайности и в существование нейтральных постояльцев в этом гадюшнике. Я прислонился спиной к стене напротив дверей лифта и поднял оба трофейных пистолета.
Когда двери открылись, опасения подтвердились, а на меня смотрели три ствола очень некрасивых современных автомата Калашникова. Я с жалкими хлопалками, оказался лишним на этом празднике стрелкового оружия и поэтому, выстрелив лишь раз, поспешил удалиться к пожарной лестнице.
Не знаю, удалось ли попасть в кого-нибудь. Судя по количеству несущихся в след крупнокалиберных пуль – вряд ли.
Легкая дверца с надписью «пожарный выход» была оборудована замком. Не стал разбираться заперт он или нет. После удара дверца слетела с петель и криво повисла. Пришлось бросить вещи, чтобы не терять драгоценные секунды. Я нырнул головой вперед, совершенно не задумываясь, на что приземлюсь.
Я убью архитектора этого здания; упавшая дверь заняла почти всю небольшую площадку между лестничными маршами, и мне там уже места не хватило. Не успев зацепиться за редкие прутья, поддерживающие перила, продолжал кувыркаться по острым ступеням, пока стена не остановила движение.
Я не чувствовал себя загнанным в угол. Я вообще ничего не чувствовал кроме головокружения. Тем не менее, организм, перейдя в сверхстрессовое состояние, уже справился с введенным в вену перед отпуском серотонином, и боль от ушибленных боков почти не чувствовал. Тостостерон дал силы подняться после кувырканий и продолжить спуск. Я еще успел заметить, как на минуту опоздавшие пули в щепки разнесли невинную дверцу. Будь я управляющим этого отеля, вряд ли согласился бы с предложением устроить здесь локальный военный конфликт. Как войну не ограничивай, одна из сторон, почувствовав близость поражения, обязательно возьмется за более мощное оружие. Сорок первый этаж уже требовал существенного ремонта...
А едва попробовал добраться до лифтов на сороковом этаже, ремонт потребовался и там. Оказывается то, что я поначалу принял за охоту, было облавой. Не скажу, что был сильно опечален. У бегущего под постоянным обстрелом человека все эмоции обычно подавлены мышечными усилиями.
На протяжении всего гона, с сорок первого до шестнадцатого этажа, врагов не видел. Только метеоритный дождь реактивных пуль, рикошетящих о стену над головой, намекал об их постоянном присутствии. Наконец решил, что пора вернуться в лоно цивилизации и воспользоваться-таки лифтом. После сорокового этажа больше не делал попыток выйти с пожарной лестницы, разумно решив, что, если объявлена широкомасштабная облава, то почему бы им не поставить заслоны на каждом этаже? Всего-то, и понадобился бы для этого батальон вооруженных людей...
Оснований думать, что за дверью с цифрой 16 засада не ждет, у меня не было. Я выбил дверцу плечом, перекувыркнулся, встал на колено и направил оба пистолета на первого же попавшего в поле зрения человека.
– Очень эффектно! – лениво сказала она, вынимая из ушей шарики плееров. – Ты тоже посчитал, что неплохо жениться на сотне миллионов кредитов?
– Заткнись, дура, – прорычал я, настороженно ощупывая глазами людей собравшихся на какое-то празднество в огромном шикарном зале. – Где они?
Мужчин и женщин, разряженных в богатые одежды, было около двухсот и ни один человек, кроме меня, не был вооружен. Я слишком выделялся и поэтому поспешил спрятать пистолеты. О том, что одежда после сальто по грязным ступеням потеряла былой лоск, я как-то не подумал.
– Так ты не... – обрадовалась вдруг довольно смазливая девица. – Ты грабитель?
Мне не пришлось ей отвечать. И это хорошо. Иначе выдал бы все известные ругательства, и мы с ней, конечно же, не познакомились.
Скрытая за картиной дверца на пожарную лестницу хлопнула, и в зал вбежали четверо негров с автоматами. И они так старательно шумели, что немедленно привлекли внимание. Четыреста два недоумевающих глаза словно прожектора.
– Вы будете убивать меня прямо здесь? – прокашлявшись, поинтересовался я.
– Квахери, физи, – ткнул в меня толстенным пальцем с розовым ногтем угольно-черный негр. Квартет убийц поднял стволы оружия к потолку и спокойно удалился.
– Полиция! – пискнул чей-то слабый женский голос.
– Все в порядке! – громко провозгласил я. – Они сейчас усядутся в автобусы, и вернуться на окраины. Вмешательства органов правопорядка не требуется...
– А ты кто такой? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Лейтенант Бертран Кастр, батальон «Иэри-Двофф».
– Командос, – авторитетно пояснил окружающим старик в мундире генерала.
– Я видел ваши действия, юноша, – продолжил генерал. – И считаю, что они выше всяческих похвал. У меня еще есть друзья в Генеральном Штабе, и я думаю, что смогу ходатайствовать о награждении.
– Служу Свободе, – тупо выкрикнул я и отдал генералу честь. Толпа сытых богатеев взорвалась аплодисментами. Я чувствовал себя полным кретином и ярость продолжавшая бурлить в жилах, предлагала энергично прекратить этот цирк. Кто-то внутри толкал руки сжаться в кулаки и врезать старой развалине по седым бакенбардам. И удержали меня только поколения аристократов, гены воспитанности и культуры, которую прославленные командоры древности везли на своих утлых каравеллах стадам дикарей. Я разжал руки, глубоко вздохнул и улыбнулся. Стало легче.
– Я думаю, мистер Джехроуд, – важно развернул тушу генерал к мужчине, который был хозяином или виновником вечеринки. – Лейтенант может остаться?
Меня даже стало это забавлять. Овсяные хлопья, которыми в детстве закармливала мать, назывались «Завтрак дядюшки Джехроуд». Быть может, это всего лишь совпадение, но возможность провести вечер в компании с дядюшкой – овсяные хлопья искренне смешила. Еще не хватало, чтобы я забился в истерике, когда самое смешное было уже позади.
– Прошу меня извинить, сэр, – едва сдерживаясь, возразил я. – Мне нужно идти. Служба, сэр.
– Папа! – воскликнула девушка, на которую наткнулся, ввалившись пять минут назад в зал. – Я хочу, чтобы он остался!
Было заметно, что представительного вида «дядюшка» растерялся, но его спас генерал.
– Лейтенант, я приказываю вам остаться!
– Есть, сэр! – щелкнул я каблуками. – Мне необходимо привести себя в порядок.
Я передумал. Меня заинтересовала эта девушка, знал, что заинтересовал ее, и намерен был слегка пустить ей пыль в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Пока я пытался завязать разговор с заметно побледневшей негритянкой, лифт сам собой двинулся на наш этаж.
– Ты вызвала? – встревожено поинтересовался я. Коридорная отрицательно мотнула головой и отрубилась. Наверное, так и не смогла привыкнуть к традиционно гостеприимному обращению с клиентами в этом старом добром отеле.
Я решил преподнести сюрприз пассажирам приближающегося лифта, кем бы они ни были. Не слишком-то верил в случайности и в существование нейтральных постояльцев в этом гадюшнике. Я прислонился спиной к стене напротив дверей лифта и поднял оба трофейных пистолета.
Когда двери открылись, опасения подтвердились, а на меня смотрели три ствола очень некрасивых современных автомата Калашникова. Я с жалкими хлопалками, оказался лишним на этом празднике стрелкового оружия и поэтому, выстрелив лишь раз, поспешил удалиться к пожарной лестнице.
Не знаю, удалось ли попасть в кого-нибудь. Судя по количеству несущихся в след крупнокалиберных пуль – вряд ли.
Легкая дверца с надписью «пожарный выход» была оборудована замком. Не стал разбираться заперт он или нет. После удара дверца слетела с петель и криво повисла. Пришлось бросить вещи, чтобы не терять драгоценные секунды. Я нырнул головой вперед, совершенно не задумываясь, на что приземлюсь.
Я убью архитектора этого здания; упавшая дверь заняла почти всю небольшую площадку между лестничными маршами, и мне там уже места не хватило. Не успев зацепиться за редкие прутья, поддерживающие перила, продолжал кувыркаться по острым ступеням, пока стена не остановила движение.
Я не чувствовал себя загнанным в угол. Я вообще ничего не чувствовал кроме головокружения. Тем не менее, организм, перейдя в сверхстрессовое состояние, уже справился с введенным в вену перед отпуском серотонином, и боль от ушибленных боков почти не чувствовал. Тостостерон дал силы подняться после кувырканий и продолжить спуск. Я еще успел заметить, как на минуту опоздавшие пули в щепки разнесли невинную дверцу. Будь я управляющим этого отеля, вряд ли согласился бы с предложением устроить здесь локальный военный конфликт. Как войну не ограничивай, одна из сторон, почувствовав близость поражения, обязательно возьмется за более мощное оружие. Сорок первый этаж уже требовал существенного ремонта...
А едва попробовал добраться до лифтов на сороковом этаже, ремонт потребовался и там. Оказывается то, что я поначалу принял за охоту, было облавой. Не скажу, что был сильно опечален. У бегущего под постоянным обстрелом человека все эмоции обычно подавлены мышечными усилиями.
На протяжении всего гона, с сорок первого до шестнадцатого этажа, врагов не видел. Только метеоритный дождь реактивных пуль, рикошетящих о стену над головой, намекал об их постоянном присутствии. Наконец решил, что пора вернуться в лоно цивилизации и воспользоваться-таки лифтом. После сорокового этажа больше не делал попыток выйти с пожарной лестницы, разумно решив, что, если объявлена широкомасштабная облава, то почему бы им не поставить заслоны на каждом этаже? Всего-то, и понадобился бы для этого батальон вооруженных людей...
Оснований думать, что за дверью с цифрой 16 засада не ждет, у меня не было. Я выбил дверцу плечом, перекувыркнулся, встал на колено и направил оба пистолета на первого же попавшего в поле зрения человека.
– Очень эффектно! – лениво сказала она, вынимая из ушей шарики плееров. – Ты тоже посчитал, что неплохо жениться на сотне миллионов кредитов?
– Заткнись, дура, – прорычал я, настороженно ощупывая глазами людей собравшихся на какое-то празднество в огромном шикарном зале. – Где они?
Мужчин и женщин, разряженных в богатые одежды, было около двухсот и ни один человек, кроме меня, не был вооружен. Я слишком выделялся и поэтому поспешил спрятать пистолеты. О том, что одежда после сальто по грязным ступеням потеряла былой лоск, я как-то не подумал.
– Так ты не... – обрадовалась вдруг довольно смазливая девица. – Ты грабитель?
Мне не пришлось ей отвечать. И это хорошо. Иначе выдал бы все известные ругательства, и мы с ней, конечно же, не познакомились.
Скрытая за картиной дверца на пожарную лестницу хлопнула, и в зал вбежали четверо негров с автоматами. И они так старательно шумели, что немедленно привлекли внимание. Четыреста два недоумевающих глаза словно прожектора.
– Вы будете убивать меня прямо здесь? – прокашлявшись, поинтересовался я.
– Квахери, физи, – ткнул в меня толстенным пальцем с розовым ногтем угольно-черный негр. Квартет убийц поднял стволы оружия к потолку и спокойно удалился.
– Полиция! – пискнул чей-то слабый женский голос.
– Все в порядке! – громко провозгласил я. – Они сейчас усядутся в автобусы, и вернуться на окраины. Вмешательства органов правопорядка не требуется...
– А ты кто такой? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Лейтенант Бертран Кастр, батальон «Иэри-Двофф».
– Командос, – авторитетно пояснил окружающим старик в мундире генерала.
– Я видел ваши действия, юноша, – продолжил генерал. – И считаю, что они выше всяческих похвал. У меня еще есть друзья в Генеральном Штабе, и я думаю, что смогу ходатайствовать о награждении.
– Служу Свободе, – тупо выкрикнул я и отдал генералу честь. Толпа сытых богатеев взорвалась аплодисментами. Я чувствовал себя полным кретином и ярость продолжавшая бурлить в жилах, предлагала энергично прекратить этот цирк. Кто-то внутри толкал руки сжаться в кулаки и врезать старой развалине по седым бакенбардам. И удержали меня только поколения аристократов, гены воспитанности и культуры, которую прославленные командоры древности везли на своих утлых каравеллах стадам дикарей. Я разжал руки, глубоко вздохнул и улыбнулся. Стало легче.
– Я думаю, мистер Джехроуд, – важно развернул тушу генерал к мужчине, который был хозяином или виновником вечеринки. – Лейтенант может остаться?
Меня даже стало это забавлять. Овсяные хлопья, которыми в детстве закармливала мать, назывались «Завтрак дядюшки Джехроуд». Быть может, это всего лишь совпадение, но возможность провести вечер в компании с дядюшкой – овсяные хлопья искренне смешила. Еще не хватало, чтобы я забился в истерике, когда самое смешное было уже позади.
– Прошу меня извинить, сэр, – едва сдерживаясь, возразил я. – Мне нужно идти. Служба, сэр.
– Папа! – воскликнула девушка, на которую наткнулся, ввалившись пять минут назад в зал. – Я хочу, чтобы он остался!
Было заметно, что представительного вида «дядюшка» растерялся, но его спас генерал.
– Лейтенант, я приказываю вам остаться!
– Есть, сэр! – щелкнул я каблуками. – Мне необходимо привести себя в порядок.
Я передумал. Меня заинтересовала эта девушка, знал, что заинтересовал ее, и намерен был слегка пустить ей пыль в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50