- У него три автомастерских. Если тебе надо будет отрихтовать крыло или дверцы, я тебя устрою к нему, - сказал он Назаркевичу. - У него на год очередь. Дерет, правда, но - золотые руки.
- А почему стекольщик? - переспросил Назаркевич.
- Банкет, наверное, достиг самой высокой температуры, и кто-то вышиб стекло, вызвали стекольщика.
- А ты что, родственник этого Гены?
- Такой же, как и ты, - засмеялся Лагойда. - Имя Гены - для всех в городе пароль. Он платит хорошие чаевые...
Они вошли в зал. Перед ними тут же вырос администратор, недоверчиво оглядел их явно не подходящую для банкета одежду, сказал:
- Слушаю вас.
- Устройте нас в уголочке, - командно произнес Лагойда.
- У нас банкет, - ответил администратор.
- Это я читал. Поэтому и нужно где-нибудь в уголочке за служебным столиком.
- Пойдемте, - после минутного колебания решился администратор, высчитывая, кто эти трое настырных: из угрозыска или может... Видимо на большее его фантазия в силу профессии не была приспособлена...
- Ну и арап ты! - сказал Назаркевич, когда они уже сидели за служебным столиком в глубокой нише в стороне от центрального зала. Обедаем или гуляем?
- Скромно обедаем, - вспомнив пытливые глаза администратора, Лагойда предостерегающе поднял палец.
Но были они не из угрозыска. Николай Николаевич Вячин, технолог, возглавлял кооператив "Астра", куда уговорил пойти на договорных началах своих приятелей - Сергея Матвеевича Назаркевича и Юрия Игнатьевича Лагойду, основным местом службы которых являлся научно-исследовательский и экспериментально-производственный институт металловедения. Назаркевич работал там инженером-химиком в лаборатории, а Лагойда - заведовал всем энергетическим хозяйством. Когда-то Вячин начинал свою инженерную карьеру в этом институте, но несколько лет назад ушел. Его кооператив "Астра" в сущности был малым предприятием - солидным, хорошо отлаженным, с оборотом в несколько сот миллионов. Делали тут художественное литье из легких сплавов: фурнитуру для мебели - фигурные петли для дверец, накладки на замочные скважины, изящные дверные ручки, крючки для вешалок, штамповали модные люстры, бра и сувенирные подсвечники. Вячин сманил к себе хороших дизайнеров...
- Что будете пить? - спросил официант.
- Ничего, - отрезал Вячин.
- Ну может хоть пивка? - сказал Назаркевич.
- Ладно, три пива, - смилостивился Вячин. - Ты же не пьющий, повернулся он к Назаркевичу. - Чего вдруг?
- Да так что-то захотелось.
- Хорошо. Приступим к делу. Выкладывай, - сказал он Назаркевичу.
- Если помнишь, еще при тебе Кубракова начала работу над этим лаком, - начал Назаркевич.
- Помню.
- Ушло у нее на это шесть лет.
- Почему "у нее", ты ведь тоже участвовал? - вставил Лагойда.
- Идея-то была ее... Сейчас это значения не имеет, - раздраженно ответил Назаркевич. - Работа завершена. Результат потрясающий.
- А именно? - спросил Лагойда.
- Лак универсальный. Может служить исходным материалом для десятков, а может и сотен производственных целей. Он найдет применение в радиоэлектронике, в фармакологии, в антикоррозионной технологии. И всюду, где хватит фантазии. Она назвала его "поликаувиль".
- Какое это отношение имеет к нашим изделиям, - спросил Вячин.
- Полукаувиль водонепроницаем, сверхпрочен, его не берут ни кислоты, ни ляпис, он обладает сверхизоляционными свойствами. А ты ведь жаловался, что торговля приняла несколько претензий от покупателей. В чем они, эти претензии?
- Со временем тускнеет декоративно-тонирующее покрытие, потому что на нашем лаке появляются трещины, поступают пятна окисления.
- Поликаувиль Кубраковой все эти проблемы снимает. Он хорош и как изолятор проводов. А ведь вы делаете бра, люстры. Я же говорю тебе: он универсален!
- Ты мне говорил и про автомашины, - подсказал Назаркевичу Лагойда.
- Это к делу не относится, - ответил Назаркевич.
- А что автомашины? - спросил Вячин.
- Если в поликаувиль добавляются каучукосодержащие вещества и уза, он становится антикоррозионной защитой. Аналогов ей в мире нет. Сегодня во всяком случае. Лак не затвердевает, а сохраняет упругость. Машине не страшны удары гравия в днище.
- А что такое уза? - спросил Лагойда.
- Восковой клей, сотовая сушь. Меду в ней нет. Пчелы узой заклеивают щели в сотах, - сказал Назаркевич.
- Башковитая баба наша Кубракова? - засмеялся Лагойда.
- Хоть и стерва, но талантлива, - согласился Назаркевич. На, взгляни, как это выглядит в натуре, - он извлек из кармана пузырек от корвалола с прозрачной жидкостью.
Лагойда посмотрел ее на свет и передал пузырек Вячину. Тот наклонил его, откупорил, понюхал, снова закрыл, взболтал и опять посмотрел. Затем сказал:
- Вязкий. Но если распылять аэрозольно под большим давлением... Где ты взял?
- Перед промывкой аппарата слил из отстойника. Там всегда остается граммов двадцать пять-тридцать.
- Много у нее этого лака? - спросил Вячин.
- Смотря для чего, - ответил Назаркевич. - Для промышленных нужд капля в море. Установка-то опытная, лабораторная. Кубракова надоила на ней всего литров тридцать.
- Нам бы двух поллитровок этого поликаувиля хватило на год. Распыляли бы аэрозольно, - сказал Вячин.
- Попроси у нее, - посоветовал Лагойда. - У вас же были неплохие отношения. Может даст.
- Так эта ведьма и разбежится! - скривился Назаркевич. - Впрочем, как хочешь. Она послезавтра утром вместе с директором уезжает в Германию.
- Надолго? - спросил Лагойда.
- А черт ее знает! Кажется, на неделю. По мне хоть бы навсегда, сказал Назаркевич.
- Тосковать будешь, - засмеялся Лагойда. - Ну где этот официант? Жрать хочется!
- Вот уже катит тележку, расстегивай пояс, - Вячин убрал руки со стола, как бы освобождая место.
2
Серия "Вольво" с польскими номерами, мягко вкатываясь в рытвины поселка и осторожно выползая из них, миновала последние дачные домики.
- Ну и дороги у вас! - сказал водитель.
- А то ты не знал! Первый раз, что ли? Да и у вас не лучше. Ездил, знаю, - ответил мужчина, сидевший на правом сидении.
Машина без разгона легко поднялась на лесистый холм, остановилась. Они вышли.
- Дверцы не закрывай, пусть проветрится, душно, - сказал поляк.
В этот будничный день здесь было безлюдно и тихо. В знойный воздух густо испарился запах хвои. Где-то за лесом прерывисто загнусавил сигнал у закрывающего переезда, и тут же ответно рявкнула электричка, вбивая в тишину колесную дробь.
Поляк лег навзничь на траву, усыпанную рыжими прошлогодними сосновыми иглами и вольготно раскинул руки. Его спутник, отойдя на несколько шагов, любовался автомобилем.
- Хороша, - сказал он. - Тадек, я вижу, не только машину поменял, но и номера?
- Да. Были лодзинские, а сейчас варшавские, - ответил по-русски с легким польским акцентом.
- Границу пересекал в Бресте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53