ИСПОВЕДЬ ПАТРИОТА


Он возник на пороге как подарок судьбы, меня взяла оторопь: я давно
мечтал о встрече, его приход случился знаком свыше, посланием небес.
Гость, как две капли воды, был похож на Бурова из моего романа
"Преисподняя" - такие же беспокойные руки, которые вечно что-то ищут,
трогают, ощупывают, гнут, теребят всякий предмет, который сподобятся
ухватить. Буров нередко ломал ручки и карандаши, рвал носовые платки,
раздергивал на нитки вязание; когда руки ничего не находили, он нервно
грыз ногти и обкусывал их до мяса.
Таких людей постоянно гложет какая-то тревога, изводит мучительный
зуд - ест и не дает покоя. Буров никогда не находил себе места, ерзал,
озабоченно озирался и, волнуясь, подозрительно оглядывался, точно опасался
слежки.
Гость в отличие от Бурова выглядел загорелым, это меня и смутило.
Буров был бледен всегда, на бледном лице странным образом выделялись
глаза: они ярко горели, как будто неистовая догадка осенила его вдруг и
жгла, распаляла, отнимая покой.
В глазах загорелого гостя тоже полыхал огонь сокровенного знания,
словно он, как и Буров, постиг что-то, что другим не дано, один познал
истину, недоступную остальным; она горела в его глазах - горела и не
иссякала.
Был апрель, запоздалая, похожая на осень, весна. Погода сулила долгое
ненастье. Едва сошел снег, зарядили холодные дожди, воздух наполнила
промозглая сырость, денно-нощная стынь, от которой ныли суставы.
Никто однако не замечал сиротской весны, в этот апрель людей занимала
политика. Изо дня в день повсюду клокотали жгучие споры, всеобщий раздрай
и перепалка вот-вот могли обернуться дракой и кровью. Люди не замечали
холода, стремительно пролетали ненастные дни - мимо, мимо, как полустанки
за окном экспресса.
- Вы уже определились, как будете голосовать? - поинтересовался
пришелец.
Я слышал от соседей, что по квартирам ходят агитаторы, убеждая
жильцов, кому отдать предпочтение. По правде сказать, я ужасно не люблю,
когда мне навязывают чужое мнение, но я сдержался: не давать же сразу от
ворот поворот.
- Кто вы? - спросил я как можно приветливее.
- Мы - патриоты! - ответил он со сдержанной гордостью.
Честно говоря, я тоже считаю себя патриотом. И я до сих пор не свыкся
с тем, что Аляска уплыла к Соединенным Штатам, все ломаю голову, как ее
вернуть. Впрочем, и Финляндию, и Польшу тоже. С какой это стати они теперь
заграница? Горько мне это и огорчительно. Если б не большевики, Босфор и
Дарданеллы непременно стали бы нашими внутренними проливами, дело к этому
шло.
И если уж совсем начистоту, то Калифорния принадлежала нам, зря, что
ли, правил там русский губернатор, а местные индейцы до сих пор
употребляют наше слово "ложка"?
Что ни говори, неплохо было бы иметь Калифорнию у себя под рукой, я
намерен в ближайшее время поднять этот вопрос. Да, имперского мышления у
меня пруд пруди, однако я не ломлюсь непрошенно в чужую дверь: так, мол, и
так, я - патриот! Нескромно как-то. Вот верну Калифорнию, тогда поговорим.
- У вас ко мне дело? - поинтересовался я как можно деликатнее, чтобы
не обидеть гостя бестактным словом.
- Мы хотим дать вам совет, - взгляд пришельца говорил, что он ценит
свой совет на вес золота.
Что ж, мы столько лет были страной советов, стерплю еще один.
- Известно ли вам, что референдум затеяли евреи? - постарался он
сразу взять быка за рога.
- Неужели?! - заполошливо, но искренне всплеснул я руками.
Да, это был он, Буров из моего романа "Преисподняя", собственной
персоной. Я даже растерялся, насколько вымысел, свободная игра ума,
причуды фантазии так могут обернуться плотью и предстать въяве.
- Мы утверждаем: референдум выгоден только евреям! - заявил он столь
решительно, что и понятно было: любые возражения бессмысленны и
бесполезны.
- Только им? - пробормотал я потерянно.
- Голосовать пойдут одни евреи, - неуступчиво подтвердил он.
- Неужели их столько? А говорят малый народ...
- Маскируются. Вы не представляете, сколько их. А до чего хитры!
Референдум придумали. Кому, кроме них, польза от референдума? Они всюду!
Где что стряслось - там они. Везде!
- Неужели везде?
- А как же! Без них ничего не обходится. Не замечали? - прищурился он
едко. - Но мы всех выведем на чистую воду!
Винюсь: я и впрямь не подозревал такой всепроникающей сокрушительной
опасности. Но подлинным патриотам, вероятно, видней. Иначе они не стали бы
бить тревогу.
Я на мгновение представил необъятную Россию, землю без конца и края,
множество городов, деревень, хуторов, несметное население, тьму племен,
неисчислимый православный и прочий люд - неужели евреи ведают всем и
владеют?
Вообразить это не хватало мочи. Неужто все на свете им подвластно?
Неужто все народы существуют и перемещаются по их воле? Неужто каждый шаг,
каждый вздох у них под контролем и ничего не происходит без их ведома? Это
ж какое немыслимое могущество! Представишь - оторопь берет, мороз по коже.
Бурова я помнил по совместному проживанию в одном провинциальном
общежитии. Он даже ночью не знал угомона, ночь напролет ворочался с боку
на бок, и казалось, огонь его глаз прожигает темноту. Одна мысль не давала
Бурову покоя: он постоянно думал о евреях. Мысль о всеобщем, всемирном
заговоре давно овладела им, захватила и не отпускала. Истина заключалась в
их кромешной вине: все, что происходило в мире дурного, Буров связывал с
евреями - войны, голод, катастрофы, рост цен, аварии, безработицу... Даже
землетрясения, извержения вулканов, оползни и наводнения были делом их
рук. И лампочки перегорали часто, потому что евреи подло меняли напряжение
в сети.
Он был убежден, что ничего в мире не происходит само по себе,
случайно, без участия евреев. Стоило лишь получше разобраться, найти
концы, размотать и обязательно отыщется еврейский умысел. И Буров
постоянно пребывал в поиске, искал и связывал между собой множество
разрозненных фактов, случаев, событий... Это занятие стало смыслом его
существования - сокрушительный заговор пронизал и опутал весь мир, проник
во все щели, и только он, Буров, мог распутать эту дьявольскую сеть. Он
повсюду искал тайные козни - искал и находил.
- Взгляни на школьные учебники, - призывал он. - Их составили евреи,
чтобы запутать русских детей. А война в Персидском заливе?
- Но ведь Ирак начал... напал на Кувейт...
- Формально! Так только кажется. На самом деле за этим стоят евреи.
Уж слишком им было выгодно.
1 2 3