Еще тогда он одевался наперегонки со своим маленьким братом, стараясь первым застегнуть все пуговицы, и огорчался, если отставал хоть на одну пуговку. В восемь лет он облазил все деревья в отцовском саду и, взобравшись на макушку, злился, что больше некуда лезть. Он принимался бороться со всяким, кто был не прочь покататься по полу, и однажды целую ночь не сомкнул глаз узнав, что на следующий день должен приехать двоюродный брат годом старше его. И совсем не потому, что он мечтал увидеть двоюродного брата, встретить его получше, - он просто собирался побегать с ним наперегонки по двору, а потом затеять борьбу". Вот здорово, думал он, положить на обе лопатки мальчика, который на целый год меня старше! Но двоюродный брат в последнюю минуту "не состоялся". Это был настоящий удар. В десять лет наш герой расшиб голову о качели и так растерялся при виде крови, что заплакал. И он никогда потом не мог себе простить, что упустил такую возможность доказать свое превосходство над другими мальчишками, потому что, хоть он заплакал не от боли, а от страха, но вполне мог бы справиться и с тем и с другим, будь он к этому заранее подготовлен.
В школе он закончил первое полугодие первым учеником после ожесточенной борьбы, потому что у него был соперник. Впоследствии он из года в год неизменно оставался первым или одним из первых в классе. Но он не вдумывался в то, что учил, важно было оставлять позади других мальчиков. Он принимал участие во всех состязаниях, во всех играх, и не потому, что это доставляло ему удовольствие, - но как же иначе выйти победителем? Он считался чуть ли не образцом первого ученика.
В колледж он пришел совершенно обессиленный и два года потратил на то, чтобы стать настоящим денди: самым невозмутимым, самым непринужденным и самым элегантным молодым человеком. И он почти преуспел в этом. Поняв, однако, что если в один прекрасный день он не опередит в учении своих сверстников, то они опередят его, он в страхе бросился к репетитору. Целый год он старательно зазубривал его уроки. Он совсем не понимал того, что учил, но все пройденное с репетитором сумел удержать в памяти ровно до той горячей поры, когда ему пришлось неделю подряд дважды в день пыхтеть над письменными заданиями. И он непременно вышел бы первым, если бы одному из экзаменаторов, не подозревавшему, что экзамен служит единственной цели выяснить, кто кого, не вздумалось задать ему самым небрежным тоном вопрос, ответ на который требовал понимания предмета. Сдав из последних сил экзамены, он принялся поглощать юридические науки. Отличиться тут он мог разве только, усваивая предметы быстрее прочих студентов; и вот он целых два года посвятил тому, чтобы сделаться лучшим актером-любителем и лучшим стрелком в округе. При исполнении роли он не углублялся в такие пустяки, как передача характера изображаемого лица, а старался только вызывать смех и сорвать больше аплодисментов, чем его партнеры. Он и птиц стрелял не потому, что любил охоту как настоящий охотник: просто ему доставляло удовольствие ежедневно сознавать, что он настрелял или настреляет дичи больше всех своих приятелей.
Но вот пришло наконец время заняться избранной профессией, и он, как истый британец, начал свою карьеру, думая прежде всего о будущем. Он с первой минуты понял, что это состязание будет самым продолжительным из всех, в которых он когда-либо стартовал; и он начал двигаться медленно и постепенно, с камешком во рту и приберегая дыхание. Все это было невыносимо скучно и нудно, но должен же он прийти к финалу раньше всех! И вот он шел, круг за кругом, почти незаметно набавляя скорость и довольно быстро разглядев ту пятерку, которая, пожалуй, опередила бы его, не следи он за ней так пристально. Он не любил свое дело, и деньги его не привлекали: поглощенный изо дня в день единственной заботой не дать себя обогнать, он просто не успевал тратить деньги или раздавать их. Так у него скопилась кругленькая сумма. Когда он это обнаружил, он решил ею как-то распорядиться. Вскоре он оказался в картинной галерее и купил картину. Очень быстро он убедился, что его картина куда лучше картины его друга, который понимал толк в этом деле. И вот он подумал: "А ведь займись я этим всерьез, я его живо обставлю". Так он и сделал. И каждый раз, купив новую картину, он приходил в восторг оттого, что вкус его совершенствуется и он становится более тонким знатоком картин, чем его друг и даже многие другие ценители. Он чувствовал, что скоро будет крупнейшим авторитетом в этом деле; и все покупал и покупал. Сами по себе картины его ничуть не интересовали; у него не было на это ни времени, ни сил, важно было только стать первым и тут! Но он лелеял мечту передать свою коллекцию Национальной галерее, как памятник своему вкусу и последнее доказательство своего превосходства над другом Z после того, как их обоих уже не станет.
Как раз к этому времени он облачился в адвокатскую мантию, на что ушла почти половина его капитала. Он, конечно, предпочел бы подождать с этим, если бы не понял, что, не поторопись он, его друзья X, У и Z его опередят. Этого надо было остерегаться, ведь он намеревался первым занять должность судьи. Проявив такой размах и решительность, он понял, как далеко шагнул вперед, и на радостях нашел время вступить в брак, благо наступили летние каникулы. Полтора месяца он почти не думал о своих друзьях X, У и Z. Но к концу сентября он узнал, что и они получили соответствующие предложения и тоже облачились в адвокатские мантии, и это разом вернуло его в нормальное состояние духа. Пришлось отставить жену на второй план и снова надеть хомут. Эти молодчики уж, конечно, постараются обогнать его при первой возможности, - и он на три недели урезал свой медовый месяц. Не прошло и двух лет, как стало ясно, что, если он хочет сохранить ведущее положение, нужно пройти в парламент. И вот вопреки собственным врожденным склонностям и даже вопреки склонностям избирателей он обеспечил себе место в парламенте. Каково же было его огорчение, когда, впервые вступив в парламент, он увидел там своих друзей X, У и даже Z. Не мудрено, что теперь, когда ему приходилось заседать в суде и в парламенте, он осунулся и очень пожелтел; а его жена стала выражать недовольство. Чтобы ее утихомирить, он решил дарить ей ежегодно по младенцу: если он хочет удержать свое место в начатом большом состязании, ему необходимо полное спокойствие в семейной жизни; ведь милые друзья X, У и Z не преминут воспользоваться его слабым здоровьем. Ни у одного из его ненавистных конкурентов не было столько детей. К своим обязанностям в парламенте он относился формально; он был слишком занят собой и своей карьерой, и в его сознании никак не укладывалось, что все мелкие мероприятия, которые ему непрерывно приходилось обсуждать, могут принести пользу людям, с жизнью которых он не имел ни времени, ни охоты ближе познакомиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
В школе он закончил первое полугодие первым учеником после ожесточенной борьбы, потому что у него был соперник. Впоследствии он из года в год неизменно оставался первым или одним из первых в классе. Но он не вдумывался в то, что учил, важно было оставлять позади других мальчиков. Он принимал участие во всех состязаниях, во всех играх, и не потому, что это доставляло ему удовольствие, - но как же иначе выйти победителем? Он считался чуть ли не образцом первого ученика.
В колледж он пришел совершенно обессиленный и два года потратил на то, чтобы стать настоящим денди: самым невозмутимым, самым непринужденным и самым элегантным молодым человеком. И он почти преуспел в этом. Поняв, однако, что если в один прекрасный день он не опередит в учении своих сверстников, то они опередят его, он в страхе бросился к репетитору. Целый год он старательно зазубривал его уроки. Он совсем не понимал того, что учил, но все пройденное с репетитором сумел удержать в памяти ровно до той горячей поры, когда ему пришлось неделю подряд дважды в день пыхтеть над письменными заданиями. И он непременно вышел бы первым, если бы одному из экзаменаторов, не подозревавшему, что экзамен служит единственной цели выяснить, кто кого, не вздумалось задать ему самым небрежным тоном вопрос, ответ на который требовал понимания предмета. Сдав из последних сил экзамены, он принялся поглощать юридические науки. Отличиться тут он мог разве только, усваивая предметы быстрее прочих студентов; и вот он целых два года посвятил тому, чтобы сделаться лучшим актером-любителем и лучшим стрелком в округе. При исполнении роли он не углублялся в такие пустяки, как передача характера изображаемого лица, а старался только вызывать смех и сорвать больше аплодисментов, чем его партнеры. Он и птиц стрелял не потому, что любил охоту как настоящий охотник: просто ему доставляло удовольствие ежедневно сознавать, что он настрелял или настреляет дичи больше всех своих приятелей.
Но вот пришло наконец время заняться избранной профессией, и он, как истый британец, начал свою карьеру, думая прежде всего о будущем. Он с первой минуты понял, что это состязание будет самым продолжительным из всех, в которых он когда-либо стартовал; и он начал двигаться медленно и постепенно, с камешком во рту и приберегая дыхание. Все это было невыносимо скучно и нудно, но должен же он прийти к финалу раньше всех! И вот он шел, круг за кругом, почти незаметно набавляя скорость и довольно быстро разглядев ту пятерку, которая, пожалуй, опередила бы его, не следи он за ней так пристально. Он не любил свое дело, и деньги его не привлекали: поглощенный изо дня в день единственной заботой не дать себя обогнать, он просто не успевал тратить деньги или раздавать их. Так у него скопилась кругленькая сумма. Когда он это обнаружил, он решил ею как-то распорядиться. Вскоре он оказался в картинной галерее и купил картину. Очень быстро он убедился, что его картина куда лучше картины его друга, который понимал толк в этом деле. И вот он подумал: "А ведь займись я этим всерьез, я его живо обставлю". Так он и сделал. И каждый раз, купив новую картину, он приходил в восторг оттого, что вкус его совершенствуется и он становится более тонким знатоком картин, чем его друг и даже многие другие ценители. Он чувствовал, что скоро будет крупнейшим авторитетом в этом деле; и все покупал и покупал. Сами по себе картины его ничуть не интересовали; у него не было на это ни времени, ни сил, важно было только стать первым и тут! Но он лелеял мечту передать свою коллекцию Национальной галерее, как памятник своему вкусу и последнее доказательство своего превосходства над другом Z после того, как их обоих уже не станет.
Как раз к этому времени он облачился в адвокатскую мантию, на что ушла почти половина его капитала. Он, конечно, предпочел бы подождать с этим, если бы не понял, что, не поторопись он, его друзья X, У и Z его опередят. Этого надо было остерегаться, ведь он намеревался первым занять должность судьи. Проявив такой размах и решительность, он понял, как далеко шагнул вперед, и на радостях нашел время вступить в брак, благо наступили летние каникулы. Полтора месяца он почти не думал о своих друзьях X, У и Z. Но к концу сентября он узнал, что и они получили соответствующие предложения и тоже облачились в адвокатские мантии, и это разом вернуло его в нормальное состояние духа. Пришлось отставить жену на второй план и снова надеть хомут. Эти молодчики уж, конечно, постараются обогнать его при первой возможности, - и он на три недели урезал свой медовый месяц. Не прошло и двух лет, как стало ясно, что, если он хочет сохранить ведущее положение, нужно пройти в парламент. И вот вопреки собственным врожденным склонностям и даже вопреки склонностям избирателей он обеспечил себе место в парламенте. Каково же было его огорчение, когда, впервые вступив в парламент, он увидел там своих друзей X, У и даже Z. Не мудрено, что теперь, когда ему приходилось заседать в суде и в парламенте, он осунулся и очень пожелтел; а его жена стала выражать недовольство. Чтобы ее утихомирить, он решил дарить ей ежегодно по младенцу: если он хочет удержать свое место в начатом большом состязании, ему необходимо полное спокойствие в семейной жизни; ведь милые друзья X, У и Z не преминут воспользоваться его слабым здоровьем. Ни у одного из его ненавистных конкурентов не было столько детей. К своим обязанностям в парламенте он относился формально; он был слишком занят собой и своей карьерой, и в его сознании никак не укладывалось, что все мелкие мероприятия, которые ему непрерывно приходилось обсуждать, могут принести пользу людям, с жизнью которых он не имел ни времени, ни охоты ближе познакомиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19