— Как, ребята, хотите вспрыснуть кофеинчика?
Раттакул с мертвенно-бледным лицом вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой двери.
— Остается только надеяться, что авиационная токсикологическая лаборатория даст нам какую-то наводку. — Райан глянул на бумаги, разбросанные по всему столу рядом с молчащим ящиком. — Дело номер 5023, получено Маттисеном от Ли Ю, в виде образцов: один мешок с человеческими костями, один контейнер с мышцами, сухожилиями и волосами жертв. Я попросил их сделать для вас копии своих заключений, так? — Бросив бумаги на стол, он зашагал по комнате, держа в руках чашку с кофе. — Часть ответов может только сбить с толку, если принимать на веру, что в таком путешествии происходит масса инфарктов, хотя на, самом деле травмы сердечной мышцы в такого рода авариях не имеют ничего общего с инфарктом. Когда человек понимает, что у него не осталось ни одного шанса на спасение, он испытывает поистине чудовищное напряжение, которого сердце просто не выдерживает: оно останавливается. Я хочу сказать, что, когда ты стреляешь человеку в затылок, вскрытие находит сердце в полном порядке, но когда пассажиры в салоне понимают, что именно их вот-вот ждет, организм не выдерживает такого напряжения. Колонка рулевого управления вырвана у самого основания, и сделано это только голыми руками — с такой силой капитан тянул ее на себя, пытаясь поднять нос машины; в обычных условиях мышцы просто физически не способны на такое усилие, но при запредельном напряжении… Но тут я не специалист — из лаборатории вы получите более точные ответы на возможные вопросы и предположения. Но сомневаюсь, что этот подрывник умер от спазмы сердечной мышцы. Господи, да любой, кто поднимается на борт самолета, зная, что он рано или поздно разлетится в куски, должен обладать более чем крепкими нервами. — Он допил кофе и поставил чашку в мойку.
— Вам не кажется, что мотивы его поступка имеют отношение к торговле наркотиками?
Вскинув голову, Райан посмотрел на меня.
— Я бы сказал, что единственная организация, которая в этих местах не имеет отношения к торговле наркотиками, — это Армия Спасения. Вы же знаете, что было на борту этого лайнера, не так ли? Без этих милых игрушек не проходит ни один рейс между Сингапуром и Таиландом, и где-то на линии доставки случился сбой и груз могли перехватить.
— Судя по фамилии в списке пассажиров, он бирманец.
— Это ничего не значит. Тут встречаешь людей, в жилах которых течет китайская, французская и камбоджийская кровь, или смесь английской, малайской и индийской. Смешанное население, прижившиеся беженцы, смешанные браки еще с колониальных времен, и все такое — вот что такое Сингапур. — Вскинув на плечо сумку, он подавил зевок. — Не знаю, как вы, а я уже готов рассыпаться. Господи, что я говорю…
— Где ты находишься?
— На военно-воздушной базе в Чатхабури, в Таиланде. Стяг на тонкой мачте чуть колыхался под легким бризом, четыре часа утра, Челтенхем — в шести тысячах милях отсюда.
— Почему тебя не оказалось на этом рейсе?
— Я был предупрежден.
— Кем?
— Не знаю. — Я рассказал ему о звонке.
— Должно быть, информация поступила от тайцев.
— Нет. Они задержали бы рейс и обыскали самолет. Насвистывая, вошел молодой лейтенант.
— О, прошу прощения. — Он торопливо вышел.
— Что? — переспросил я Пеппериджа.
— Значит, ты обзавелся друзьями.
— Не того сорта, который меня устроил бы.
— Ты считаешь, что женщина, с которой ты говорил, имеет отношение к происшествию?
— Похоже, что так.
— Что ты сделал, дабы ее разыскать?
— Все, что в моих силах, но этого явно мало. То, что ты прислал, — сказал я, — выглядит довольно убедительно, но таким образом крота не вычислить. И я не могу доверять всем поголовно. Да и любому из них. Почему ты послал мне документы через Маккоркдейл?
— Потому что на нее можно положиться.
— Растолкуй-ка мне подробнее.
— Ее отец — сэр Джордж Маккоркдейл, член парламента. Она работает в Министерстве иностранных дел вот уже пять лет, три года провела в Сингапуре. Верховный Комиссар самую высокую оценку дает ей. В противном случае, — не без обиды сказал он, — я не стал бы использовать ее для пересылки тебе материалов.
— Она вывела меня на человека по фамилии Чен, и он намекнул мне о данном рейсе.
— В свое время я его тоже использовал. Но сейчас он просто в шоке — второй пилот был его лучшим другом. Я ничего не сказал. Я думал.
— Что-то проясняется? — спросил он меня.
— Да. Немного. Я решил было, что с ним стоит иметь дело, и может, так оно и есть. — Если полностью положиться на Чена, я могу снова использовать его, копь скоро дела пойдут вразнос.
— Ты что-нибудь нашел в обломках?
— Минутку, — я включил запись и поднес к ней наушник трубки, который буквально завибрировал от отчаянных криков. Когда снова воцарилась тишина, я сказал Пеппериджу: — Кое-что.
— Что в чемоданчике?
— Довольно интересные открытия.
В голосе его послышались возмущенные нотки.
— Я тут глаз не сомкнул. Все время сижу на связи с тайцами.
— Я не хотел тебя обидеть.
— А я и не обиделся. Так что в нем?
— Синьки чертежей “Рогатки”, включая спецификации, модификации, компьютерные расчеты и все компоненты. Наступило краткое молчание.
— Боже милостивый.
— У Шоды Доминик Лафардж был главным организатором поставок оружия.
— Знаю, — сказал он. — Но почему…
— Кто такой генерал Дхармнун?
Снова наступило молчание. Он напряженно думал, что меня отнюдь не удивляло.
— Он командует вооруженными силами Шоды, состоящими из нескольких раздробленных групп.
— Среди бумаг я нашел письмо, адресованное Шоде. В нем говорится, что Лафардж “в настоящее время ведет переговоры о приобретении ста штук “Рогаток”, что согласовано с генералом Дхармнуном.” Конец цитаты.
Мне пришлось подождать, пока он обдумает сказанное. Я с трудом удержался, потому что начало сказываться все воедино: и острый запах антисептиков, и нестерпимый зуд левой руки, и голод. В лазарете на базе мне сменили повязку, но я не ел после того, как ребята из Красного Креста предложили мне сандвичи в три утра. Снаружи доносились слабые отзвуки голосов, один из говоривших был американец.
— Они не могут их купить, — наконец отозвался Пепперидж.
— “О приобретении” — черным по белому.
— Исключено. Я скажу, чтобы “Литье Лейкера” удвоили охрану на предприятии. Не понимаю, почему ты так осторожно относишься к Джонни Чену. Крупная утечка информации произошла где-то в другом месте.
— Просто потому, что произошла авария. И мне придется это учитывать. — Еще свежи были воспоминания о двух голосах, один из которых раздался в трубке у моего уха: “Произойдет несчастный случай, вы понимаете?” — а другой я услышал по радио три часа назад:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Раттакул с мертвенно-бледным лицом вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой двери.
— Остается только надеяться, что авиационная токсикологическая лаборатория даст нам какую-то наводку. — Райан глянул на бумаги, разбросанные по всему столу рядом с молчащим ящиком. — Дело номер 5023, получено Маттисеном от Ли Ю, в виде образцов: один мешок с человеческими костями, один контейнер с мышцами, сухожилиями и волосами жертв. Я попросил их сделать для вас копии своих заключений, так? — Бросив бумаги на стол, он зашагал по комнате, держа в руках чашку с кофе. — Часть ответов может только сбить с толку, если принимать на веру, что в таком путешествии происходит масса инфарктов, хотя на, самом деле травмы сердечной мышцы в такого рода авариях не имеют ничего общего с инфарктом. Когда человек понимает, что у него не осталось ни одного шанса на спасение, он испытывает поистине чудовищное напряжение, которого сердце просто не выдерживает: оно останавливается. Я хочу сказать, что, когда ты стреляешь человеку в затылок, вскрытие находит сердце в полном порядке, но когда пассажиры в салоне понимают, что именно их вот-вот ждет, организм не выдерживает такого напряжения. Колонка рулевого управления вырвана у самого основания, и сделано это только голыми руками — с такой силой капитан тянул ее на себя, пытаясь поднять нос машины; в обычных условиях мышцы просто физически не способны на такое усилие, но при запредельном напряжении… Но тут я не специалист — из лаборатории вы получите более точные ответы на возможные вопросы и предположения. Но сомневаюсь, что этот подрывник умер от спазмы сердечной мышцы. Господи, да любой, кто поднимается на борт самолета, зная, что он рано или поздно разлетится в куски, должен обладать более чем крепкими нервами. — Он допил кофе и поставил чашку в мойку.
— Вам не кажется, что мотивы его поступка имеют отношение к торговле наркотиками?
Вскинув голову, Райан посмотрел на меня.
— Я бы сказал, что единственная организация, которая в этих местах не имеет отношения к торговле наркотиками, — это Армия Спасения. Вы же знаете, что было на борту этого лайнера, не так ли? Без этих милых игрушек не проходит ни один рейс между Сингапуром и Таиландом, и где-то на линии доставки случился сбой и груз могли перехватить.
— Судя по фамилии в списке пассажиров, он бирманец.
— Это ничего не значит. Тут встречаешь людей, в жилах которых течет китайская, французская и камбоджийская кровь, или смесь английской, малайской и индийской. Смешанное население, прижившиеся беженцы, смешанные браки еще с колониальных времен, и все такое — вот что такое Сингапур. — Вскинув на плечо сумку, он подавил зевок. — Не знаю, как вы, а я уже готов рассыпаться. Господи, что я говорю…
— Где ты находишься?
— На военно-воздушной базе в Чатхабури, в Таиланде. Стяг на тонкой мачте чуть колыхался под легким бризом, четыре часа утра, Челтенхем — в шести тысячах милях отсюда.
— Почему тебя не оказалось на этом рейсе?
— Я был предупрежден.
— Кем?
— Не знаю. — Я рассказал ему о звонке.
— Должно быть, информация поступила от тайцев.
— Нет. Они задержали бы рейс и обыскали самолет. Насвистывая, вошел молодой лейтенант.
— О, прошу прощения. — Он торопливо вышел.
— Что? — переспросил я Пеппериджа.
— Значит, ты обзавелся друзьями.
— Не того сорта, который меня устроил бы.
— Ты считаешь, что женщина, с которой ты говорил, имеет отношение к происшествию?
— Похоже, что так.
— Что ты сделал, дабы ее разыскать?
— Все, что в моих силах, но этого явно мало. То, что ты прислал, — сказал я, — выглядит довольно убедительно, но таким образом крота не вычислить. И я не могу доверять всем поголовно. Да и любому из них. Почему ты послал мне документы через Маккоркдейл?
— Потому что на нее можно положиться.
— Растолкуй-ка мне подробнее.
— Ее отец — сэр Джордж Маккоркдейл, член парламента. Она работает в Министерстве иностранных дел вот уже пять лет, три года провела в Сингапуре. Верховный Комиссар самую высокую оценку дает ей. В противном случае, — не без обиды сказал он, — я не стал бы использовать ее для пересылки тебе материалов.
— Она вывела меня на человека по фамилии Чен, и он намекнул мне о данном рейсе.
— В свое время я его тоже использовал. Но сейчас он просто в шоке — второй пилот был его лучшим другом. Я ничего не сказал. Я думал.
— Что-то проясняется? — спросил он меня.
— Да. Немного. Я решил было, что с ним стоит иметь дело, и может, так оно и есть. — Если полностью положиться на Чена, я могу снова использовать его, копь скоро дела пойдут вразнос.
— Ты что-нибудь нашел в обломках?
— Минутку, — я включил запись и поднес к ней наушник трубки, который буквально завибрировал от отчаянных криков. Когда снова воцарилась тишина, я сказал Пеппериджу: — Кое-что.
— Что в чемоданчике?
— Довольно интересные открытия.
В голосе его послышались возмущенные нотки.
— Я тут глаз не сомкнул. Все время сижу на связи с тайцами.
— Я не хотел тебя обидеть.
— А я и не обиделся. Так что в нем?
— Синьки чертежей “Рогатки”, включая спецификации, модификации, компьютерные расчеты и все компоненты. Наступило краткое молчание.
— Боже милостивый.
— У Шоды Доминик Лафардж был главным организатором поставок оружия.
— Знаю, — сказал он. — Но почему…
— Кто такой генерал Дхармнун?
Снова наступило молчание. Он напряженно думал, что меня отнюдь не удивляло.
— Он командует вооруженными силами Шоды, состоящими из нескольких раздробленных групп.
— Среди бумаг я нашел письмо, адресованное Шоде. В нем говорится, что Лафардж “в настоящее время ведет переговоры о приобретении ста штук “Рогаток”, что согласовано с генералом Дхармнуном.” Конец цитаты.
Мне пришлось подождать, пока он обдумает сказанное. Я с трудом удержался, потому что начало сказываться все воедино: и острый запах антисептиков, и нестерпимый зуд левой руки, и голод. В лазарете на базе мне сменили повязку, но я не ел после того, как ребята из Красного Креста предложили мне сандвичи в три утра. Снаружи доносились слабые отзвуки голосов, один из говоривших был американец.
— Они не могут их купить, — наконец отозвался Пепперидж.
— “О приобретении” — черным по белому.
— Исключено. Я скажу, чтобы “Литье Лейкера” удвоили охрану на предприятии. Не понимаю, почему ты так осторожно относишься к Джонни Чену. Крупная утечка информации произошла где-то в другом месте.
— Просто потому, что произошла авария. И мне придется это учитывать. — Еще свежи были воспоминания о двух голосах, один из которых раздался в трубке у моего уха: “Произойдет несчастный случай, вы понимаете?” — а другой я услышал по радио три часа назад:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86