– Но примерно такую сводку получает командир эскадрильи, – с любопытством сказал полковник. – А вам, простите, зачем? Насколько я понимаю, ваши функции...
– Сейчас я постараюсь вам объяснить, – прервал полковника Кацуба.
* * *
Эскадрилья была выстроена перед своим бараком. Шло распределение личного состава на хозяйственные работы. Лицом к строю стояли командиры звеньев, комэск, Кацуба и «покупатели» – начальники продовольственно-фуражирного, обозно-вещевого снабжения, вооруженцы, представители хозяйственных служб школы...
– Сегодня наша эскадрилья дежурит на хозработах, – сказал капитан Хижняк. – Старшина Кацуба зачитает сейчас списки групп и определит места ваших работ. Пожалуйста, товарищ старшина.
– Внимание, товарищи. На разгрузку муки со склада ПФС – восемь человек: Лебедев, Сергеев, Попов, Сабирзянов, Климов, Чеботарь, Липатов и Бойко...
По эскадрилье пошел удивленный шумок. Смутились и командиры звеньев. Один из них, младший лейтенант Пугачев, возмущенно рванулся к Кацубе, но комэск тихо и резко приказал ему:
– Стоять!
– Мне восемь человек мало, – раздраженно сказал начальник ПФС. – Там шестнадцать тонн муки... Мешки по восемьдесят килограммов.
– Хватит, – холодно сказал Кацуба. – Этих восьмерых – хватит. На рытье котлована под фундамент парашютного склада – шесть человек...
И снова фамилии, названные Кацубой, вызвали всеобщее изумление. Теперь к Кацубе рванулся другой командир звена. Но капитан прихватил его сзади за гимнастерку и остановил.
– На станцию, на разгрузку авиабомб, в распоряжение начальника склада боепитания – пятнадцать человек, – прочитал в своих бумагах Кацуба. – Я поеду старшим...
– Ну мало этого! Мало!.. – Начальник склада боепитания чуть не плакал.
– Я же сказал, что я еду старшим. Значит, уже шестнадцать, – презрительно проговорил Кацуба и стал зачитывать список: – Никольский, Страхов, Семеняка...
* * *
В кабинете командира эскадрильи было шумно, бестолково и накурено. Командиры звеньев осаждали Хижняка напористо и без особого чинопочитания.
– Да где это видано, чтобы отличники, успевающие и талантливые посылались по нарядам, как в наказание! – кричал один.
– Где это видано?!
– А все «сачки», бездари, бездельники и разгильдяи оставались в расположении! – кричал Пугачев. – Гуляй – не хочу!.. Они и так ни черта не делают, так их теперь даже на хозработы не пошлешь!
Хижняк сидел за столом, обхватив руками голову.
* * *
... В каптерке Кацуба, в рабочем комбинезоне, с брезентовыми рукавицами за поясом, разглядывал пятьдесят пар новых сапог, стоявших на стеллаже. Одну пару снял с полки, глянул на подошву. Размер – сорок два.
Он поставил сапоги на место, опустился на колени и услышал, как в кабинете Хижняка кто-то сказал:
– Что же это такое?! Старшина эскадрильи будет теперь ломать нам весь учебный процесс?!
– Прислали неизвестно откуда, неизвестно кого... – послышался голос Пугачева.
Кацуба спокойно вытащил из кармана связку ключей и из-под койки достал фанерный чемодан с замочком.
Хижняк не выдержал, вскочил со стула и застучал кулаком в стену, разделяющую его кабинет с каптеркой:
– Старшина! Старшина Кацуба!..
... Кацуба открыл чемодан и достал бумажник. Он отсчитал две с половиной тысячи рублей и спрятал их в карман комбинезона. А потом снова замкнул чемодан...
– Старшина! – треснул еще раз в стену капитан Хижняк.
... Дверь кабинета открылась, и вошел Кацуба.
– Слушаю вас, товарищ капитан.
– Товарищ Кацуба, объясните, по какому принципу вы назначили людей на хозработы? Мне перед строем выяснять не хотелось.
Младший лейтенант Пугачев закричал:
– У вас есть свои функции – вы ими и занимайтесь!
– Что же это такое, действительно, – неприязненно сказал другой командир звена.
Кацуба посмотрел на лейтенанта своими маленькими сонными глазками и неторопливо сказал:
– Функции у нас, товарищи лейтенанты, одинаковые.
Пугачев иронически расхохотался:
– Ну дает старшина! Придет же такое в голову! Какая-то мания величия...
– Функции у нас с вами, товарищ младший лейтенант, одинаковые, – жестко повторил Кацуба. – Нам с вами требуется их сберечь. А для этого их нужно учить. И заставлять хорошо учиться, Тогда у них больше шансов выжить. Курсанты, успевающие по всем предметам, могут быть заняты на хозработах. От них не убудет... А отстающим и двоечникам это только во вред. Им на это время уже назначены дополнительные занятия в учебно-летном отделе. Полковник Егоров, начальник УЛО, в курсе. Разрешите идти, товарищ капитан?
* * *
«Студебекер» ехал через городок на станцию.
В кабине сидел начальник склада боеприпасов. В кузове – Кацуба с курсантами. Он перегнулся через борт к открытому окну кабины и крикнул водителю:
– Около бани притормозите на минутку!
И водитель притормозил.
– Не расходиться, – приказал Кацуба и спрыгнул через задний борт.
Он взбежал на второй этаж и открыл дверь банного медпункта.
Наташа сматывала стираные бинты.
– Здравствуйте, – сказал Кацуба.
– Это вы? – не удивилась Наташа. – Здравствуйте, старшина.
– Вы того безрукого знаете? Который «Дукатом» торгует. Два рубля штука, тридцатник – пачка...
– А, Иван Никанорыч, – улыбнулась Наташа. – Знаю. Сосед мой.
Кацуба деловито достал из кармана деньги и положил их перед Наташей.
– Вот тут две с половиной. Купите ему на рынке у барыг новые сапоги. Размер сорок два. Скажите, что сапоги передал старшина Кацуба. И все. Ни про деньги, ни про базар – ни звука. Ему нужны сапоги, а все остальное ему должно быть до лампочки. Договорились?
– Да... Но я не понимаю...
– Я спешу. Меня ждут. Договорились?
– Да.
* * *
Неподалеку от станции, в тупике, стояли два крытых пульмана. Их охраняли четыре солдата с карабинами. Солдаты были восточного происхождения, никого близко к вагонам с бомбами не подпускали, покрикивая гортанными голосами.
Был уже поздний вечер. «Студебекер» приткнулся задним бортом вплотную к дверному проему вагона. Грязные и усталые курсанты прямо из вагона перекатывали бомбы в решетчатых длинных ящиках в кузов «студебекера». Кацуба стоял в кузове и еще с одним курсантом ровно укладывал стокилограммовые бомбы в плотный штабель.
– Хорошо? – спросил шофер, когда кузов был забит доверху.
– Порядок, – ответил Кацуба и тяжело спрыгнул на землю.
Надрывно рыча, грузовик медленно пополз в темноту.
– Перекур, – сказал Кацуба.
Тут же были все четверо, которые дрались на базаре. Один из них, Никольский, зло проговорил, глядя в черное среднеазиатское небо:
– Пока он туда доедет, пока его там разгрузят, пока он вернется... А мы, как бобики, должны здесь загорать!..
– Конечно, бардак получается, товарищ старшина. Что, машин лишних нету, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15