— Но я хотел бы знать ваше желание.
— О, это мое единственное желание! Я приняла покровительство этого честного и учтивого человека, но теперь, когда вы за мною приехали, когда вы здесь, я должна и я хочу отправиться вместе с вами — разве вы не принадлежите к нашему семейству?
— К несчастью, нет, бедное дитя.
— Но вы позволите мне, не правда ли, взять с собою эту молодую девушку, моего друга, которая мне очень преданна?
— О, я не оставлю вас, госпожа! — воскликнула Гарриэта Дюмбар, целуя ее руки, — разве я не поклялась вечно оставаться с вами?
— Не беспокойтесь, mademoisell, — сказал Валентин с улыбкой, — друзья моей дочери — мои друзья; вы и Пелон будете сопровождать донну Розарио.
— Слава Богу! — воскликнула Гарриэта Дюмбар, радостно всплеснув руками. — Я знала, что ваш названый отец согласится оставить меня при вас.
— Успокойся же, милая моя, — сказала донна Розарио, обнимая молодую девушку.
— Дорогое дитя мое, — сказал Валентин, — приготовьтесь же к отъезду, между тем как я отправлюсь поблагодарить капитана Грифитса за оказанную вам услугу.
— Мне кажется, что я, со своей стороны, могу поблагодарить его и после, перед отъездом, не правда ли? Это будет и удобно и прилично для меня.
— Конечно, вы должны это сделать, но поспешите, дитя мое.
— Хорошо! Но разве вы уйдете, не обняв меня?
— О, извините, извините, дитя мое! — воскликнул Валентин, заключая ее в свои объятия.
Он вышел.
— Как она похожа на свою мать, — прошептал Искатель следов. — То, что она называет меня отцом, какою-то болью отзывается в моем сердце.
Он подошел к Пелону, который, вычистив лошадей, на которых они приехали, хлопотал о том, чтобы накормить их.
Валентин спросил его, где квартира капитана.
— Не знаю, где он теперь, — отвечал Пелон, — но вот идет лейтенант Маркотет, он проводит вас.
— Благодарю, — сказал Валентин.
И он подошел к лейтенанту, который с сигарой во рту обходил лагерь.
Увидев Искателя следов, Маркотет пошел к нему навстречу и почтительно раскланялся.
— Чем могу служить вам, милостивый государь? — спросил он.
— Я желал бы, милостивый государь, видеть капитана Грифитса, — отвечал Валентин, в свою очередь раскланиваясь, — но не знаю, где могу найти его.
— Вы желаете знать, где его квартира?
— Да, милостивый государь, и, во-вторых — может ли он меня принять?
— Ничего нет легче, как ответить вам на оба вопроса: не угодно ли вам следовать за мною.
Они оба прошли вкось через весь лагерь и через пять или десять минут остановились перед небольшим домиком, стоявшим отдельно от прочих хижин лагеря, у дверей которого стоял вооруженный охранник.
— Вот, милостивый государь, квартира капитана, — сказал лейтенант. — Не угодно ли вам подождать одну секунду, пока я доложу о вас капитану?
Валентин молча поклонился.
— Войдите, милостивый государь, если желаете, — сказал Маркотет, снова показываясь на пороге, — капитан к вашим услугам.
— Благодарю вас, милостивый государь, — отвечал Валентин и вошел в комнату.
Капитан был один; он лежал во всю длину свою на огромной карте гор Рошез, на которой накалывал некоторые пункты булавками с разноцветными головками.
Увидев охотника, он тотчас же встал и вежливо приветствовал его.
Эти два человека в первый раз встречались лицом к лицу.
Одного пристального взгляда было для них обоих достаточно, чтобы оценить друг друга.
Оставшиеся еще у Валентина подозрения относительно поведения капитана исчезли в первую же минуту.
Джон Грифитс, со своей стороны, при виде этой честной открытой физиономии почувствовал невольное уважение к человеку, которого боготворили все обитатели пустыни.
Охотник поклонился и взял стул, предложенный ему капитаном.
— С кем имею честь говорить? — спросил капитан, садясь на свое место.
— Я тот, — отвечал охотник, — за которым посылала сегодня утром нарочного дама, которую вы так великодушно спасли.
— Значит, вы Валентин Гиллуа? — воскликнул капитан с волнением. — А, милостивый государь, я очень счастлив, что вижу вас у себя.
— Да, капитан, я действительно Валентин Гиллуа, но как вы могли это знать?
— Совершенно просто, милостивый государь: сегодня утром эта дама пригласила меня посетить ее и, сказав, что вы ее названый отец, просила отправить к вам ее письмо.
— И вы были так добры, что тотчас же исполнили ее просьбу.
— Мог ли я отказать ей, милостивый государь? Эта дама согласилась воспользоваться моим гостеприимством и уж этим одним поставила меня в совершенную от нее зависимость.
— Вас не оскорбит, капитан, то, что эта дама сегодня же оставит ваш лагерь и отправится со мною?
— Меня оскорбит? Какое же я имею право, милостивый государь, обижаться этим? Разве вы не названый отец этой дамы?
— Да, капитан.
— Ну, а следовательно, вы опекун ее и настоящий покровитель; этого права никто не может у вас оспаривать, ее место возле вас, милостивый государь, и я уверяю вас, что буду очень рад видеть ее под вашим могущественным покровительством.
После этого разговор у них не клеился; оба держали себя как-то принужденно.
Наконец, Валентин первый прервал это неловкое молчание.
— Желаете ли вы, капитан, — сказал он, — поговорить со мною откровенно, как могут говорить между собою два честных человека?
— Я не желал бы ничего лучше, милостивый государь, — отвечал капитан, в глазах которого сверкнула молния.
— Я начну, — продолжал Валентин, — но прежде всего прошу вас не оскорбляться тем, что я вам буду говорить.
— Разве мы не условились быть откровенными друг с другом? — отвечал капитан. — Говорите, милостивый государь, я вас слушаю.
— Благодарю вас, капитан, будьте уверены, что я не стану злоупотреблять нашим договором. Около трех месяцев тому назад, когда я был в горах Рошез, я слышал о вас много…
— Худого? — подсказал капитан, — не правда ли, милостивый государь?
— Признаюсь, мне рассказали две истории, которые внушили мне к вам отвращение; вы видите, как я откровенен.
— Да, милостивый государь, и хорошо делаете; какие же это истории?
— Одну из них я слышал от той самой девушки, которую, как говорят, вы насильно увезли от ее родителей с целью сделать своей любовницей или, еще хуже, уступить ее мормонам…
— О, это низкая клевета! — прервал его молодой человек. — Не скрою от вас, что я действительно увез эту девушку; правда, это была большая ошибка, это бесчестный поступок, я с этим согласен; но я любил ее, милостивый государь, страсть ослепила меня, я был сумасшедший! Я вовсе не хотел сделать эту девушку своей возлюбленной и тем менее уступить мормонам, я хотел жениться на ней, если бы мне удалось заслужить ее любовь; вот что справедливо, милостивый государь, остальное все чистейшая ложь. Я не имею ни малейшего желания прикрывать дурные стороны этого дела, а также извинять свой, далеко не похвальный, поступок, но я надеюсь загладить свою вину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41