что он, по просьбе госпожи моей, постарался снабдить меня всеми средствами, чтобы доставить вам это письмо; что капитан Грифитс человек в высшей степени великодушный и честный охотник и что он обходится с госпожой моей с надлежащим почтением и вежливостью; если моя госпожа писала вам обо всем этом, то я могу поручиться за справедливость этих известий.
Валентин Гиллуа слушал молодого человека с большим вниманием. Когда Пелон окончил, он на минуту задумался, потом положил руку на плечо молодого человека и снова устремил на него свой проницательный взгляд.
— Верю, — сказал он, — что вы не обманываете меня. Вы вместе со мною отправитесь к вашей госпоже.
— Вы доставите ей этим большое удовольствие, — отвечал Пелон с радостью, — ее единственное желание — как можно скорее вас видеть.
— Хорошо; не говорите никому ни слова о том, что знаете относительно вашей госпожи.
Молодой человек поклонился.
Валентин подошел к огню.
— Господа, — сказал он, — донна Розарио находится в безопасности, и я отправляюсь к ней; я надеюсь, что она скоро будет между нами.
Позвольте мне не говорить теперь вам ничего более, потому что я не могу этого сделать. Дон Октавио, друг мой, еще несколько часов терпения, прошу вас об этом во имя нашей дружбы.
— Я повинуюсь, — отвечал грустно молодой человек.
— Всего важнее, чтобы меня никто не сопровождал. Пойдемте, Пелон!
— Вы уводите моего сына! — вскрикнул гамбусино.
— Да, мой друг, — отвечал Валентин, — а разве вы мне не доверяете его?
— Вам? О, сеньор! И отец, и сын всецело принадлежат вам.
Пелон обнял своего отца и последовал за Валентином.
Через пять минут оба отправились полной рысью по направлению лагеря Сожженных лесов.
— Что бы это значило? — пробормотал Рамирес.
— Терпение, — отвечал со смехом Блю-Девиль, который его подслушал.
Глава V. Вождь Сожженных лесов
В продолжение всего пути от Воладеро до Сожженных лесов оба всадника не сказали друг другу ни одного слова.
Валентин снова возвратился к письму донны Розарио, стараясь припомнить его содержание.
Искатель следов был вполне уверен, что оно было написано молодой девушкой под диктовку начальника Сожженных лесов и что ни одна в нем фраза не выражала настоящей ее мысли.
Это письмо, по его мнению, было ничего более как ловушка.
Охотник усиленно напрягал свой ум, стараясь открыть причины, побудившие капитана Грифитса прибегнуть к подобному средству для достижения какой-то скрытой цели.
Иногда он готов был поверить, что донна Розарио писала это послание без посторонней помощи, и тогда поступок капитана Грифитса представлялся в его глазах действительно честным и великодушным
Но вдруг он подымал голову и восклицал:
— Это невозможно! Этот человек хитрит, он пробует поймать меня на удочку! Похититель донны Долорес де Кастелар, авантюрист, который решается вести постыдный торг с этим мерзавцем капитаном Кильдом и покупать у него несчастных молодых девушек с целью продать их потом мормонам, — такой человек не может быть честным. Он хочет меня провести, он хитрит, но для чего?
И он снова погрузился в размышления.
И действительно, все перечтенные охотником поступки капитана Джона Грифитса падали черным пятном на его репутацию.
Уж одно похищение донны Долорес возмущало его до глубины души.
Коммерческие сношения начальника Сожженных лесов с капитаном Кильдом, имеющие целью доставлять мормонам несчастных молодых девушек, силой отнятых у их родителей, внушали отвращение честной натуре Искателя следов, в его глазах человек, так цинически производивший, в виду всех, эту постыдную торговлю, не мог быть способен на доброе дело.
Но несмотря на то, что он сознавал всю низость подобного поведения, что он инстинктивно чувствовал, что под этой маской кроется что-то темное, таинственное, чего ему никак не удавалось разгадать, — сомнение невольно вкрадывалось мало-помалу в его душу.
— Кто знает? — говорил он, — но теперь все разъяснится!
Теперь он уже не рассуждал утвердительно, он сомневался, он готов был даже выслушать оправдание капитана, быть может, в глубине своего сердца он искренно желал найти его невинным.
У Валентина Гиллуа была прежде всего честная натура, прямой и благородный характер, и он, как и все люди, обладающие подобными качествами, старался во всем отыскать свои хорошие стороны.
Между тем Пелон вовсе не предавался подобным размышлениям, он весело скакал рядом с Валентином, гордый и счастливый тем, что так удачно исполнил поручение своей госпожи, и заранее радовался тому, что посещение охотника доставит донне Розарио большое удовольствие.
Было уже около трех часов пополудни, когда всадники достигли лагеря.
Часовые допустили их приблизиться почти до самого подножья ретраншиментов.
Пелона тотчас же узнали.
— А, это вы! — сказал один из часовых.
— Да, мистер Корник, — отвечал молодой человек, — я желал бы войти.
— Я не вижу в этом никаких затруднений, но кто это еще с вами?
Молодой человек приблизился, чтобы ответить. Валентин остановил его.
— Молодая дама, которой вы оказали большую услугу, просила меня через этого молодого человека посетить ее, могу ли я теперь быть принят?
— Отчего же нет! — отвечал старый авантюрист, — этой даме предоставлено полное право распоряжаться своими действиями по своему усмотрению и принимать кого ей угодно.
Позвольте мне только предупредить об этом лейтенанта, для соблюдения формальности; тогда я отопру вам барьер, и вы можете свободно пройти к этой даме. Попроси лейтенанта Маркотета прийти сюда на минуту, — продолжал он, обращаясь к своему товарищу.
Лейтенант Маркотет был недалеко и через пять минут подошел к барьеру.
Старый Корник в нескольких словах объяснил ему, в чем было дело.
— А, хорошо! — сказал лейтенант, — отоприте барьер и впустите этих двух господ.
Валентин и Пелон въехали в лагерь.
Лейтенант, почтительно поклонившись охотнику, сказал ему:
— Вы желаете, милостивый государь, видеть донну Розарио де Пребуа-Крансе?
— Да, милостивый государь, — сказал Валентин, отвечая на поклон, — если это возможно?
— Как если это возможно? Напротив, ничего нет легче! Идите за этим молодым человеком, который, как мне кажется, оказал большую услугу этой даме; он проведет вас прямо к ней.
— Благодарю вас, милостивый государь.
— Очень рад, что имел возможность удовлетворить вашу просьбу, милостивый государь.
Они оба вежливо раскланялись, и лейтенант удалился, между тем как Валентин последовал за Пелоном.
Проходя во всю длину лагеря к хижине, где помещалась донна Розарио, Валентин удивлялся порядку, дисциплине и в особенности опрятности, царствовавшей во всем лагере Сожженных лесов.
Он не был похож на стоянку бандитов или стан авантюристов — это был лагерь настоящих солдат, усердно выполняющих свои воинские обязанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Валентин Гиллуа слушал молодого человека с большим вниманием. Когда Пелон окончил, он на минуту задумался, потом положил руку на плечо молодого человека и снова устремил на него свой проницательный взгляд.
— Верю, — сказал он, — что вы не обманываете меня. Вы вместе со мною отправитесь к вашей госпоже.
— Вы доставите ей этим большое удовольствие, — отвечал Пелон с радостью, — ее единственное желание — как можно скорее вас видеть.
— Хорошо; не говорите никому ни слова о том, что знаете относительно вашей госпожи.
Молодой человек поклонился.
Валентин подошел к огню.
— Господа, — сказал он, — донна Розарио находится в безопасности, и я отправляюсь к ней; я надеюсь, что она скоро будет между нами.
Позвольте мне не говорить теперь вам ничего более, потому что я не могу этого сделать. Дон Октавио, друг мой, еще несколько часов терпения, прошу вас об этом во имя нашей дружбы.
— Я повинуюсь, — отвечал грустно молодой человек.
— Всего важнее, чтобы меня никто не сопровождал. Пойдемте, Пелон!
— Вы уводите моего сына! — вскрикнул гамбусино.
— Да, мой друг, — отвечал Валентин, — а разве вы мне не доверяете его?
— Вам? О, сеньор! И отец, и сын всецело принадлежат вам.
Пелон обнял своего отца и последовал за Валентином.
Через пять минут оба отправились полной рысью по направлению лагеря Сожженных лесов.
— Что бы это значило? — пробормотал Рамирес.
— Терпение, — отвечал со смехом Блю-Девиль, который его подслушал.
Глава V. Вождь Сожженных лесов
В продолжение всего пути от Воладеро до Сожженных лесов оба всадника не сказали друг другу ни одного слова.
Валентин снова возвратился к письму донны Розарио, стараясь припомнить его содержание.
Искатель следов был вполне уверен, что оно было написано молодой девушкой под диктовку начальника Сожженных лесов и что ни одна в нем фраза не выражала настоящей ее мысли.
Это письмо, по его мнению, было ничего более как ловушка.
Охотник усиленно напрягал свой ум, стараясь открыть причины, побудившие капитана Грифитса прибегнуть к подобному средству для достижения какой-то скрытой цели.
Иногда он готов был поверить, что донна Розарио писала это послание без посторонней помощи, и тогда поступок капитана Грифитса представлялся в его глазах действительно честным и великодушным
Но вдруг он подымал голову и восклицал:
— Это невозможно! Этот человек хитрит, он пробует поймать меня на удочку! Похититель донны Долорес де Кастелар, авантюрист, который решается вести постыдный торг с этим мерзавцем капитаном Кильдом и покупать у него несчастных молодых девушек с целью продать их потом мормонам, — такой человек не может быть честным. Он хочет меня провести, он хитрит, но для чего?
И он снова погрузился в размышления.
И действительно, все перечтенные охотником поступки капитана Джона Грифитса падали черным пятном на его репутацию.
Уж одно похищение донны Долорес возмущало его до глубины души.
Коммерческие сношения начальника Сожженных лесов с капитаном Кильдом, имеющие целью доставлять мормонам несчастных молодых девушек, силой отнятых у их родителей, внушали отвращение честной натуре Искателя следов, в его глазах человек, так цинически производивший, в виду всех, эту постыдную торговлю, не мог быть способен на доброе дело.
Но несмотря на то, что он сознавал всю низость подобного поведения, что он инстинктивно чувствовал, что под этой маской кроется что-то темное, таинственное, чего ему никак не удавалось разгадать, — сомнение невольно вкрадывалось мало-помалу в его душу.
— Кто знает? — говорил он, — но теперь все разъяснится!
Теперь он уже не рассуждал утвердительно, он сомневался, он готов был даже выслушать оправдание капитана, быть может, в глубине своего сердца он искренно желал найти его невинным.
У Валентина Гиллуа была прежде всего честная натура, прямой и благородный характер, и он, как и все люди, обладающие подобными качествами, старался во всем отыскать свои хорошие стороны.
Между тем Пелон вовсе не предавался подобным размышлениям, он весело скакал рядом с Валентином, гордый и счастливый тем, что так удачно исполнил поручение своей госпожи, и заранее радовался тому, что посещение охотника доставит донне Розарио большое удовольствие.
Было уже около трех часов пополудни, когда всадники достигли лагеря.
Часовые допустили их приблизиться почти до самого подножья ретраншиментов.
Пелона тотчас же узнали.
— А, это вы! — сказал один из часовых.
— Да, мистер Корник, — отвечал молодой человек, — я желал бы войти.
— Я не вижу в этом никаких затруднений, но кто это еще с вами?
Молодой человек приблизился, чтобы ответить. Валентин остановил его.
— Молодая дама, которой вы оказали большую услугу, просила меня через этого молодого человека посетить ее, могу ли я теперь быть принят?
— Отчего же нет! — отвечал старый авантюрист, — этой даме предоставлено полное право распоряжаться своими действиями по своему усмотрению и принимать кого ей угодно.
Позвольте мне только предупредить об этом лейтенанта, для соблюдения формальности; тогда я отопру вам барьер, и вы можете свободно пройти к этой даме. Попроси лейтенанта Маркотета прийти сюда на минуту, — продолжал он, обращаясь к своему товарищу.
Лейтенант Маркотет был недалеко и через пять минут подошел к барьеру.
Старый Корник в нескольких словах объяснил ему, в чем было дело.
— А, хорошо! — сказал лейтенант, — отоприте барьер и впустите этих двух господ.
Валентин и Пелон въехали в лагерь.
Лейтенант, почтительно поклонившись охотнику, сказал ему:
— Вы желаете, милостивый государь, видеть донну Розарио де Пребуа-Крансе?
— Да, милостивый государь, — сказал Валентин, отвечая на поклон, — если это возможно?
— Как если это возможно? Напротив, ничего нет легче! Идите за этим молодым человеком, который, как мне кажется, оказал большую услугу этой даме; он проведет вас прямо к ней.
— Благодарю вас, милостивый государь.
— Очень рад, что имел возможность удовлетворить вашу просьбу, милостивый государь.
Они оба вежливо раскланялись, и лейтенант удалился, между тем как Валентин последовал за Пелоном.
Проходя во всю длину лагеря к хижине, где помещалась донна Розарио, Валентин удивлялся порядку, дисциплине и в особенности опрятности, царствовавшей во всем лагере Сожженных лесов.
Он не был похож на стоянку бандитов или стан авантюристов — это был лагерь настоящих солдат, усердно выполняющих свои воинские обязанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41