Что прикажете делать?
— Все докладывать о твоем господине.
— Понял! Теперь он шагу не ступит, чтобы вы не узнали об этом.
— Кто его самый близкий друг?
— Дон Антонио Касебар, они неразлучны.
— За ним тоже понаблюдай.
— Согласен!
— Вот ты и заработал полунции!
— Полунции! — радостно вскричал Хесус.
— Я дам тебе за двадцать дней вперед. Ведь ты нуждаешься в деньгах!
— Вы дадите мне десять унций?! Вперед?! Невозможно.
— Вот, получай! — Дон Хаиме вынул из кармана деньги и отдал Хесусу.
— О! — вскричал тот. — Берегитесь, дон Мельхиор!
— Будь осторожен. Дон Мельхиор и дон Антонио — люди коварные.
— Знаю я их. Но меня не проведешь! Уж будьте уверены!
— Дело твое. Только помни: попадешься, я тебе не защитник.
— Не попадусь!
— Увидишь, что господа нечаянно обронили бумаги или еще что-нибудь, припрячь, а потом мне принесешь. Уж очень я любопытный.
— Ладно. Потеряют — я подберу, а не потеряют — сам поищу.
— И это годится. Кстати, за бумаги плата отдельная, по три унции за каждую, конечно, если бумага стоящая.
— Согласен. А теперь, сударь, скажите, где мы будем встречаться с вами.
— Я каждый день гуляю между тремя и пятью у канала Лас-Вегас.
— Значит, до встречи!
— Только будь осторожен. До свиданья!
— До свиданья!
Дон Хаиме велел слуге доньи Марии запереть двери покрепче, а сам отправился к молодым людям.
Граф и Доминик уже беспокоились, что дона Хаиме долго нет, и хотели идти на поиски, но тут, наконец, он появился.
Дон Хаиме рассказал друзьям, как ему удалось переманить Хесуса Домингеса на свою сторону, чем очень их позабавил.
Расстались они, когда уже взошло солнце. На прощанье дон Хаиме сказал:
— Друзья мои, может быть, мои поступки вам кажутся странными, но подождите судить меня. Через несколько дней, не позднее, я нанесу решительный удар, к которому готовился столько лет. Тогда вы все поймете, наберитесь только терпения и не думайте, что это дело вас не касается. Помните данную вами клятву и будьте готовы действовать в любой момент, когда бы я вас ни позвал.
Он пожал молодым людям руки и вышел.
Прошла неделя, но ничего особенного не случилось.
Между тем в городе было неспокойно. На улицах и площадях собирался народ, обсуждались новости. Лавки в торговых кварталах открывались лишь ненадолго. Продовольственные запасы были на исходе, и цены росли: индейцы все реже приходили в город и все меньше приносили товаров.
Людей томило смутное предчувствие беды, все ждали со дня на день грозы, которая вот-вот могла разразиться над Мехико.
Дон Хаиме, на первый взгляд, вел жизнь праздную, происходящее вокруг, казалось, его нисколько не касалось. Он появлялся в городе, покуривая сигару, слушал, что говорят, верил, прикидываясь простачком.
Каждый день он прогуливался вдоль канала Лас-Вегас и будто случайно встречался с Хесусом Домингесом. Они продолжали прогулку вместе, о чем-то оживленно разговаривали и расставались очень довольные друг другом.
Однако спустя несколько дней дон Хаиме изменил свое отношение к Хесусу.
Они крупно поговорили, даже угрожали друг другу.
Во время одной из встреч дон Хаиме сказал Хесусу:
— Любезный Хесус Домингес, мне кажется, ты ведешь двойную игру. А у меня особый нюх на предателей.
— Избави, Господи! — вскричал Хесус Домингес. — Вы ошибаетесь, я предан вам всей душой. Разве можно изменить такому щедрому кабальеро?
— Во всяком случае, я тебя предупредил, поступай, как знаешь, а главное, не забудь принести мне бумаги, которые я жду вот уже три дня.
Дон Хаиме расстался с Хесусом, оставив его в большом затруднении.
Следует заметить, что совесть Хесуса Домингеса была нечиста.
Подозрения дона Хаиме имели под собой основания. Мысль о предательстве уже приходила в голову Хесусу. Это значит, что в любой момент он готов был его совершить.
Но сейчас Хесус решил вернуть доверие дона Хаиме и раздобыть бумаги, которые тот требует, с тем, чтобы украсть их у него, если это окажется выгодным.
На следующий день в назначенный час дон Хаиме пришел на встречу с Хесусом Домингесом. Тот не замедлил явиться, клянясь, как обычно, в преданности, и передал дону Хаиме солидную пачку бумаг. Бросив взгляд на бумаги, дон Хаиме спрятал их под плащ, кинул в руку Хесусу увесистый кошелек и ушел.
— Черт возьми! — пробормотал Хесус Домингес. — До чего он сегодня злой! Надо устроить так, чтобы его застали врасплох. Хорошо, что я узнал его адрес. Пойду к дону Мельхиору и все ему расскажу, сделаю так, что он мне поверит, будто я действовал в его же интересах, чтобы втереться в доверие к врагу, и выдам его с головой. Дон Мельхиор обрадуется, еще поблагодарит меня. Да здравствуют ум и смекалка! Право же, я молодец!
Еще долго Хесус Домингес хвалил самого себя, как вдруг увидел впереди двух человек, которые шли и о чем-то горячо рассуждали.
Вдруг они обернулись и стали осыпать Хесуса бранью.
Хесус Домингес, имея при себе солидную сумму денег, решил не ввязываться в ссору и извинился.
Но незнакомцы не хотели ничего слушать, всячески его обзывая.
Терпенью Хесуса пришел конец, и в порыве негодования он схватился за нож.
Это и погубило его. Незнакомцы повалили Хесуса на землю, забили до смерти, забрали кошелек и все документы и ушли. Никто ничего не видел. Улица была пустынной.
Так погиб Хесус Домингес. Два часа спустя тело его нашли полицейские и, так как его никто не признал, закопали на одном из кладбищ. Возможно, дон Мельхиор удивлялся, куда это Хесус исчез, но поскольку не очень ему доверял, то в конце концов пришел к выводу, что Хесус избегает с ним встреч.
ГЛАВА XXXVI. Начало конца
Генерал Мирамон не терял времени. Решив сделать последнюю ставку, он стал тщательно готовиться к бою.
Захват шестисот тысяч пиастров из английского консульства подорвал его репутацию, и он решил вернуть эти деньги, о чем вел переговоры с Лондоном. Британский поверенный в делах, мистер Мэтью, постоянно вел интриги против президента, и захват денег был своего рода ответной акцией на враждебные действия мистера Мэтью. Именно так объяснял Мирамон свой поступок, приведя в подтверждение найденный во время битвы при Толухе у взятого в плен генерала Дегольядо план нападения на Мехико, написанный рукой самого Мэтью.
Президент показал этот план иностранным послам, а также приказал поместить его в газете. Расчет был точен. Ненависть к англичанам возросла, возросли и симпатии к Мирамону.
Огромных усилий стоило Мирамону вооружить восемь тысяч солдат. Это была ничтожная цифра в сравнении с неприятельским войском. Генерал Уэрта по некоторым размышлениям решил оставить Морельхо с четырьмя тысячами солдат, что вместе с одиннадцатью тысячами Гонсалеса Ортеги, пятью тысячами Гасы Амондиа и четырьмя тысячами Аврелиано Карвахалы и Гилляра составило армию в двадцать четыре тысячи солдат, которые быстро приближались к Мехико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Все докладывать о твоем господине.
— Понял! Теперь он шагу не ступит, чтобы вы не узнали об этом.
— Кто его самый близкий друг?
— Дон Антонио Касебар, они неразлучны.
— За ним тоже понаблюдай.
— Согласен!
— Вот ты и заработал полунции!
— Полунции! — радостно вскричал Хесус.
— Я дам тебе за двадцать дней вперед. Ведь ты нуждаешься в деньгах!
— Вы дадите мне десять унций?! Вперед?! Невозможно.
— Вот, получай! — Дон Хаиме вынул из кармана деньги и отдал Хесусу.
— О! — вскричал тот. — Берегитесь, дон Мельхиор!
— Будь осторожен. Дон Мельхиор и дон Антонио — люди коварные.
— Знаю я их. Но меня не проведешь! Уж будьте уверены!
— Дело твое. Только помни: попадешься, я тебе не защитник.
— Не попадусь!
— Увидишь, что господа нечаянно обронили бумаги или еще что-нибудь, припрячь, а потом мне принесешь. Уж очень я любопытный.
— Ладно. Потеряют — я подберу, а не потеряют — сам поищу.
— И это годится. Кстати, за бумаги плата отдельная, по три унции за каждую, конечно, если бумага стоящая.
— Согласен. А теперь, сударь, скажите, где мы будем встречаться с вами.
— Я каждый день гуляю между тремя и пятью у канала Лас-Вегас.
— Значит, до встречи!
— Только будь осторожен. До свиданья!
— До свиданья!
Дон Хаиме велел слуге доньи Марии запереть двери покрепче, а сам отправился к молодым людям.
Граф и Доминик уже беспокоились, что дона Хаиме долго нет, и хотели идти на поиски, но тут, наконец, он появился.
Дон Хаиме рассказал друзьям, как ему удалось переманить Хесуса Домингеса на свою сторону, чем очень их позабавил.
Расстались они, когда уже взошло солнце. На прощанье дон Хаиме сказал:
— Друзья мои, может быть, мои поступки вам кажутся странными, но подождите судить меня. Через несколько дней, не позднее, я нанесу решительный удар, к которому готовился столько лет. Тогда вы все поймете, наберитесь только терпения и не думайте, что это дело вас не касается. Помните данную вами клятву и будьте готовы действовать в любой момент, когда бы я вас ни позвал.
Он пожал молодым людям руки и вышел.
Прошла неделя, но ничего особенного не случилось.
Между тем в городе было неспокойно. На улицах и площадях собирался народ, обсуждались новости. Лавки в торговых кварталах открывались лишь ненадолго. Продовольственные запасы были на исходе, и цены росли: индейцы все реже приходили в город и все меньше приносили товаров.
Людей томило смутное предчувствие беды, все ждали со дня на день грозы, которая вот-вот могла разразиться над Мехико.
Дон Хаиме, на первый взгляд, вел жизнь праздную, происходящее вокруг, казалось, его нисколько не касалось. Он появлялся в городе, покуривая сигару, слушал, что говорят, верил, прикидываясь простачком.
Каждый день он прогуливался вдоль канала Лас-Вегас и будто случайно встречался с Хесусом Домингесом. Они продолжали прогулку вместе, о чем-то оживленно разговаривали и расставались очень довольные друг другом.
Однако спустя несколько дней дон Хаиме изменил свое отношение к Хесусу.
Они крупно поговорили, даже угрожали друг другу.
Во время одной из встреч дон Хаиме сказал Хесусу:
— Любезный Хесус Домингес, мне кажется, ты ведешь двойную игру. А у меня особый нюх на предателей.
— Избави, Господи! — вскричал Хесус Домингес. — Вы ошибаетесь, я предан вам всей душой. Разве можно изменить такому щедрому кабальеро?
— Во всяком случае, я тебя предупредил, поступай, как знаешь, а главное, не забудь принести мне бумаги, которые я жду вот уже три дня.
Дон Хаиме расстался с Хесусом, оставив его в большом затруднении.
Следует заметить, что совесть Хесуса Домингеса была нечиста.
Подозрения дона Хаиме имели под собой основания. Мысль о предательстве уже приходила в голову Хесусу. Это значит, что в любой момент он готов был его совершить.
Но сейчас Хесус решил вернуть доверие дона Хаиме и раздобыть бумаги, которые тот требует, с тем, чтобы украсть их у него, если это окажется выгодным.
На следующий день в назначенный час дон Хаиме пришел на встречу с Хесусом Домингесом. Тот не замедлил явиться, клянясь, как обычно, в преданности, и передал дону Хаиме солидную пачку бумаг. Бросив взгляд на бумаги, дон Хаиме спрятал их под плащ, кинул в руку Хесусу увесистый кошелек и ушел.
— Черт возьми! — пробормотал Хесус Домингес. — До чего он сегодня злой! Надо устроить так, чтобы его застали врасплох. Хорошо, что я узнал его адрес. Пойду к дону Мельхиору и все ему расскажу, сделаю так, что он мне поверит, будто я действовал в его же интересах, чтобы втереться в доверие к врагу, и выдам его с головой. Дон Мельхиор обрадуется, еще поблагодарит меня. Да здравствуют ум и смекалка! Право же, я молодец!
Еще долго Хесус Домингес хвалил самого себя, как вдруг увидел впереди двух человек, которые шли и о чем-то горячо рассуждали.
Вдруг они обернулись и стали осыпать Хесуса бранью.
Хесус Домингес, имея при себе солидную сумму денег, решил не ввязываться в ссору и извинился.
Но незнакомцы не хотели ничего слушать, всячески его обзывая.
Терпенью Хесуса пришел конец, и в порыве негодования он схватился за нож.
Это и погубило его. Незнакомцы повалили Хесуса на землю, забили до смерти, забрали кошелек и все документы и ушли. Никто ничего не видел. Улица была пустынной.
Так погиб Хесус Домингес. Два часа спустя тело его нашли полицейские и, так как его никто не признал, закопали на одном из кладбищ. Возможно, дон Мельхиор удивлялся, куда это Хесус исчез, но поскольку не очень ему доверял, то в конце концов пришел к выводу, что Хесус избегает с ним встреч.
ГЛАВА XXXVI. Начало конца
Генерал Мирамон не терял времени. Решив сделать последнюю ставку, он стал тщательно готовиться к бою.
Захват шестисот тысяч пиастров из английского консульства подорвал его репутацию, и он решил вернуть эти деньги, о чем вел переговоры с Лондоном. Британский поверенный в делах, мистер Мэтью, постоянно вел интриги против президента, и захват денег был своего рода ответной акцией на враждебные действия мистера Мэтью. Именно так объяснял Мирамон свой поступок, приведя в подтверждение найденный во время битвы при Толухе у взятого в плен генерала Дегольядо план нападения на Мехико, написанный рукой самого Мэтью.
Президент показал этот план иностранным послам, а также приказал поместить его в газете. Расчет был точен. Ненависть к англичанам возросла, возросли и симпатии к Мирамону.
Огромных усилий стоило Мирамону вооружить восемь тысяч солдат. Это была ничтожная цифра в сравнении с неприятельским войском. Генерал Уэрта по некоторым размышлениям решил оставить Морельхо с четырьмя тысячами солдат, что вместе с одиннадцатью тысячами Гонсалеса Ортеги, пятью тысячами Гасы Амондиа и четырьмя тысячами Аврелиано Карвахалы и Гилляра составило армию в двадцать четыре тысячи солдат, которые быстро приближались к Мехико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64