— О! Теперь я понимаю, — произнесла донна Анита. — Я понимаю таинственные советы, даваемые мне! Ах! Несчастье делает недоверчивой. Прости меня, Боже мой, простите мне, добрая матушка, и ты также, Елена, мой нежный и верный друг, я не смела надеяться, я опасалась засады!
— Я вас прощаю, бедное дитя, — отвечала настоятельница. — Кто может вас осуждать?
Донна Елена прижала свою подругу к сердцу, не говоря ни слова.
— О! Теперь наши несчастья кончились, Анита! — страстно шептал Тигреро. — У нас есть друзья, которые не оставят нас в борьбе, затеваемой нами против общего врага.
— Марсьяль, — отвечала молодая девушка твердым тоном, который удивил окружающих, — я была слаба, потому что была одна; теперь я знаю, что вы живы, что вы возле меня, чтобы поддерживать меня. О! Если бы мне пришлось пасть мертвой к ногам моего гонителя, я не изменю клятве, которую я дала: принадлежать только вам; считая вас умершим я оставалась верна вашей памяти, священной для меня. Пусть настанут дни испытаний — я сумею их пережить!
Эта сцена продолжалась бы еще долго, но благоразумие требовало, чтобы настоятельница прервала ее, как можно скорее. Выказав твердость только вследствие первого волнения, донна Анита чувствовала себя разбитой, она с трудом держалась на ногах, да и сам дон Марсьяль чувствовал, что энергия оставляет его.
Разлука была мучительна для влюбленных, соединенных столь чудесным образом, когда они не надеялись более увидеться; но их поддерживала надежда скоро встретиться снова под покровительством настоятельницы, которая столько сделала для них и неисчерпаемая доброта которой была им отдана безусловно.
В первый раз после своего вступления в монастырь донна Анита улыбалась сквозь слезы, когда обращалась к Богу со своей ежедневной вечерней молитвой.
Тигреро удалился, чтобы дать отчет Валентину, о том, что происходило на этом свидании, столь давно желанном.
Донна Елена задумчиво направилась в свою келью; молодая девушка мечтала, — о чем? Может быть, она сама этого не знала; однако несколько дней докучливая мысль беспрестанно возмущала ее, хотя донна Елена не могла объяснить причину, спокойное зеркало, в котором отражались ее мысли.
Глава XVII
НАЧАЛО БОРЬБЫ
Честолюбие — самое ужасное и самое обманчивое из всех человеческих страстей, в том смысле, что оно совершенно сушит сердце и никогда не может насытиться.
Генерал дон Себастьян Герреро не принадлежал к числу людей холодно-жестоких, которыми управляет только инстинкт зла, которых влечет запах крови; но с неумолимой логикой честолюбцев он шел прямо к своей цели, уничтожая без сожалений и без угрызений совести, все препятствия на пути между собой и той целью, которой он поклялся достичь. Он считал людей пешками в той великой партии, которую он разыгрывал, стараясь оправдаться и заглушить свою совесть фразой, которую говорят честолюбцы всех времен и всех стран: Цель оправдывает средства.
Его тайным честолюбием, которое в день притворной откровенности он выказал в разговоре с графом де Пребуа-Крансе в Гермозильо, было не сделаться независимым, а просто заставить избрать себя президентом Мексиканской республики.
Генерал Герреро не из ненависти погубил графа. Честолюбцы, всегда готовые жертвовать своими чувствами во имя своих целей, не знают ни ненависти, ни любви — нет, надо искать другую причину юридического убийства графа, убийства столь неумолимо совершенного; генерал опасался графа как противника, которого он должен был встречать в Соноре, где завязались первые петли, которыми он опутывал Мексику.
Но едва граф упал, окровавленный, на гваймасском берегу, как генерал Герреро увидел ошибочность своего расчета и ошибку, которую он сделал, пожертвовав графом. В самом деле, не говоря о смерти дочери — единственного существа, к которому он сохранял в глубине своего сердца тот огонь, который Господь зажигает в душе всех отцов, — он променял честного противника на ожесточенного врага, тем более опасного, что, не дорожа ничем и не имея никакого честолюбия, тот готов был без малейшей нерешительности и без расчета пожертвовать всем для интересов мщения, которое он поклялся совершить, над телом друга, еще трепещущим в последних конвульсиях.
Этот неумолимый враг, которого нельзя было остановить ни обольщением, ни страхом, был Валентин Гиллуа.
Генерал сделал ошибку еще важнее и серьезнее, которая должна была иметь для него непредсказуемые последствия.
Он мало знал Валентина Гиллуа, ему была неизвестна неумолимая энергия его воли. Сравнивая его мысленно с теми лесными наездниками, которые способны в минуту отчаяния выстрелить из-за куста, он пренебрег им.
Валентин остерегся каким-нибудь неблагоразумным поступком рассеять заблуждение своего врага или даже возбудить его подозрения.
Во время первой экспедиции графа де Пребуа-Крансэ, когда ему сопутствовал успех и его партизаны были близки к успешному осуществлению задуманной графом операции, на Валентина была возложена важная миссия — установить контакт с состоятельными гражданами провинции. Валентин с честью выполнил свою миссию и был по достоинству оценен людьми, с которыми свел его случай. Завязавшиеся тогда отношения получили впоследствии развитие, и эти люди не раз свидетельствовали ему чувство искренней дружбы после смерти графа.
Валентину ничего не стоило сделаться богатейшим в Мексике человеком, потому что он знал, где находятся, по существу, неисчерпаемые запасы золота. И ради того, чтобы отомстить за своего друга, он решился сделать то, чего никогда бы не сделал ради себя.
Вместе с тремя соратниками он смог сделать то, что было бы не под силу двумстам пятидесяти золотоискателям. Со своими верными друзьями он отправился на Дальний Запад. Миновав Апачерию и труднодоступную песчаную пустыню, усеянную выбеленными солнцем костями соратников графа де Лорайля, преодолев усталость и невероятные опасности, друзья добрались наконец до приисков. На этот раз Валентин не ограничился, как обычно, незначительным запасом золота, ему нужно было несметное количество. Для этой цели он привел с собой десять лошаков.
Он возвращался с десятью же лошаками, нагруженными золотом до предела. Он знал, что ему предстоит борьба с человеком, обладающим несметными богатствами, и в этом смысле должен был сравняться с ним. И в Новом Свете, так же как и в Старом, успех войны и вообще борьбы решает золото. Поэтому Валентин решил обезопасить себя на этот счет.
В Гуаймас Валентин вернулся, по всей видимости, самым богатым человеком Мексики, где даже человек, обладающий поистине несметными богатствами, считается лишь заурядным богачом.
Таким образом, золото этих богатейших приисков, в свое время позволившее графу де Пребуа-Крансэ предпринять его героическую экспедицию, сейчас должно было помочь отомстить за него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53