Повернувшись лицом к люку, Нейл начал спускаться. Его отделяли от Луны девять ступенек. Олдрин включил наружную телекамеру. Что чувствовал Армстронг? Позднее он говорил, что никаких особенных чувств не было. Просто он старался быть предельно осторожным. Он слегка коснулся Луны левой ногой – так купальщик пробует: «не холодно ли?» Нога не провалилась. Он ожидал этого: ведь и «ноги» лунной кабины совсем неглубоко ушли в лунную пыль. И вот он уже стоял на Луне. Первый шаг человека отпечатался в лунной пыли. Потом физик Роберт Джастроу подсчитает, что бесстрастная природа Луны сохранит этот след в течение миллиона лет. Теперь все ждали – что он скажет? – Я думал об этом еще до полета, – откровенно говорил Армстронг. – И главным образом потому, что многие придавали этому такое большое значение. Я немного думал об этом и во время полета, действительно немного. И лишь после прилунения я решил, что сказать: «Один небольшой шаг для человека – огромный скачок для человечества...»
Он огляделся. Цвета в этом мире менялись быстро и неожиданно при изменении наклона солнечных лучей. Он сразу заметил, что странный, совсем непохожий на земной свет Луны меняет известные краски, что светофильтр шлема тут ни при чем. Грунт был зернистый, темный, а иногда казался как бы влажным, слегка липучим, как горячий неутрамбованный асфальт. Камни тоже были как бы скользкими и очень легко сдвигались с места.
Нейл поднял голову и увидел Землю. Яркий голубой шар висел над горизонтом...
– Когда я стоял в Море Спокойствия, глядя вверх на Землю, эта маленькая, хрупкая далекая планета казалась мне особенно значительной, – вспоминал потом Армстронг. – Благодаря телевидению и фотографиям люди всей Земли разделяли нашу озабоченность безопасностью нашей планеты. Я подозреваю, что нечто большее, чем простое совпадение, кроется за тем, что небывалый рост нашего понимания того значения, которое имеет экология, сохранение окружающей среды и контроль над ее загрязнением, был характерен для тех лет, что последовали за полетом «Аполлона-8» на Рождество 1968 года, когда человек впервые увидел нашу Землю издалека...
Но размышлять о проблемах столь серьезных Армстронгу было некогда: времени – в обрез.
Прежде всего надо было научиться ходить «по-лунному». Слабая сила притяжения Луны была приятнее безразличной невесомости космоса, а в отличие от земных условий, создавала иллюзию легкости, какой-то мягкой, резиновой подвижности. Ноги чуть скользили в мелком, как пудра, но неглубоком слое черной пыли. Смещенный ранцем системы жизнеобеспечения центр тяжести (он был выше и ближе к спине), заставлял Нейла чуть приседать и наклоняться вперед. Потом специалисты, анализирующие видеозаписи и снимки, назовут его стойку «позой усталой обезьяны». Проще было не ходить даже, а передвигаться вприпрыжку, хотя остановиться сразу было трудно. Со стороны похоже, что движения засняты замедленной съемкой. Ноги двигались сонно, вяло. Через 20 минут, когда Баз присоединился к Нейлу, они попробовали прыгать. Это было легко и приятно, и Баз даже ухитрился прыгнуть на третью ступеньку лунного трапа.
Олдрин после возвращения подробно описал свои ощущения в этом странном мире «с намеком» на тяжесть: «Луна представляет весьма удобное и очень приятное место для работы. Она обладает многими преимуществами невесомости в том смысле, что на движение там требуется минимальная затрата сил. При ее тяготении в одну шестую земного тяготения получаешь вполне определенное ощущение, что ты находишься «где-то» и обладаешь постоянным, хотя порой и ошибочным чувством напряжения и силы. Будущим космонавтам я бы рекомендовал уделить первые 15-20 минут пребывания вне кабины только тому, чтобы выработать для себя способ передвижения по лунной поверхности.
Оказывается, в лунных условиях не так-то легко определить свое положение в пространстве. Иными словами, трудно понять, когда ты наклоняешься вперед, а когда назад, и насколько сильно. Это, а также поле зрения, ограниченное шлемами, приводило к тому, что предметы на местности, казалось, меняли свою кривизну в зависимости от того, откуда на них смотришь и как стоишь...
За все время работы ни Нейл, ни я не испытывали усталости: не было желания остановиться и отдохнуть...
Технически самой трудной для меня задачей был набор лунного грунта, поскольку было необходимо заглублять в грунт трубки пробоотборников. Мягкий порошкообразный грунт Луны обладает удивительной сопротивляемостью уже на глубине нескольких дюймов. Это ни в коем случае не означает, что он приобретает твердость каменной породы, однако на глубине 5-6 дюймов начинаешь ощущать его постепенное противодействие. Еще одно удивительное явление состоит в том, что при всей своей сопротивляемости этот грунт был настолько рыхлым, что не удерживал трубку в вертикальном положении. Я с трудом погружал трубку в грунт, и все же она продолжала качаться из стороны в сторону...»
Америка ликовала, пела, плясала, гремела оркестрами. Конечно, находились и скептики. Один завсегдатай таверны в Медисоне заявил, что все это величайший обман человечества, а парни эти самые живут, как он точно знает, в Неваде и никогда не отрывались от Земли дальше, чем на 30 футов. Хозяин другого ресторанчика взглянул на экран телевизора и вздохнул:
– Это один из голливудских трюков...
Но скептики были такой редкостью, что о них даже писали в газетах.
Миллиарды людей следили за работой Армстронга и Олдрина на Луне. Прямую трансляцию, как вы помните, не вели только Советский Союз и Китай. Потом нам показали короткие фрагменты высадки экипажа «Орла». Я хорошо помню плотные группы журналистов у телеэкранов в редакции «Комсомольской правды». Мы смотрели на двух неуклюжих, похожих на водолазов людей в белых скафандрах и заставляли себя верить: «Люди ходили по Луне! Помните, как робко двигались они вначале, ну совсем как дети, делающие первые шаги от стула до стола. А потом освоились, осмелели, сделались торопливее, быстрее затопали в своих смешных башмаках, похожих одновременно и на кеды, и на унты, заходили живее, чуть наклонясь вперед и, передвигаясь в странном ритме заводных игрушек, и маленькие облачка лунной пыли поднимались у их ног. Хотелось крикнуть им: «Осторожнее, ребята! Не споткнитесь! Представляете, если вдруг один из вас упадет сейчас, ну просто поскользнется, что будет тут у нас, на Земле?! Спокойно, ребята, вы молодцы...»
Восхищение и благодарность – вот те главные чувства, которые испытывали все честные люди Земли в эти минуты. Укрепив на Луне флаг своей страны, они поставили рядом и флаг ООН, и маленькие флажки 156 государств мира, подчеркивая таким образом международный, а точнее – всемирный дух своей миссии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Он огляделся. Цвета в этом мире менялись быстро и неожиданно при изменении наклона солнечных лучей. Он сразу заметил, что странный, совсем непохожий на земной свет Луны меняет известные краски, что светофильтр шлема тут ни при чем. Грунт был зернистый, темный, а иногда казался как бы влажным, слегка липучим, как горячий неутрамбованный асфальт. Камни тоже были как бы скользкими и очень легко сдвигались с места.
Нейл поднял голову и увидел Землю. Яркий голубой шар висел над горизонтом...
– Когда я стоял в Море Спокойствия, глядя вверх на Землю, эта маленькая, хрупкая далекая планета казалась мне особенно значительной, – вспоминал потом Армстронг. – Благодаря телевидению и фотографиям люди всей Земли разделяли нашу озабоченность безопасностью нашей планеты. Я подозреваю, что нечто большее, чем простое совпадение, кроется за тем, что небывалый рост нашего понимания того значения, которое имеет экология, сохранение окружающей среды и контроль над ее загрязнением, был характерен для тех лет, что последовали за полетом «Аполлона-8» на Рождество 1968 года, когда человек впервые увидел нашу Землю издалека...
Но размышлять о проблемах столь серьезных Армстронгу было некогда: времени – в обрез.
Прежде всего надо было научиться ходить «по-лунному». Слабая сила притяжения Луны была приятнее безразличной невесомости космоса, а в отличие от земных условий, создавала иллюзию легкости, какой-то мягкой, резиновой подвижности. Ноги чуть скользили в мелком, как пудра, но неглубоком слое черной пыли. Смещенный ранцем системы жизнеобеспечения центр тяжести (он был выше и ближе к спине), заставлял Нейла чуть приседать и наклоняться вперед. Потом специалисты, анализирующие видеозаписи и снимки, назовут его стойку «позой усталой обезьяны». Проще было не ходить даже, а передвигаться вприпрыжку, хотя остановиться сразу было трудно. Со стороны похоже, что движения засняты замедленной съемкой. Ноги двигались сонно, вяло. Через 20 минут, когда Баз присоединился к Нейлу, они попробовали прыгать. Это было легко и приятно, и Баз даже ухитрился прыгнуть на третью ступеньку лунного трапа.
Олдрин после возвращения подробно описал свои ощущения в этом странном мире «с намеком» на тяжесть: «Луна представляет весьма удобное и очень приятное место для работы. Она обладает многими преимуществами невесомости в том смысле, что на движение там требуется минимальная затрата сил. При ее тяготении в одну шестую земного тяготения получаешь вполне определенное ощущение, что ты находишься «где-то» и обладаешь постоянным, хотя порой и ошибочным чувством напряжения и силы. Будущим космонавтам я бы рекомендовал уделить первые 15-20 минут пребывания вне кабины только тому, чтобы выработать для себя способ передвижения по лунной поверхности.
Оказывается, в лунных условиях не так-то легко определить свое положение в пространстве. Иными словами, трудно понять, когда ты наклоняешься вперед, а когда назад, и насколько сильно. Это, а также поле зрения, ограниченное шлемами, приводило к тому, что предметы на местности, казалось, меняли свою кривизну в зависимости от того, откуда на них смотришь и как стоишь...
За все время работы ни Нейл, ни я не испытывали усталости: не было желания остановиться и отдохнуть...
Технически самой трудной для меня задачей был набор лунного грунта, поскольку было необходимо заглублять в грунт трубки пробоотборников. Мягкий порошкообразный грунт Луны обладает удивительной сопротивляемостью уже на глубине нескольких дюймов. Это ни в коем случае не означает, что он приобретает твердость каменной породы, однако на глубине 5-6 дюймов начинаешь ощущать его постепенное противодействие. Еще одно удивительное явление состоит в том, что при всей своей сопротивляемости этот грунт был настолько рыхлым, что не удерживал трубку в вертикальном положении. Я с трудом погружал трубку в грунт, и все же она продолжала качаться из стороны в сторону...»
Америка ликовала, пела, плясала, гремела оркестрами. Конечно, находились и скептики. Один завсегдатай таверны в Медисоне заявил, что все это величайший обман человечества, а парни эти самые живут, как он точно знает, в Неваде и никогда не отрывались от Земли дальше, чем на 30 футов. Хозяин другого ресторанчика взглянул на экран телевизора и вздохнул:
– Это один из голливудских трюков...
Но скептики были такой редкостью, что о них даже писали в газетах.
Миллиарды людей следили за работой Армстронга и Олдрина на Луне. Прямую трансляцию, как вы помните, не вели только Советский Союз и Китай. Потом нам показали короткие фрагменты высадки экипажа «Орла». Я хорошо помню плотные группы журналистов у телеэкранов в редакции «Комсомольской правды». Мы смотрели на двух неуклюжих, похожих на водолазов людей в белых скафандрах и заставляли себя верить: «Люди ходили по Луне! Помните, как робко двигались они вначале, ну совсем как дети, делающие первые шаги от стула до стола. А потом освоились, осмелели, сделались торопливее, быстрее затопали в своих смешных башмаках, похожих одновременно и на кеды, и на унты, заходили живее, чуть наклонясь вперед и, передвигаясь в странном ритме заводных игрушек, и маленькие облачка лунной пыли поднимались у их ног. Хотелось крикнуть им: «Осторожнее, ребята! Не споткнитесь! Представляете, если вдруг один из вас упадет сейчас, ну просто поскользнется, что будет тут у нас, на Земле?! Спокойно, ребята, вы молодцы...»
Восхищение и благодарность – вот те главные чувства, которые испытывали все честные люди Земли в эти минуты. Укрепив на Луне флаг своей страны, они поставили рядом и флаг ООН, и маленькие флажки 156 государств мира, подчеркивая таким образом международный, а точнее – всемирный дух своей миссии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68