Наши казаки горят ненавистью к белякам. Так в чем же дело? Значит, мы сами делаем не то, что надо. Пустите меня в деникинские тылы. Латыши прорвут фронт. Я в этом не сомневаюсь. Что? Сложная обстановка? У врага много конницы? Зима, стужа, буран? Это то, что надо! Чем сложнее обстановка, тем больше шансов на успех. Пусть дрожат беляки! Сначала мы вызовем в их рядах панику, а затем ударим клинками. Мы лишим их связи, управления. А неизвестность будет бить по врагу похлеще наших клинков…
Орджоникидзе позже напишет В. И. Ленину: «Червонные казаки действуют выше всякой похвалы». А пока он с величайшим интересом слушал пылкую речь молодого кавалериста. План Примакова был одобрен.
Одно дело драться с крепким врагом на фронте, другое – двинуться зимой в его тылы. Всему штабу: начальнику Семену Туровскому, его помощникам – Журавлеву, Медянскому, Рубинову, Шильману – пришлось крепко поработать. Планы планами, а выполнять их людям. Вместе с комиссаром Евгением Петровским Примаков ускакал в полки. Завязались душевные беседы. Молодой комбриг говорил казакам и о Москве, которой угрожала страшная опасность, и о Туле, снабжавшей войска оружием… И вдруг вспомнил «Левшу» Лескова. Рассказал о нем бойцам:
– Царь спросил, пользовались ли тульские мастера микроскопом, когда подковывали английскую блоху. Левша ответил: «Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопом не пользовались. Но у наших мастеров и так глаз пристрелямши»… Вот, товарищи, – сказал в заключение Виталий, – мы тоже люди бедные, с оружием у нас не густо, но у нас и так глаз пристрелямши… Не дадим спуску белякам…
Второго ноября латыши прорвали фронт. За тридцать семь часов, в стужу и буран, червонные казаки углубились в расположение врага на сто двадцать километров. 6 ноября захватили в тылу деникинцев Фатеж и Поныри. Враг под натиском стрелковых дивизий с фронта откатился на сто километров к югу.
Командование, воздавая должное отваге полков Примакова, снова двинуло его конницу, теперь уже дивизию, в рейд. 15 ноября 1919 года червонные казаки, разгромив тылы врага, захватили Льгов и пять деникинских бронепоездов на станции. Один из них, «Генерал Дроздов», приказом командования армии был переименован в «Червонного казака».
Орджоникидзе доносил с поля битвы в Москву: «3 ноября в шесть часов утра нам удалось прорвать фронт противника в районе шоссе Кромы – Фатеж. В прорыв пустили кавалерию Примакова…» И еще: «Лучшие полки противника, Дроздовский и Самурский, так называемая белая гвардия, в боях между Льговом и Дмитриевой разгромлены благодаря смелому удару красной конницы тов. Примакова…»
А «Правда» 20 ноября 1919 года писала:
«…Молодецким набегом конной группы Примакова… взят Льгов и захвачена огромная военная добыча…»
Стрелковые дивизии 13-й и 14-й армий, воспользовавшись результатами льговского рейда Примакова и ударами 1-го конного корпуса под Касторной, отбросили врага еще дальше на юг и вышли на линию Курск – Воронеж.
Можно со всей уверенностью сказать – если бы у червонного казачества и у его вожака не было за спиной других операций, кроме двух рейдов на Орловщине – Фатенс – Поныри и «Льговский», да открытых сражений с офицерскими почками деникинской гвардии под Сабуровкой, развенчавших миф о непобедимости белой армии, то и этого было бы достаточно, чтобы имя червонцев и Примакова прочно вошло в летопись побед советского народа и его героической Красной Армии.
Красное знамя Реввоенсовета, знамена от трудящихся Москвы и Петрограда, награждение боевыми орденами Красного Знамени Примакова, Туровского, полковых командиров – Петра Григорьева, Пантелеймона Потапенко, казака Игнатия Мозговенко и многих рядовых бойцов – отмечают немеркнущие подвиги червонных казаков в самые тяжелые для молодой Советской республики дни.
Позже дивизия червонных казаков вместе с латышами разгромили под Мерефой конную группу Деникина, помогли войскам 14-й армии освободить Харьков.
Из Харькова червонные казаки держали путь на Гришине, из Гришина – на Мелитополь, из Мелитополя к Перекопу. Здесь плечом к плечу с шахтерами из 42-й стрелковой дивизии Нестеровича, стрелками 46-й Эйдемана, латышской – Калнина, 3-й – Козицкого конники Примакова вели ожесточенные бои против засевших за Перекопским валом врангелевцев. Неоднократно в степи, зажатой с двух сторон Черным морем и Сивашем, сходились в клинки отважные всадники Примакова с башибузуками генералов Морозова и Улагая.
В этих конных атаках, в которых неизменно советский клинок брал верх над белогвардейским, червонные казаки всегда видели в первых рядах атакующих своего бесстрашного начдива.
Командование войск Перекопского участка, занятое подготовкой штурма вражеских укреплений, ослабило наблюдение за своим побережьем. Этим воспользовались белогвардейцы. 15 апреля они выгрузили десант в Хорлах во главе с генералом Витковским, в полках которого под ружьём стояли офицеры – сынки помещиков, кулаков и капиталистов. Взводами командовали капитаны, а ротами – полковники.
Захватив кусок твердой земли, офицерский десант отбросил слабые части береговой обороны и нанес удар пехотной бригаде Германовича. Витковский нацеливался на тылы перекопской группы войск и на позиции советской тяжелой артиллерии.
Вот тут-то и была поднята по тревоге червонноказачья дивизия Примакова. Штаб-трубачи вихрем носились по улицам Строгановки, Владимировки, Первоконстантиновки, Чаплинки – по всему охваченному тревогой побережью.
Полкам червонных казаков не пришлось тогда ни долго оставаться на сборном месте, ни без конца ждать приказа.
Послушные сигналам трубы, под командой Примакова, будоража степную тишину гулким топотом копыт, понеслись они с севера на юг, к Преображенке – фальцфейновской вотчине – и дальше к Хорлам.
Атакованный червонными казаками сначала в чистом поле, а затем на Преображенском кладбище, десант генерала Витковского понес большие потери, и лишь ценой огромных усилий его остаткам удалось прорваться к своим в Перекоп.
Бойцов червонного казачества в те дни тревожило не только то, что было на фронте. Об этом красноречиво говорит заметка в газете «Правда» от 6 июня 1920 года:
«Со станции Мелитополь 6-м червонноказачьим полком (бывш. 1-й Московский кавалерийский) рабочим города Москвы послан подарок: один вагон – 390 пудов белой муки…
Посылая подарок, казаки знают, что он не дорог как ценность, но дорог как знак взаимной поддержки товарищам.
Подарок принят с глубокой благодарностью, и мука немедленно была распределена между рабочими».
11. Снова на запад
Но вот на западе выросла новая угроза. Подхлестываемый биржевыми тузами Парижа, Нью-Йорка, Лондона, пан Пилсудский бросил свои легионы на Киев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Орджоникидзе позже напишет В. И. Ленину: «Червонные казаки действуют выше всякой похвалы». А пока он с величайшим интересом слушал пылкую речь молодого кавалериста. План Примакова был одобрен.
Одно дело драться с крепким врагом на фронте, другое – двинуться зимой в его тылы. Всему штабу: начальнику Семену Туровскому, его помощникам – Журавлеву, Медянскому, Рубинову, Шильману – пришлось крепко поработать. Планы планами, а выполнять их людям. Вместе с комиссаром Евгением Петровским Примаков ускакал в полки. Завязались душевные беседы. Молодой комбриг говорил казакам и о Москве, которой угрожала страшная опасность, и о Туле, снабжавшей войска оружием… И вдруг вспомнил «Левшу» Лескова. Рассказал о нем бойцам:
– Царь спросил, пользовались ли тульские мастера микроскопом, когда подковывали английскую блоху. Левша ответил: «Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопом не пользовались. Но у наших мастеров и так глаз пристрелямши»… Вот, товарищи, – сказал в заключение Виталий, – мы тоже люди бедные, с оружием у нас не густо, но у нас и так глаз пристрелямши… Не дадим спуску белякам…
Второго ноября латыши прорвали фронт. За тридцать семь часов, в стужу и буран, червонные казаки углубились в расположение врага на сто двадцать километров. 6 ноября захватили в тылу деникинцев Фатеж и Поныри. Враг под натиском стрелковых дивизий с фронта откатился на сто километров к югу.
Командование, воздавая должное отваге полков Примакова, снова двинуло его конницу, теперь уже дивизию, в рейд. 15 ноября 1919 года червонные казаки, разгромив тылы врага, захватили Льгов и пять деникинских бронепоездов на станции. Один из них, «Генерал Дроздов», приказом командования армии был переименован в «Червонного казака».
Орджоникидзе доносил с поля битвы в Москву: «3 ноября в шесть часов утра нам удалось прорвать фронт противника в районе шоссе Кромы – Фатеж. В прорыв пустили кавалерию Примакова…» И еще: «Лучшие полки противника, Дроздовский и Самурский, так называемая белая гвардия, в боях между Льговом и Дмитриевой разгромлены благодаря смелому удару красной конницы тов. Примакова…»
А «Правда» 20 ноября 1919 года писала:
«…Молодецким набегом конной группы Примакова… взят Льгов и захвачена огромная военная добыча…»
Стрелковые дивизии 13-й и 14-й армий, воспользовавшись результатами льговского рейда Примакова и ударами 1-го конного корпуса под Касторной, отбросили врага еще дальше на юг и вышли на линию Курск – Воронеж.
Можно со всей уверенностью сказать – если бы у червонного казачества и у его вожака не было за спиной других операций, кроме двух рейдов на Орловщине – Фатенс – Поныри и «Льговский», да открытых сражений с офицерскими почками деникинской гвардии под Сабуровкой, развенчавших миф о непобедимости белой армии, то и этого было бы достаточно, чтобы имя червонцев и Примакова прочно вошло в летопись побед советского народа и его героической Красной Армии.
Красное знамя Реввоенсовета, знамена от трудящихся Москвы и Петрограда, награждение боевыми орденами Красного Знамени Примакова, Туровского, полковых командиров – Петра Григорьева, Пантелеймона Потапенко, казака Игнатия Мозговенко и многих рядовых бойцов – отмечают немеркнущие подвиги червонных казаков в самые тяжелые для молодой Советской республики дни.
Позже дивизия червонных казаков вместе с латышами разгромили под Мерефой конную группу Деникина, помогли войскам 14-й армии освободить Харьков.
Из Харькова червонные казаки держали путь на Гришине, из Гришина – на Мелитополь, из Мелитополя к Перекопу. Здесь плечом к плечу с шахтерами из 42-й стрелковой дивизии Нестеровича, стрелками 46-й Эйдемана, латышской – Калнина, 3-й – Козицкого конники Примакова вели ожесточенные бои против засевших за Перекопским валом врангелевцев. Неоднократно в степи, зажатой с двух сторон Черным морем и Сивашем, сходились в клинки отважные всадники Примакова с башибузуками генералов Морозова и Улагая.
В этих конных атаках, в которых неизменно советский клинок брал верх над белогвардейским, червонные казаки всегда видели в первых рядах атакующих своего бесстрашного начдива.
Командование войск Перекопского участка, занятое подготовкой штурма вражеских укреплений, ослабило наблюдение за своим побережьем. Этим воспользовались белогвардейцы. 15 апреля они выгрузили десант в Хорлах во главе с генералом Витковским, в полках которого под ружьём стояли офицеры – сынки помещиков, кулаков и капиталистов. Взводами командовали капитаны, а ротами – полковники.
Захватив кусок твердой земли, офицерский десант отбросил слабые части береговой обороны и нанес удар пехотной бригаде Германовича. Витковский нацеливался на тылы перекопской группы войск и на позиции советской тяжелой артиллерии.
Вот тут-то и была поднята по тревоге червонноказачья дивизия Примакова. Штаб-трубачи вихрем носились по улицам Строгановки, Владимировки, Первоконстантиновки, Чаплинки – по всему охваченному тревогой побережью.
Полкам червонных казаков не пришлось тогда ни долго оставаться на сборном месте, ни без конца ждать приказа.
Послушные сигналам трубы, под командой Примакова, будоража степную тишину гулким топотом копыт, понеслись они с севера на юг, к Преображенке – фальцфейновской вотчине – и дальше к Хорлам.
Атакованный червонными казаками сначала в чистом поле, а затем на Преображенском кладбище, десант генерала Витковского понес большие потери, и лишь ценой огромных усилий его остаткам удалось прорваться к своим в Перекоп.
Бойцов червонного казачества в те дни тревожило не только то, что было на фронте. Об этом красноречиво говорит заметка в газете «Правда» от 6 июня 1920 года:
«Со станции Мелитополь 6-м червонноказачьим полком (бывш. 1-й Московский кавалерийский) рабочим города Москвы послан подарок: один вагон – 390 пудов белой муки…
Посылая подарок, казаки знают, что он не дорог как ценность, но дорог как знак взаимной поддержки товарищам.
Подарок принят с глубокой благодарностью, и мука немедленно была распределена между рабочими».
11. Снова на запад
Но вот на западе выросла новая угроза. Подхлестываемый биржевыми тузами Парижа, Нью-Йорка, Лондона, пан Пилсудский бросил свои легионы на Киев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55