Сегодня утром русский посол в Риме был убит итальянским врачом, одним из ваших агентов.
— Наших агентов? — Стэнтингтон покачал головой. — Не может быть. Нет, я бы знал об этом.
— Имя врача — Рокко Джованни. Вам это ни о чем не говорит?
— Нет. Он арестован?
— Он покончил с собой прежде, чем мы смогли его схватить.
— Вы говорите, Рокко Джованни?
Карбенко кивнул.
— Подождите минуту, — сказал Стэнтингтон. Он положил на стол новенький медный ключ. — Если захотите, можете посетить уборную.
Пройдя через приемную, он вошел в кабинет начальника оперативного отдела.
— Черт побери, что происходит? — спросил адмирал.
Начальник оперативного отдела вздрогнул от неожиданности.
— В чем дело, адмирал?
— Этот русский посол, убитый в Риме, — это что, наша работа?
Его подчиненный покачал головой:
— Нет, не наша. Какой-то врач, похоже, спятил и застрелил посла, а затем себя. Но мы тут ни при чем.
— Его имя — Рокко Джованни, — сказал Стэнтингтон. — Немедленно выясните все, что есть у нас на него, и сообщите мне. Этот проклятый русский резидент сидит у меня в кабинете и задает мне жару.
Когда Стэнтингтон вернулся к себе, Карбенко полулежал в кресле, вытянув ноги и надвинув шляпу на лоб.
— Через минуту я все выясню, — произнес Стэнтингтон.
Они сидели в молчании, пока не загорелась лампочка вызова на интеркоме. Стэнтингтон схватил трубку и поднес ее к уху.
Через несколько секунд он положил се на место и, улыбаясь, посмотрел на Карбенко.
— Ваши данные неверны, товарищ. Рокко Джованни не наш человек, в нашем списке агентов о нем нет ни слова.
— Можете подтереться вашим списком, — проговорил Карбенко, выпрямляясь и роняя свою коричневую шляпу на толстый ковер. — На деньги ЦРУ Джованни закончил медицинский институт. На деньги ЦРУ он открыл в Риме больницу. Двадцать лет он состоит у вас на содержании.
— Этого не может быть, — сказал Стэнтингтон.
— Тем не менее это так, — сказал Карбенко, — и мы можем это доказать. Мы даже знаем, под каким кодом он работал.
— И под каким же? — спросил Стэнтингтон.
— Проект «Омега», — ответил Карбенко.
— Никогда не слышал о таком, — начал было Стэнтингтон, но тут же остановился.
Проект «Омега»? Он уже слышал это название. Но когда? И где? Вдруг он вспомнил: это было вчера, ему рассказали о нем, и он его разогнал, потому что никто не знал, что это такое.
— Вы сказали, проект «Омега»?
— Совершенно верно, — подтвердил Карбенко.
— Вы что-нибудь знаете о нем?
— Мы знаем только название, оно занесено в нашу картотеку во времена Хрущева. Еще мы знаем, что это крыша для какой-то организации, рассылающей деньги ЦРУ по всему миру.
— Вы, наверное, не поверите... — начал Стэнтингтон.
— Наверняка не поверю!
— ...Но вы знаете о проекте «Омега» больше, чем мы.
— Вы правы, адмирал, я действительно не верю вам.
— Я не шучу. Я вчера расформировал этот проект «Омега», потому что никто о нем ничего не знал.
— В таком случае вам придется выяснить что-либо как можно быстрей, — сказал Карбенко. — Подобные провокации вызывают у моего правительства несколько более энергичную реакцию, чем у вашего.
— Ну-ну, не расстраивайтесь, Василий, — сказал Стэнтингтон.
— Не расстраиваться?! Один из наших виднейших дипломатов убит вашим агентом, а вы мне советуете не расстраиваться! Теперь я понимаю, что такое эта ваша новая нравственность, которую вы хотели привить в Вашингтоне.
— Я прошу вас!
— Мое правительство, возможно, ответит вам тем же, — сказал Карбенко.
— Постарайтесь поверить нам!
— О, да, вера, это как в Библии, которую вы все так любите цитировать. У нас тоже кое-кто может вспомнить оттуда пару строк.
— Я надеюсь, вы вспомните заповедь «возлюби ближнего своего».
— Скорее слова «око за око, зуб за зуб».
Стэнтингтон встал.
— Василий, — произнес он, — есть только один способ убедить вас, что я говорю правду. Я прошу вас следовать за мной.
Карбенко схватил свою ковбойскую шляпу и вслед за Стэнтингтоном вышел из комнаты. Они доехали на лифте до цокольного этажа, затем пересели в другой лифт, доставивший их на уровень ниже, и, наконец, третий лифт опустил их еще глубже под землю.
— Америка все же удивительная страна, — заметил Карбенко.
— Что так? — спросил Стэнтингтон.
— Вы, американцы, не можете жить без усовершенствований. На лифте всегда можно было ездить вверх и вниз, от подвала и до чердака. Теперь все не так. Я бывал в ваших гостиницах, чтобы перейти там с этажа на этаж, нужно сначала подняться на пятьдесят этажей вверх, а затем уже спуститься вниз. Вы знаете, что в Международном торговом центре в Нью-Йорке вам придется три раза пересесть с лифта на лифт, чтобы доехать от верха до вестибюля? Надо полагать, у вас в университетах инженерам преподают особый предмет: творческий подход к дизайну лифтов.
Стэнтингтон, не видящий в этом ничего смешного, вывел Карбенко из лифта в коридор.
— Вы — первый русский, попавший сюда, — сказал директор ЦРУ.
— Насколько вам об этом известно, — сухо проговорил русский агент.
— Да, это верно.
Стэнтингтон вел русского резидента по длинному лабиринту прямых коридоров. На стальных дверях, встречавшихся им, были не таблички с названиями отделов, а номера.
За дверью под номером 136 они обнаружили лысого человека, который сидел за столом, закрыв лицо руками. Когда адмирал Стэнтингтон вошел, человек взглянул на него, скривился от отвращения и вновь спрятал лицо в ладони.
— Я адмирал Стэнтингтон, — сказал директор.
— Я знаю, — не поднимая головы, произнес человек.
— Вы — Нортон, главный библиотекарь?
— Да.
— Я ищу досье.
— Желаю успеха, — сказал Нортон и махнул рукой по направлению к двери в дальнем конце комнаты.
Стэнтингтон посмотрел на человека, который так и не поднял глаза, затем на Карбенко и пожал плечами.
Они подошли к указанной двери, и Стэнтингтон отворил ее. Она вела в комнату двенадцать футов высотой, размером почти что с городскую площадь. Вдоль стен от пола и до потолка шли ряды библиотечных шкафов, и группа таких же шкафов стояла в центре помещения.
Но сейчас эта комната выглядела так, как будто компания необычайно зловредных домовых трудилась здесь не меньше сотни лет. Все картотечные ящички были открыты. Бумаги, разбросанные вокруг, кое-где покрывали пол слоем в пять футов толщиной. Повсюду валялись папки и скомканные или разорванные документы.
Стэнтингтон ступил в комнату. Он оттолкнул клочки бумаги, которые стайкой собрались вокруг его ног, как осенние листья после порыва ветра.
— Нортон! — заорал он.
Худой лысый человек подошел к нему.
— Да, сэр?
— Что здесь происходит?
— Может быть, вы мне это объясните, — произнес со злостью Нортон.
— Я сыт по горло вашей грубостью! — закричал Стэнтингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33