Доехав до конца распадка, Майлс соскочил с седла, тщательно проверил свой тяжелый револьвер, достав его из-за пояса. Снова засунув оружие за ремень, стал пробираться через кустарник, пока не достиг входа в другой, больший распадок, по которому двигались они.
Вскоре из оврага показались мулы, а за ними и люди.
Скотт вышел из своего укрытия и тут же поскользнулся на камне, потеряв равновесие. Он упал на спину и увидел, что всадники хватаются за револьверы. Мгновенно перевернувшись на левый бок, выстрелил в тот самый миг, как у него над головой просвистела пуля.
Он перекатился на живот, встал на колено и снова нажал на спуск. На этот раз не промахнулся. Один из всадников покачнулся в седле, на лбу у него выступила кровь, и он скатился на землю, в то время как его лошадь в панике умчалась прочь.
Раненого Скотт не видел, но третий всадник направил своего коня прямо на него. На какое-то мгновение перед Скоттом возникли раздувающиеся лошадиные ноздри, и человек склонился над ним, направляя револьвер прямо ему в лицо. Майлс выстрелил первым.
Тело бандита дернулось, он привстал в седле и откинулся назад, а лошадь перескочила через Майлса — одно из ее копыт впечатало его волосы в грязь. Всадник упал на землю и перевернулся. Не желая рисковать, Скотт пустил в него еще одну пулю.
Оставался последний из воров, он сидел на земле, полускрытый кустами. Майлс зарядил револьвер, в котором больше не осталось патронов, и стал осторожно красться к нему.
Раненый поднял здоровую руку.
— Не стреляй! — попросил он. — Оружие я выбросил.
Скотт подобрал его револьвер, потом собрал мулов и лошадей. Одну лошадь он оставил раненому.
— Иди куда хочешь, только не попадайся мне на глаза. Никогда, имей это в виду.
Мулы, запряженные в новенькую «конестогу», выглядели просто великолепно, а на козлах сидел Скотт Майлс рядом со своей женой. Она, эта Лора Хэнс Майлс, оказалась не только очень хорошенькой женщиной, но, как быстро выяснилось, и прекрасной помощницей. И он, Скотт, сильно в нее влюбился. Такого яркого и глубокого чувства, как сам себе признался, он никогда раньше не испытывал. В его сердце навсегда осталось место для Мэри, но Лора… Эта женщина была из тех, кто идет рядом с мужчиной, а не позади него. И доказала это в первый же день, как только они встретились. Они ехали в своей упряжке вместе, и цель их звала одна. И он уже не вспоминал время, когда считал, что больше ни одна женщина в жизни не станет ему близкой.
А Билли, выходит, совершенно прав, Обязательно нужно, чтобы новая мама им нравилась.
СОЛОНЧАКОВАЯ КОТЛОВИНА
Трясясь и раскачиваясь, дилижанс двигался по покрытой рытвинами дороге, а за ним неслось густое облако пыли, тщетно пытаясь его обогнать. Он спустился по крутому склону в сухое русло реки, потом вынырнул на берег и, петляя по противоположному склону, стал выбираться на равнину, где перед ним протянулся прямой как стрела тракт.
Прайс Макомбер, вице-президент Компании сухопутных дорог, направлялся на Запад с инспекционной поездкой в сопровождении племянницы и Пита Джадсона, районного управляющего. Прайс, кругленький человечек с круглым румяным лицом, в круглых очках без оправы, разглагольствовал на свою излюбленную тему: непроизводительные расходы.
— У меня огромный опыт, и я давно заметил, что каждый кучер, а также каждый смотритель на станции, дай ему только волю, станет утверждать, что ему необходимо произвести такие-то и такие-то расходы, в большинстве своем совершенно бессмысленные, и эти расходы следует максимально сокращать.
Он напряг мышцы, чтобы удержаться на месте, когда дилижанс сильно накренился, и некоторое время смотрел в окно, собираясь с мыслями. Затем взор его устремился на Джадсона, пригвоздив его к месту, — так коллекционер насаживает на булавку пойманную бабочку. Джадсон весь сжался, однако он уже смирился с тем, что спасения нет.
— Вы понимаете, — продолжал, сверкая стеклышками очков, начальник, — я не обвиняю этих людей в том. что они включают такие расходы в свои заявки ради собственного обогащения. Я не сомневаюсь, что, поступая так, они действительно считают расходы необходимыми, и тем не менее, если рассуждать логически, обычно оказывается, что требования их совершенно бессмысленны.
Возьмите, к примеру, заявку этого Уэльса из «Солончаковой котловины». Он уже в четвертый раз пишет нам, требуя, чтобы ему прислали… взрывчатки!
Вы только подумайте! Взрывчатки, никак не меньше. За каким чертом смотрителю дорожной станции может понадобиться взрывчатка? Отвечая на его первую заявку, мы попросили его объяснить, для чего ему потребовалась эта самая взрывчатка, и он написал, что хочет взорвать какую-то скалу. Мы его спросили, находится ли эта скала на дороге. Нет, не находится. Она находится в семидесяти ярдах от дороги, в пустыне. Совершенно несомненно, что это требование — не что иное, как завиральная идея невежественного человека, который не дал себе труда даже как следует подумать, чтобы оправдать ее.
Вот такие именно расходы и надлежит сокращать. А я обратил внимание, — сурово заметил Макомбер, — что вы рекомендовали удовлетворить его требование. Стоит ли говорить, что меня это крайне удивило? Крайне удивило, Джадсон. Мы вправе надеяться, что наши управляющие будут более благоразумны.
Джадсон промокнул потный лоб и ничего не сказал. На протяжении последних десяти миль он успел прийти к выводу, что гораздо лучше слушать и не возражать. Голос Прайса Макомбера журчал и журчал весь жаркий и пыльный день, не подавая ни малейших признаков того, что когда-нибудь этот поток иссякнет.
Всякие аргументы, которые мог бы предложить Джадсон, буквально лопались от логики и прозвучали бы сокрушительно и неопровержимо. Он хотел бы заметить, что логика иногда не совпадает с действительным положением вещей, однако не нашел подходящего момента, к тому же ни один из его аргументов не мог остановить водопад слов, который низвергался и низвергался из уст Прайса Макомбера.
Молли Макомбер скучала, глядя из окна дилижанса на пустыню. Ее дядюшка, столь изысканный, элегантный и уверенный в себе, на которого она смотрела как на супермена в Канзас-Сити и Сан-Луисе, отнюдь не казался таковым в настоящий момент. Ей подумалось, что на фоне холмистых просторов прерии его тугие крахмальные воротнички и аккуратный черный костюм выглядят совершенно неуместно. Кроме того, среди дикой природы этой скалистой пустыни его физиономия приобрела вид чересчур чопорный и педантичный, а глаза стали какими-то плоскими и глупыми. Они напоминали глаза рыбы, таращившейся из аквариума на мир, который она не может как следует разглядеть и которого совсем не понимает.
— Снижайте расходы, — разглагольствовал Макомбер, — и доходы будут говорить сами за себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31