Наконец волки решились: трое из них перепрыгнули огненную стену.
Чед Ригби бросил гранату и тут же пожалел о своем опрометчивом поступке: взрыв гранаты отбросил волков назад, разорвав сплошное защитное огненное кольцо, озарив на миг волков, столпившихся у самого огня. Разлетевшиеся в разные стороны осколки ранили еще пятерых волков, взвывших от боли.
– Так вам и надо, твари, – закричал Чак Норман, дважды выстрелив в темноту.
Волк с белой полоской шерсти поднял к почерневшему небу свою чудовищную голову и завыл. Его вой подхватила стая.
Охотников охватил ужас, они уже почти ничего не соображали, даже Чед Ригби потерял самообладание. Три короткие очереди, выпущенные наобум, пролетели над головами волков.
Вой смолк, раздалось рычание вожака. В этом зверином рыке людям почудилась насмешка и нетерпение. Волки ответили воем. Этот вой не прекращался ни на секунду, заглушая все остальные звуки.
На мгновение свет от костров померк и люди увидели волков, перепрыгивающих раскаленные красные угли и языки пламени. Чед Ригби нажал спусковой крючок и выпустил все патроны, оставшиеся в магазине, в одной длинной очереди, скосившей двух волков. Чак Норман выстрелил в волка, летящего на него. Волк, отброшенный выстрелом, откатился назад в огонь и его охватило пламя. Чак передернул затвор, понимая уже, что слишком поздно.
Эти выстрелы, сделанные людьми на высоте «12-20», были последними. Больше никто из них уже никогда не смог выстрелить снова…
Илайджа заворожено смотрел на волка, перепрыгнувшего огненное кольцо прямо перед ним. Он слышал, как стреляют Норман и Ригби, но эти звуки с трудом достигали его сознания, как будто бы сквозь плотный слой ваты. Юноша судорожно прижимал к плечу приклад винтовки, но палец, лежащий на спусковом крючке, казался ему каменной глыбой. Время остановилось. Илайджа смотрел на то, как прыгает волк, как невесомо повисает в воздухе. В ярком свете костров он мог ясно различить каждый волосок на шкуре хищника, он видел, как под густой шерстью перекатываются бугры чудовищных мускулов. Особенно заворожили Илайджу глаза волка – золотые, светящиеся каким-то необъяснимым завораживающим светом. Волк приближался к нему так медленно, как будто плыл под водой…
Кинжально острые когти ударили Чеда Ригби прямо в лицо и он закричал от невыносимой боли. Свет померк для него: когти прочертили глубокие борозды на лице, попав в глазные впадины. Следующим взмахом нападавший волк рассек артерии на незащищенной шее. Потерявший сознание от болевого шока, Чед ничком упал на землю, подставив шею под последний, смертельный, укус, не заставивший себя долго ждать…
Винтовка, которую Чак Норман сжимал в правой руке, отлетела в сторону, отброшенная рывком чудовищной силы. Удар был настолько силен, что Чак лишился двух пальцев на руке, сам не заметив этого. Широко распахнутая пасть заслонила от него окружающий свет и он поднял правую руку, согнутую в локте, чтобы защитить голову. Для волка его рука не была препятствием: пасть сомкнулась, сломав руку также легко, как ломается сухая соломинка в сильных руках. Чак закричал, так громко, как никогда в жизни не кричал. Его крик прервался почти сразу же – ведь нельзя кричать, когда терзают твое горло…
Илайджа упал на землю, сбитый с ног. Золотистые глаза посмотрели в глаза человека с какой-то непонятной болью и сожалением. Сильные лапы придавили тело юноши к земле так, чтобы он не смог пошевелиться, даже если бы и захотел.
Над лицом Илайджи протянулась лапа с выпущенными когтями. На подушечках лапы зверя молодой охотник увидел темную кровь и его затошнило. Волк, сбивший Илайджу, прорычал что-то и лапа тут же исчезла из поля зрения юноши. На плече волка, придавившего его к земле, Илайджа увидел полоску белой шерсти, похожей на седину, если бы это были человеческие волосы. «Наверное, это их вожак», подумал Илайджа, дрожа от страха, «не зря же его так слушаются». Волк наклонил голову и обнюхал охотника. Илайджа ясно ощутил смрад протухшего мяса, исходящий из пасти волка, и поморщился.
Волк убрал передние лапы с плеч юноши и попятился назад. Он чуть приподнял голову, опустил и снова поднял.
Илайджа с трудом поднялся на непослушные ноги, пытаясь сдержать дрожь в коленях.
Волк внимательно смотрел на него. Илайджа обернулся: он был окружен волками, смотревшими на него с каким-то непонятным чувством в глазах. От этих пристальных взглядов юноше стало не по себе и он поежился, как от холодного ветра.
Волк с белой полоской шерсти что-то проворчал, посмотрев на своих сородичей, и волки ответили нестройным рычанием, в котором Илайдже почудились нотки какого-то непонятного смеха. Теперь молодой охотник ни капельки не сомневался, что волки могут разговаривать и он чувствовал себя неловко, как обычно чувствуют себя люди, в присутствии которых говорят на незнакомом языке.
Он обречено осмотрелся по сторонам: вокруг были чужие враждебные существа, которым нравилось (Илайджа это ясно чувствовал), что человек, стоящий перед ними, настолько беспомощен и жалок. Волки рычали, повернув головы друг к другу, Илайджа уже ясно различал, как ему казалось, слова этой странной речи. Все волки «переговаривались» друг с другом, с интересом рассматривая чужака и только вожак хранил молчание, упрямо не сводя глаз с человека.
Илайджа попытался выдержать взгляд этих пылающих глаз, но не смог и опустил взгляд. Волк продолжал смотреть на него, Илайджа чувствовал его взгляд даже с закрытыми глазами. В сверкающих золотистых глазах волка горело непонятное человеку, и поэтому пугающее, торжество…
* * *
– Почему ты не убил человека, Белый? – спросил меня Алг.
– Потому, что он нам пригодится, – ответил я. – С первым человеком, Доксом, у меня не было достаточно времени, чтобы понять, чего хотят люди.
– Разве ты не говорил нам, что знаешь, чего они хотят? – Алг презрительно посмотрел на человека, стоящего в кольце окруживших его сейров.
– Я говорил, Алг, и я не отказываюсь от своих слов. Но с тех пор прошло много времени, люди оградили Пустошь, вокруг Башни летают какие-то неживые существа, мы слышали, как люди уничтожают деревья. Зачем? Мы не знаем, что творится в людском муравейнике, мы не знаем, как организованы люди, как распределяется старшинство в их стаде, и могу поспорить, что мы не знаем и сотой доли того, что мы должны знать. А ты спрашиваешь, зачем я оставил этого молодого чужака жить.
– Ты хочешь изучить его?
– Конечно. Я хочу узнать о людях как можно больше, узнать их слабые места, их цели и намерения. Я подумываю даже о том, чтобы выучить их язык.
– Прости меня, Белый, – Алг склонил голову, – что не оценил твоей мудрости.
– Мудрость здесь не причем. Нам нужно знать своих врагов, чтобы как можно лучше бороться с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Чед Ригби бросил гранату и тут же пожалел о своем опрометчивом поступке: взрыв гранаты отбросил волков назад, разорвав сплошное защитное огненное кольцо, озарив на миг волков, столпившихся у самого огня. Разлетевшиеся в разные стороны осколки ранили еще пятерых волков, взвывших от боли.
– Так вам и надо, твари, – закричал Чак Норман, дважды выстрелив в темноту.
Волк с белой полоской шерсти поднял к почерневшему небу свою чудовищную голову и завыл. Его вой подхватила стая.
Охотников охватил ужас, они уже почти ничего не соображали, даже Чед Ригби потерял самообладание. Три короткие очереди, выпущенные наобум, пролетели над головами волков.
Вой смолк, раздалось рычание вожака. В этом зверином рыке людям почудилась насмешка и нетерпение. Волки ответили воем. Этот вой не прекращался ни на секунду, заглушая все остальные звуки.
На мгновение свет от костров померк и люди увидели волков, перепрыгивающих раскаленные красные угли и языки пламени. Чед Ригби нажал спусковой крючок и выпустил все патроны, оставшиеся в магазине, в одной длинной очереди, скосившей двух волков. Чак Норман выстрелил в волка, летящего на него. Волк, отброшенный выстрелом, откатился назад в огонь и его охватило пламя. Чак передернул затвор, понимая уже, что слишком поздно.
Эти выстрелы, сделанные людьми на высоте «12-20», были последними. Больше никто из них уже никогда не смог выстрелить снова…
Илайджа заворожено смотрел на волка, перепрыгнувшего огненное кольцо прямо перед ним. Он слышал, как стреляют Норман и Ригби, но эти звуки с трудом достигали его сознания, как будто бы сквозь плотный слой ваты. Юноша судорожно прижимал к плечу приклад винтовки, но палец, лежащий на спусковом крючке, казался ему каменной глыбой. Время остановилось. Илайджа смотрел на то, как прыгает волк, как невесомо повисает в воздухе. В ярком свете костров он мог ясно различить каждый волосок на шкуре хищника, он видел, как под густой шерстью перекатываются бугры чудовищных мускулов. Особенно заворожили Илайджу глаза волка – золотые, светящиеся каким-то необъяснимым завораживающим светом. Волк приближался к нему так медленно, как будто плыл под водой…
Кинжально острые когти ударили Чеда Ригби прямо в лицо и он закричал от невыносимой боли. Свет померк для него: когти прочертили глубокие борозды на лице, попав в глазные впадины. Следующим взмахом нападавший волк рассек артерии на незащищенной шее. Потерявший сознание от болевого шока, Чед ничком упал на землю, подставив шею под последний, смертельный, укус, не заставивший себя долго ждать…
Винтовка, которую Чак Норман сжимал в правой руке, отлетела в сторону, отброшенная рывком чудовищной силы. Удар был настолько силен, что Чак лишился двух пальцев на руке, сам не заметив этого. Широко распахнутая пасть заслонила от него окружающий свет и он поднял правую руку, согнутую в локте, чтобы защитить голову. Для волка его рука не была препятствием: пасть сомкнулась, сломав руку также легко, как ломается сухая соломинка в сильных руках. Чак закричал, так громко, как никогда в жизни не кричал. Его крик прервался почти сразу же – ведь нельзя кричать, когда терзают твое горло…
Илайджа упал на землю, сбитый с ног. Золотистые глаза посмотрели в глаза человека с какой-то непонятной болью и сожалением. Сильные лапы придавили тело юноши к земле так, чтобы он не смог пошевелиться, даже если бы и захотел.
Над лицом Илайджи протянулась лапа с выпущенными когтями. На подушечках лапы зверя молодой охотник увидел темную кровь и его затошнило. Волк, сбивший Илайджу, прорычал что-то и лапа тут же исчезла из поля зрения юноши. На плече волка, придавившего его к земле, Илайджа увидел полоску белой шерсти, похожей на седину, если бы это были человеческие волосы. «Наверное, это их вожак», подумал Илайджа, дрожа от страха, «не зря же его так слушаются». Волк наклонил голову и обнюхал охотника. Илайджа ясно ощутил смрад протухшего мяса, исходящий из пасти волка, и поморщился.
Волк убрал передние лапы с плеч юноши и попятился назад. Он чуть приподнял голову, опустил и снова поднял.
Илайджа с трудом поднялся на непослушные ноги, пытаясь сдержать дрожь в коленях.
Волк внимательно смотрел на него. Илайджа обернулся: он был окружен волками, смотревшими на него с каким-то непонятным чувством в глазах. От этих пристальных взглядов юноше стало не по себе и он поежился, как от холодного ветра.
Волк с белой полоской шерсти что-то проворчал, посмотрев на своих сородичей, и волки ответили нестройным рычанием, в котором Илайдже почудились нотки какого-то непонятного смеха. Теперь молодой охотник ни капельки не сомневался, что волки могут разговаривать и он чувствовал себя неловко, как обычно чувствуют себя люди, в присутствии которых говорят на незнакомом языке.
Он обречено осмотрелся по сторонам: вокруг были чужие враждебные существа, которым нравилось (Илайджа это ясно чувствовал), что человек, стоящий перед ними, настолько беспомощен и жалок. Волки рычали, повернув головы друг к другу, Илайджа уже ясно различал, как ему казалось, слова этой странной речи. Все волки «переговаривались» друг с другом, с интересом рассматривая чужака и только вожак хранил молчание, упрямо не сводя глаз с человека.
Илайджа попытался выдержать взгляд этих пылающих глаз, но не смог и опустил взгляд. Волк продолжал смотреть на него, Илайджа чувствовал его взгляд даже с закрытыми глазами. В сверкающих золотистых глазах волка горело непонятное человеку, и поэтому пугающее, торжество…
* * *
– Почему ты не убил человека, Белый? – спросил меня Алг.
– Потому, что он нам пригодится, – ответил я. – С первым человеком, Доксом, у меня не было достаточно времени, чтобы понять, чего хотят люди.
– Разве ты не говорил нам, что знаешь, чего они хотят? – Алг презрительно посмотрел на человека, стоящего в кольце окруживших его сейров.
– Я говорил, Алг, и я не отказываюсь от своих слов. Но с тех пор прошло много времени, люди оградили Пустошь, вокруг Башни летают какие-то неживые существа, мы слышали, как люди уничтожают деревья. Зачем? Мы не знаем, что творится в людском муравейнике, мы не знаем, как организованы люди, как распределяется старшинство в их стаде, и могу поспорить, что мы не знаем и сотой доли того, что мы должны знать. А ты спрашиваешь, зачем я оставил этого молодого чужака жить.
– Ты хочешь изучить его?
– Конечно. Я хочу узнать о людях как можно больше, узнать их слабые места, их цели и намерения. Я подумываю даже о том, чтобы выучить их язык.
– Прости меня, Белый, – Алг склонил голову, – что не оценил твоей мудрости.
– Мудрость здесь не причем. Нам нужно знать своих врагов, чтобы как можно лучше бороться с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82