«В 1929 году я пришел к убеждению, что танки, действуя самостоятельно или совместно с пехотой, никогда не сумеют добиться решающей роли (sic!). Изучение военной истории, маневры, проводившиеся в Англии, и наш собственный опыт с макетами укрепили мое мнение в том, что танки только тогда сумеют проявить свою полную мощь, когда другие рода войск, на чью поддержку им неизбежно приходится опираться{3}, будут иметь одинаковую с ними скорость и проходимость. В соединении, состоящем из всех родов войск, танки должны играть главенствующую роль, а остальные рода войск действовать в их интересах. Поэтому необходимо не вводить танки в состав пехотных дивизий, а создавать танковые дивизии, которые включали бы все рода войск, обеспечивающие эффективность действий танков».
Эта теория Гудериана послужила основой для создания немецких танковых армий. Находятся люди, которые глумятся над военной теорией и с презрением отзываются о «кабинетных стратегах», однако история последних двадцати лет показала жизненную необходимость ясного мышления и дальновидного планирования. Само собой разумеется, что теоретик должен быть тесно связан с реальной действительностью (блестящим примером этого является Гудериан), но без предварительной теоретической разработки всякое практическое начинание в конечном счете потерпит неудачу. Английские специалисты, правда, понимали, что танкам предстоит сыграть большую роль в войнах будущего – это предвещали сражения под Камбре и Амьеном{4}, – но они недостаточно подчеркивали необходимость взаимодействия всех родов войск в рамках танковой дивизии.
В результате Англия отстала от Германии в развитии танковой тактики примерно на десять лет. Фельдмаршал лорд Уилсон Ливийский, описывая свою работу по боевой подготовке бронетанковой дивизии в Египте в 1939 – 1940 годах, говорит{5}:
«В ходе боевой подготовки бронетанковой дивизии я неустанно подчеркивал необходимость тесного взаимодействия всех родов войск в бою. Нужно было выступить против пагубной теории, получившей за последнее время широкое хождение и поддерживавшейся некоторыми штатскими авторами, согласно которой танковые части способны добиться победы без помощи других родов войск… Несостоятельность как этого, так и других подобных взглядов наших „ученых мужей“ предвоенного периода прежде всего показали немцы».
Вопреки предупреждениям Лиддел Гарта о необходимости взаимодействия танков и артиллерии английские теории танковой войны тяготели к «чисто танковой» концепции, которая, как указывает фельдмаршал Уилсон, нанесла немалый ущерб английской армии. И только в конце 1942 года англичане начали практиковать в своих бронетанковых дивизиях тесное взаимодействие между танками и артиллерией.
Развитие наших танковых войск, несомненно, многим обязано Адольфу Гитлеру. Предложения Гудериана о механизации армии встретили значительное сопротивление со стороны ряда влиятельных генералов, хотя генерал барон фон Фрич, главнокомандующий сухопутной армией, склонялся в пользу этих предложений. Гитлер глубоко заинтересовался ими; он не только приобрел глубокие знания в технических вопросах, связанных с моторизацией и с танками, но и показал себя приверженцем стратегических и тактических взглядов Гудериана. В июле 1934 года было организовано управление танковых войск, начальником штаба которого был назначен Гудериан, и с этого момента началось их быстрое развитие. Гитлер лично присутствовал на испытаниях новых танков, а его правительство делало все возможное для развития отечественного моторостроения и строительства магистральных дорог. Это было делом большой важности, потому что германскому моторостроению предстояла большая работа, чтобы наверстать упущенное.
В марте 1935 года Германия официально денонсировала военные статьи Версальского договора, и в том же году были сформированы первые три танковые дивизии. Мой кавалерийский полк был среди частей, отобранных для преобразования в танковые части. Как страстным кавалеристам нам всем было больно расставаться с конями, но мы твердо решили сохранить славные традиции Зейдлица и Цитена{6} и перенести их в новые, танковые, войска. Мы гордились тем, что танковые дивизии формировались главным образом из бывших кавалерийских полков.
В 1935 – 1937 годах в германском генеральном штабе шла напряженная борьба по вопросу о роли танковых войск в будущей войне. Генерал Бек, начальник штаба, следуя французской доктрине, ограничивал роль танков непосредственной поддержкой пехоты. Против этой вредной теории, оказавшейся столь роковой для Франции летом 1940 года, боролись Гудериан, Бломберг и Фрич. Их борьба увенчалась успехом, и к 1937 году мы уже приступили. к формированию танковых корпусов, состоящих из танковой и моторизованной дивизий; Гудериан смотрел дальше и предвидел создание танковых армий.
Между тем политическая обстановка становилась все более напряженной. Многое во внутренней политике, проводимой нацистами, не нравилось кадровому офицерству, но генерал фон Сект, создатель рейхсвера, выдвинул принцип невмешательства армии в политические дела, и его точка зрения получила общее признание. Никому из германских офицеров не нравились выходки «коричневых», а их попытки играть в солдаты вызывали смех и презрение. Однако Гитлер не наводнил армию штурмовиками; напротив, он ввел всеобщую воинскую повинность и сосредоточил все управление армией в руках генерального штаба. Кроме того, его огромные успехи в области внешней политики и особенно решение о перевооружении приветствовал весь германский народ. Политика возрождения Германии как великой державы встретила энергичную поддержку со стороны офицерского корпуса.
Это не значит, что мы хотели войны. Генеральный штаб всячески старался сдержать Гитлера, но позиции его значительно ослабли после того, как, вопреки его прямым советам, Гитлер занял Рейнскую область. В 1938 году генеральный штаб решительно выступал против всяких действий по отношению к Чехословакии, полагая, что они могут привести к войне в Европе, но нерешительность Чемберлена и Даладье вдохновила Гитлера на новые авантюры. Я хорошо понимаю, что за границей к германскому генеральному штабу относятся с большим подозрением и что к моим замечаниям о нашем нежелании вести войну отнесутся скептически. Поэтому мне не остается ничего лучшего, как процитировать слова Сирила Фоллса, одного из ведущих английских военных публицистов, который до последнего времени был профессором военной истории в Оксфордском университете. В своем предисловии к английскому изданию книги Вальтера Гёрлица «Германский генеральный штаб» Фоллс пишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123