Все-таки Гарви – такой душка!
А она уже сделала трагедию из своего влечения к Кристоферу Уинну. После свадьбы она будет потешаться над своими чувствами к этому священнику, если вообще вспомнит о них!
Когда они вошли в просторный холл, Джин весело спросила:
– А если Хьюи откажет?
– О, мы все равно поженимся.
Гарви странно посмотрел на девушку, его губы сжались, он сделал быстрый шаг к ней. Джин попятилась. Молодой человек поспешил ее успокоить:
– Все нормально! Больше я не буду целовать тебя… пока. Ну, идем искать твоего отца.
Хью Рэндолф открыл дверь библиотеки, услышав стук. Джин показалось, что морщины, бегущие от крыльев его носа мимо уголков рта, обозначились резче, глаза запали и выглядели усталыми. Может быть, он ужасно несчастен? Неужели жизнь всем наносит раны? И в первый раз жизнь причинила боль ей самой… Она бросила красный веер и сумочку на стул и протянула к отцу руки:
– Хьюи, как замечательно, что ты вернулся.
На его скулах проступил румянец, взгляд оживился, когда он обнял дочь.
– Я тоже рад тебя видеть. – Он посмотрел на Брука: – Чем вы занимались сегодня вечером?
Гарви смутился, закашлялся, и Джин поспешно ответила за него:
– Мы пришли… вернее, сбежали из дома Сью Калвин, где были танцы. Садись, Хьюи. Я побуду Шахерезадой и расскажу тебе одну страшную историю.
Она устроилась на подлокотнике большого кресла, в которое опустился ее отец. Девушку постоянно смущало присутствие Брука, усевшегося на край большого письменного стола и нервно курившего сигарету за сигаретой, пока она рассказывала о событиях прошедшего вечера до того самого драматического момента, когда за портьеру взялась чья-то рука. Когда Джин замялась, нить повествования подхватил Гарви:
– Это оказался преподобный Кристофер, опередивший старика Калвина. Он передал вашу очаровательную дочь через окно в мои руки, и вот мы здесь. По пути домой мы… э-э-э… мы решили… гм-м… пожениться. И пришли просить вашего согласия. Конечно, это старомодно, но…
Девушка посмотрела на него сквозь внезапно появившуюся перед глазами пелену. Действительно ли чувства Гарви к ней так сильны?..
Хью Рэндолф взял дочь за руку и непринужденным тоном сказал:
– Спасибо, мистер Брук, даже при том, что это всего лишь изжившая себя формальность, мне очень приятно оказанное доверие. Позвольте вначале прояснить кое-что насчет вечеринки Сью Калвин. Кто, вы сказали, помог выбраться через окно Джин?
Девушка онемела от неожиданности. Почему он задал этот вопрос? Неужто заподозрил, что она неравнодушна к… Кристоферу Уинну? Это просто смешно! Джин почувствовала, что краснеет. Брук, поспешно закуривавший очередную сигарету, пробормотал:
– Это был Кристофер Уинн.
Джин почувствовала на себе взгляд отца.
– Дам ли я согласие на твой брак с Гарви? Он намекнул, что ты выйдешь за него и без моего согласия, но мне хотелось бы услышать твое одобрение. Посмотри на меня, дорогая, и ответь: «да» Гарви Бруку сказала хорошая девочка Джин или это сделала ее Ужасная Сестрица?
Джин повернулась к отцу, крепко ухватившись одной рукой за каминную полку. Усилием воли она заставила голос звучать ровно и весело:
– Мы с Ужасной Сестрицей давным-давно расстались. Разве я не говорила, что столкнула ее в реку? Именно хорошая девочка Джин намерена… хочет выйти замуж за Гарви Брука.
Хью Рэндолф принялся задумчиво набивать трубку.
– Ну, тогда, в лучших традициях девятнадцатого века, я говорю: благословляю вас, дети мои! Будучи современным отцом, я понимаю, что вы поступите так, как вам угодно, но я выскажу одну просьбу: не спешите со свадьбой.
Брук соскользнул со стола:
– А какой смысл ждать? Мы с Джин дружим уже три года. Денег у меня достаточно, потом их будет еще больше. Я женюсь на ней до Рождества – здесь, в Гарстоне. И, если Джин не возражает, хотел бы, чтобы брачную церемонию провел мистер Уинн. У меня такое чувство, что, если он свяжет нас узами брака, этот узел уже никогда не развяжется.
– Нет!
В протесте девушки прозвучали паника и отчаяние. Ее голос, казалось, продолжал отдаваться эхом в комнате, где царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня. Затем она засмеялась, исполнив пародию на смех.
– Представьте себе жениха двадцатого столетия, предпринимающего такую меру предосторожности. Если ты хочешь постоянства, то мы не будем венчаться в этой церкви. В ней заключили брак Хьюи и моя мать, а они…
Джин взглянула на отца и, потрясенная его трагическими глазами, покраснела еще гуще. Она поступила жестоко, бездумно, использовав крушение его брака как барьер между собой и Кристофером Уинном.
Хью Рэндолф встал и сунул нераскуренную трубку в карман.
– Я понимаю, Джин. Ты совершенно права. Гарви, вы знаете, да и весь мир знает, что мы с женой несчастны, потому что… она никогда не любила меня так, как должна любить женщина мужчину, за которого выходит замуж. После того как родилась Джин, я обнаружил, что всегда существовал кто-то другой, к кому были устремлены ее чувства. Бог знает, почему она выбрала в мужья меня. Я хочу, чтобы вы какое-то время подождали. Джин должна твердо знать, что любит вас, Брук, достаточно сильно, чтобы выйти за вас замуж. Иначе она сломает и свою жизнь, и вашу, обманувшись в своих чувствах.
Неужели он заподозрил, неужели знает, что в одно безумное мгновение ее с невероятной силой потянуло к Кристоферу Уинну? Потянуло так сильно, что предложение Гарви о том, чтобы брачную церемонию проводил он, сорвало с ее губ тот отчаянный протест? Джин украдкой взглянула на Брука, со странным выражением смотревшего на ее отца.
– Я вас понимаю, мистер Рэндолф. Вы считаете, что Джин не любит меня достаточно сильно. Вы правы. Я это знаю.
Джин взяла его за руку:
– Гарви, но я люблю тебя, на самом деле люблю!
Брук посмотрел на нее сверху вниз так, словно видел впервые в жизни, пригладил блестящую прядь ее волос дрожащим пальцем, взял за руку, а затем внезапно наклонился и поцеловал в губы. Девушка непроизвольно отпрянула. Гарви невесело рассмеялся и отпустил ее руку.
– Я знаю, насколько сильно ты меня любишь, милая… – Он расправил плечи и воинственно добавил: – Мы помолвлены, сегодня вечером я расскажу об этом всем… и мы поженимся до Рождества.
С преувеличенной галантностью он поклонился и удалился. В холле хлопнула дверь.
Хью Рэндолф постучал трубкой по каминной полке и заметил:
– К счастью, помолвку легко расторгнуть.
– О, я должна… я должна выйти за него замуж!
– Что значит «должна»?
– Хьюи, ну разве ты не понимаешь? Возможно, я вовсе не современная, возможно, я старомодна, но… Я бы хотела принадлежать кому-нибудь. Кому-то, кому я не безразлична. Иногда у меня появляется чувство, будто я нахожусь среди совершенно чужих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
А она уже сделала трагедию из своего влечения к Кристоферу Уинну. После свадьбы она будет потешаться над своими чувствами к этому священнику, если вообще вспомнит о них!
Когда они вошли в просторный холл, Джин весело спросила:
– А если Хьюи откажет?
– О, мы все равно поженимся.
Гарви странно посмотрел на девушку, его губы сжались, он сделал быстрый шаг к ней. Джин попятилась. Молодой человек поспешил ее успокоить:
– Все нормально! Больше я не буду целовать тебя… пока. Ну, идем искать твоего отца.
Хью Рэндолф открыл дверь библиотеки, услышав стук. Джин показалось, что морщины, бегущие от крыльев его носа мимо уголков рта, обозначились резче, глаза запали и выглядели усталыми. Может быть, он ужасно несчастен? Неужели жизнь всем наносит раны? И в первый раз жизнь причинила боль ей самой… Она бросила красный веер и сумочку на стул и протянула к отцу руки:
– Хьюи, как замечательно, что ты вернулся.
На его скулах проступил румянец, взгляд оживился, когда он обнял дочь.
– Я тоже рад тебя видеть. – Он посмотрел на Брука: – Чем вы занимались сегодня вечером?
Гарви смутился, закашлялся, и Джин поспешно ответила за него:
– Мы пришли… вернее, сбежали из дома Сью Калвин, где были танцы. Садись, Хьюи. Я побуду Шахерезадой и расскажу тебе одну страшную историю.
Она устроилась на подлокотнике большого кресла, в которое опустился ее отец. Девушку постоянно смущало присутствие Брука, усевшегося на край большого письменного стола и нервно курившего сигарету за сигаретой, пока она рассказывала о событиях прошедшего вечера до того самого драматического момента, когда за портьеру взялась чья-то рука. Когда Джин замялась, нить повествования подхватил Гарви:
– Это оказался преподобный Кристофер, опередивший старика Калвина. Он передал вашу очаровательную дочь через окно в мои руки, и вот мы здесь. По пути домой мы… э-э-э… мы решили… гм-м… пожениться. И пришли просить вашего согласия. Конечно, это старомодно, но…
Девушка посмотрела на него сквозь внезапно появившуюся перед глазами пелену. Действительно ли чувства Гарви к ней так сильны?..
Хью Рэндолф взял дочь за руку и непринужденным тоном сказал:
– Спасибо, мистер Брук, даже при том, что это всего лишь изжившая себя формальность, мне очень приятно оказанное доверие. Позвольте вначале прояснить кое-что насчет вечеринки Сью Калвин. Кто, вы сказали, помог выбраться через окно Джин?
Девушка онемела от неожиданности. Почему он задал этот вопрос? Неужто заподозрил, что она неравнодушна к… Кристоферу Уинну? Это просто смешно! Джин почувствовала, что краснеет. Брук, поспешно закуривавший очередную сигарету, пробормотал:
– Это был Кристофер Уинн.
Джин почувствовала на себе взгляд отца.
– Дам ли я согласие на твой брак с Гарви? Он намекнул, что ты выйдешь за него и без моего согласия, но мне хотелось бы услышать твое одобрение. Посмотри на меня, дорогая, и ответь: «да» Гарви Бруку сказала хорошая девочка Джин или это сделала ее Ужасная Сестрица?
Джин повернулась к отцу, крепко ухватившись одной рукой за каминную полку. Усилием воли она заставила голос звучать ровно и весело:
– Мы с Ужасной Сестрицей давным-давно расстались. Разве я не говорила, что столкнула ее в реку? Именно хорошая девочка Джин намерена… хочет выйти замуж за Гарви Брука.
Хью Рэндолф принялся задумчиво набивать трубку.
– Ну, тогда, в лучших традициях девятнадцатого века, я говорю: благословляю вас, дети мои! Будучи современным отцом, я понимаю, что вы поступите так, как вам угодно, но я выскажу одну просьбу: не спешите со свадьбой.
Брук соскользнул со стола:
– А какой смысл ждать? Мы с Джин дружим уже три года. Денег у меня достаточно, потом их будет еще больше. Я женюсь на ней до Рождества – здесь, в Гарстоне. И, если Джин не возражает, хотел бы, чтобы брачную церемонию провел мистер Уинн. У меня такое чувство, что, если он свяжет нас узами брака, этот узел уже никогда не развяжется.
– Нет!
В протесте девушки прозвучали паника и отчаяние. Ее голос, казалось, продолжал отдаваться эхом в комнате, где царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня. Затем она засмеялась, исполнив пародию на смех.
– Представьте себе жениха двадцатого столетия, предпринимающего такую меру предосторожности. Если ты хочешь постоянства, то мы не будем венчаться в этой церкви. В ней заключили брак Хьюи и моя мать, а они…
Джин взглянула на отца и, потрясенная его трагическими глазами, покраснела еще гуще. Она поступила жестоко, бездумно, использовав крушение его брака как барьер между собой и Кристофером Уинном.
Хью Рэндолф встал и сунул нераскуренную трубку в карман.
– Я понимаю, Джин. Ты совершенно права. Гарви, вы знаете, да и весь мир знает, что мы с женой несчастны, потому что… она никогда не любила меня так, как должна любить женщина мужчину, за которого выходит замуж. После того как родилась Джин, я обнаружил, что всегда существовал кто-то другой, к кому были устремлены ее чувства. Бог знает, почему она выбрала в мужья меня. Я хочу, чтобы вы какое-то время подождали. Джин должна твердо знать, что любит вас, Брук, достаточно сильно, чтобы выйти за вас замуж. Иначе она сломает и свою жизнь, и вашу, обманувшись в своих чувствах.
Неужели он заподозрил, неужели знает, что в одно безумное мгновение ее с невероятной силой потянуло к Кристоферу Уинну? Потянуло так сильно, что предложение Гарви о том, чтобы брачную церемонию проводил он, сорвало с ее губ тот отчаянный протест? Джин украдкой взглянула на Брука, со странным выражением смотревшего на ее отца.
– Я вас понимаю, мистер Рэндолф. Вы считаете, что Джин не любит меня достаточно сильно. Вы правы. Я это знаю.
Джин взяла его за руку:
– Гарви, но я люблю тебя, на самом деле люблю!
Брук посмотрел на нее сверху вниз так, словно видел впервые в жизни, пригладил блестящую прядь ее волос дрожащим пальцем, взял за руку, а затем внезапно наклонился и поцеловал в губы. Девушка непроизвольно отпрянула. Гарви невесело рассмеялся и отпустил ее руку.
– Я знаю, насколько сильно ты меня любишь, милая… – Он расправил плечи и воинственно добавил: – Мы помолвлены, сегодня вечером я расскажу об этом всем… и мы поженимся до Рождества.
С преувеличенной галантностью он поклонился и удалился. В холле хлопнула дверь.
Хью Рэндолф постучал трубкой по каминной полке и заметил:
– К счастью, помолвку легко расторгнуть.
– О, я должна… я должна выйти за него замуж!
– Что значит «должна»?
– Хьюи, ну разве ты не понимаешь? Возможно, я вовсе не современная, возможно, я старомодна, но… Я бы хотела принадлежать кому-нибудь. Кому-то, кому я не безразлична. Иногда у меня появляется чувство, будто я нахожусь среди совершенно чужих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48