Он хотел поделиться с кем-нибудь, излить душу… Он рыгнул… «Я буду твоим слугой и рабом…» Его огромная фигура повернулась, как створка двери, тяжелые ступни изменили направление и побрели к столу, за которым сидела Айда Арнольд.
— Я случайно услышала, что вы знаете Пинки, — сказала она.
Когда она заговорила, он ощутил огромное удовольствие от того, что она вовсе не важная дама. Для него это была словно встреча двух соотечественников вдали от родины. Он сказал:
— Вы что, приятельница Пинки? — и почувствовал, что ноги его обмякли от виски. Затем добавил: — Разрешите присесть?
— Устали?
— Точно! — подтвердил он. — Устал. — Он присел и уставился на ее большую, уютную грудь. Ему вспомнились слова из описания его характера: «У вас легкий, общительный и веселый нрав». Ей-богу, так оно и есть. Нужно только, чтобы к человеку хорошо относились.
— Хотите выпить?
— Ну что вы, — возразил он с грубоватой галантностью, — угощаю я.
Но когда принесли вино, он вспомнил, что остался без денег. Хотел одолжить у кого-нибудь из ребят… а тут эта ссора… Он следил за тем, как Айда Арнольд расплачивается пятифунтовой бумажкой.
— Знакомы с мистером Коллеони? — спросил он.
— Нельзя сказать, что мы по-настоящему знакомы, — уклончиво ответила она.
— Крэб сказал, вы шикарная женщина. Это правильно.
— А… Крэб, — нерешительно проговорила она, как будто не могла припомнить это имя.
— Вам-то лучше бы оставаться в сторонке, — заметил Кьюбит, — ни к чему вам вмешиваться во все эти дела. — Он заглянул в свой стакан, как в глубокую пропасть… С виду простая, славная красивая, умная… Как ей не стыдно… Слезы защекотали его воспаленные глаза.
— Вы приятель Пинки? — спросила Айда Арнольд.
— О господи, нет, — ответил Кьюбит и отпил еще немного виски.
В памяти Айды Арнольд возникли смутные воспоминания о чем-то из Библии, лежавшей в буфете рядом со спиритической доской, Уориком Диппингом журналом «Добрые друзья».
— Я видела вас вместе, — солгала она.
— Я не приятель Пинки.
— Быть приятелем Пинки небезопасно, — сказала Айда Арнольд. Кьюбит глядел в свой стакан, как ясновидящий заглядывает в душу, читая судьбы неизвестных ему людей. — Фред был приятелем Пинки, — затем добавила она.
— Что вы знаете о Фреде?
— Ходят разные слухи, — сказала Айда Арнольд, — все время ходят, разные слухи.
— Вы правы, — согласился Кьюбит. Он поднял покрасневшие глаза; ему хотелось, чтобы его поняли и утешили… Он недостаточно хорош для Коллеони… с Пинки он порвал… Поверх ее головы, сквозь окна холла, он видел темноту, отступающее от берега море, разрушенную арку Тинтерн, всегда украшающую открытки, — пустыня. — Господи! — повторил он. — Вы правы. — У него появилась непреодолимая потребность излить душу, но в голове все перемешалось. Он знал только, что наступил момент, когда мужчине требуется, чтобы ему посочувствовали. — Я никогда не стоял за это, — сказал он. — Полоснуть бритвой — это ведь совсем другое дело.
— Конечно, полоснуть бритвой — совсем другое дело, — мягко и искусно поддержала Айда Арнольд.
— А с Кайтом — это несчастный случай. Они ведь только хотели порезать его. Коллеони не дурак. Просто у кого-то соскользнула бритва. Не было причин для злого умысла.
— Выпьете еще?
— Платить-то следовало бы мне, — стал оправдываться Кьюбит, — да у меня в кармане пусто. Пока не увижу ребят.
— Вы молодец, что вот так взяли и порвали с Пинки. Для этого нужна храбрость после того, что случилось с Фредом.
— Ну меня-то он не запугает. Никаких сломанных перил…
— О чем это вы говорите, о каких сломанных перилах?
— Я хотел все по-хорошему, — продолжал Кьюбит. — Шутка есть шутка. Когда человек собирается жениться, над ним все подшучивают.
— Жениться? Кто это собирается жениться?
— Ну, ясное дело. Пинки.
— Уж не на девочке ли из кафе Сноу?
— Точно.
— Вот дурочка! — не скрывая гнева, проговорила Айда Арнольд. — Ох, вот дурочка-то.
— Но он-то не дурак, — возразил Кьюбит, — знает, что делает. Если бы она захотела кое-что сказать…
— Сказать, что не Фред оставил карточку?
— Бедняга Спайсер, — пробормотал Кьюбит, разглядывая пузырьки, поднимающиеся в стакане с виски. И вдруг его осенило: — А откуда вы?… — Но все опять спуталось в затуманенном мозгу. — Выйти бы на воздух; очень здесь душно. Что вы скажете, если мы с вами?…
— Погодите немножко, — попросила Айда Арнольд, — я поджидаю одного приятеля. Мне бы хотелось вас с ним познакомить.
— Это все центральное отопление, — сказал Кьюбит, — оно вредно для здоровья. Выйдешь на улицу и схватишь простуду, а потом, знаете ли…
— Когда же свадьба?
— Чья свадьба?
— Пинки.
— Я с Пинки не дружу.
— Вы ведь не одобряете смерть Фреда? — мягко настаивала Айда Арнольд.
— Вы разбираетесь в людях.
— Вот если бы полоснули бритвой — это другое дело.
Вдруг Кьюбит яростно заговорил:
— Как увижу кусок Брайтонского леденца, так сразу… — Он рыгнул и со слезами в голосе повторил: — Полоснуть бритвой — совсем другое дело.
— Доктора установили естественную смерть. У него было слабое сердце.
— Выйдем на улицу, — пробормотал Кьюбит, — мне нужно воздухом подышать.
— Ну подождите немножко. При чем тут Брайтонский леденец?
Он тупо уставился на нее и повторил:
— Мне нужно воздухом подышать. Даже если это меня убьет. Тут центральное отопление… — пожаловался он, — а я так легко простужаюсь.
— Подождите минутку. — Она в глубоком волнении положила ему руку на плечо — на горизонте забрезжила разгадка… Тут она сама впервые ощутила, как от скрытых батарей их обдает теплым душным воздухом, и ее тоже потянуло на улицу. Она сказала: — Я выйду с вами. Прогуляемся…
Он смотрел на нее, кивая головой с таким глубоким безразличием, как будто потерял способность соображать, — так выпускаешь из рук поводок, и собака исчезает из вида, убегает далеко, в лес, ее уж и не догнать… Он был поражен, когда она вдруг добавила:
— Я дам вам… двадцать фунтов.
Что он такое сказал, за что можно заплатить столько денег? Она соблазнительно улыбнулась ему.
— Позвольте мне только помыться и напудрить нос.
Он ничего не ответил, он испугался, но и ей было не до ответа — она ринулась вверх по лестнице — ждать лифта нет времени… Ей надо помыться! Эти же слова она сказала и Фреду. Айда бежала наверх по лестнице, навстречу ей спускались, люди, переодетые к обеду. Она заколотила в дверь, и фил Коркери впустил ее.
— Быстро, — скомандовала она, — мне нужен свидетель.
Слава богу, он был одет, и Айда потащила его вниз, но стоило ей войти в холл, как она увидела, что Кьюбит исчез. Она выбежала наружу, на ступеньки «Космополитена», но его нигде не было видно.
— Ну, в чем дело? — спросил Коркери.
— Ушел. Ну ладно, — сказала Айда Арнольд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Я случайно услышала, что вы знаете Пинки, — сказала она.
Когда она заговорила, он ощутил огромное удовольствие от того, что она вовсе не важная дама. Для него это была словно встреча двух соотечественников вдали от родины. Он сказал:
— Вы что, приятельница Пинки? — и почувствовал, что ноги его обмякли от виски. Затем добавил: — Разрешите присесть?
— Устали?
— Точно! — подтвердил он. — Устал. — Он присел и уставился на ее большую, уютную грудь. Ему вспомнились слова из описания его характера: «У вас легкий, общительный и веселый нрав». Ей-богу, так оно и есть. Нужно только, чтобы к человеку хорошо относились.
— Хотите выпить?
— Ну что вы, — возразил он с грубоватой галантностью, — угощаю я.
Но когда принесли вино, он вспомнил, что остался без денег. Хотел одолжить у кого-нибудь из ребят… а тут эта ссора… Он следил за тем, как Айда Арнольд расплачивается пятифунтовой бумажкой.
— Знакомы с мистером Коллеони? — спросил он.
— Нельзя сказать, что мы по-настоящему знакомы, — уклончиво ответила она.
— Крэб сказал, вы шикарная женщина. Это правильно.
— А… Крэб, — нерешительно проговорила она, как будто не могла припомнить это имя.
— Вам-то лучше бы оставаться в сторонке, — заметил Кьюбит, — ни к чему вам вмешиваться во все эти дела. — Он заглянул в свой стакан, как в глубокую пропасть… С виду простая, славная красивая, умная… Как ей не стыдно… Слезы защекотали его воспаленные глаза.
— Вы приятель Пинки? — спросила Айда Арнольд.
— О господи, нет, — ответил Кьюбит и отпил еще немного виски.
В памяти Айды Арнольд возникли смутные воспоминания о чем-то из Библии, лежавшей в буфете рядом со спиритической доской, Уориком Диппингом журналом «Добрые друзья».
— Я видела вас вместе, — солгала она.
— Я не приятель Пинки.
— Быть приятелем Пинки небезопасно, — сказала Айда Арнольд. Кьюбит глядел в свой стакан, как ясновидящий заглядывает в душу, читая судьбы неизвестных ему людей. — Фред был приятелем Пинки, — затем добавила она.
— Что вы знаете о Фреде?
— Ходят разные слухи, — сказала Айда Арнольд, — все время ходят, разные слухи.
— Вы правы, — согласился Кьюбит. Он поднял покрасневшие глаза; ему хотелось, чтобы его поняли и утешили… Он недостаточно хорош для Коллеони… с Пинки он порвал… Поверх ее головы, сквозь окна холла, он видел темноту, отступающее от берега море, разрушенную арку Тинтерн, всегда украшающую открытки, — пустыня. — Господи! — повторил он. — Вы правы. — У него появилась непреодолимая потребность излить душу, но в голове все перемешалось. Он знал только, что наступил момент, когда мужчине требуется, чтобы ему посочувствовали. — Я никогда не стоял за это, — сказал он. — Полоснуть бритвой — это ведь совсем другое дело.
— Конечно, полоснуть бритвой — совсем другое дело, — мягко и искусно поддержала Айда Арнольд.
— А с Кайтом — это несчастный случай. Они ведь только хотели порезать его. Коллеони не дурак. Просто у кого-то соскользнула бритва. Не было причин для злого умысла.
— Выпьете еще?
— Платить-то следовало бы мне, — стал оправдываться Кьюбит, — да у меня в кармане пусто. Пока не увижу ребят.
— Вы молодец, что вот так взяли и порвали с Пинки. Для этого нужна храбрость после того, что случилось с Фредом.
— Ну меня-то он не запугает. Никаких сломанных перил…
— О чем это вы говорите, о каких сломанных перилах?
— Я хотел все по-хорошему, — продолжал Кьюбит. — Шутка есть шутка. Когда человек собирается жениться, над ним все подшучивают.
— Жениться? Кто это собирается жениться?
— Ну, ясное дело. Пинки.
— Уж не на девочке ли из кафе Сноу?
— Точно.
— Вот дурочка! — не скрывая гнева, проговорила Айда Арнольд. — Ох, вот дурочка-то.
— Но он-то не дурак, — возразил Кьюбит, — знает, что делает. Если бы она захотела кое-что сказать…
— Сказать, что не Фред оставил карточку?
— Бедняга Спайсер, — пробормотал Кьюбит, разглядывая пузырьки, поднимающиеся в стакане с виски. И вдруг его осенило: — А откуда вы?… — Но все опять спуталось в затуманенном мозгу. — Выйти бы на воздух; очень здесь душно. Что вы скажете, если мы с вами?…
— Погодите немножко, — попросила Айда Арнольд, — я поджидаю одного приятеля. Мне бы хотелось вас с ним познакомить.
— Это все центральное отопление, — сказал Кьюбит, — оно вредно для здоровья. Выйдешь на улицу и схватишь простуду, а потом, знаете ли…
— Когда же свадьба?
— Чья свадьба?
— Пинки.
— Я с Пинки не дружу.
— Вы ведь не одобряете смерть Фреда? — мягко настаивала Айда Арнольд.
— Вы разбираетесь в людях.
— Вот если бы полоснули бритвой — это другое дело.
Вдруг Кьюбит яростно заговорил:
— Как увижу кусок Брайтонского леденца, так сразу… — Он рыгнул и со слезами в голосе повторил: — Полоснуть бритвой — совсем другое дело.
— Доктора установили естественную смерть. У него было слабое сердце.
— Выйдем на улицу, — пробормотал Кьюбит, — мне нужно воздухом подышать.
— Ну подождите немножко. При чем тут Брайтонский леденец?
Он тупо уставился на нее и повторил:
— Мне нужно воздухом подышать. Даже если это меня убьет. Тут центральное отопление… — пожаловался он, — а я так легко простужаюсь.
— Подождите минутку. — Она в глубоком волнении положила ему руку на плечо — на горизонте забрезжила разгадка… Тут она сама впервые ощутила, как от скрытых батарей их обдает теплым душным воздухом, и ее тоже потянуло на улицу. Она сказала: — Я выйду с вами. Прогуляемся…
Он смотрел на нее, кивая головой с таким глубоким безразличием, как будто потерял способность соображать, — так выпускаешь из рук поводок, и собака исчезает из вида, убегает далеко, в лес, ее уж и не догнать… Он был поражен, когда она вдруг добавила:
— Я дам вам… двадцать фунтов.
Что он такое сказал, за что можно заплатить столько денег? Она соблазнительно улыбнулась ему.
— Позвольте мне только помыться и напудрить нос.
Он ничего не ответил, он испугался, но и ей было не до ответа — она ринулась вверх по лестнице — ждать лифта нет времени… Ей надо помыться! Эти же слова она сказала и Фреду. Айда бежала наверх по лестнице, навстречу ей спускались, люди, переодетые к обеду. Она заколотила в дверь, и фил Коркери впустил ее.
— Быстро, — скомандовала она, — мне нужен свидетель.
Слава богу, он был одет, и Айда потащила его вниз, но стоило ей войти в холл, как она увидела, что Кьюбит исчез. Она выбежала наружу, на ступеньки «Космополитена», но его нигде не было видно.
— Ну, в чем дело? — спросил Коркери.
— Ушел. Ну ладно, — сказала Айда Арнольд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79