Над этим стоит потрудиться, чтобы из материала получилось что-нибудь стоящее».
Хотя, с другой стороны, разговор, по его мнению, был бы пустой тратой времени и пошел бы больше на пользу ей, чем ему. И все же…
— Я не имею привычки использовать людей вслепую, миссис Пауэлл. Меня действительно интересует все, что касается Билли Блейка. Что вы, собственно, теряете, если согласитесь встретиться? Даю слово: мы прервем интервью по первому вашему пожеланию.
— Хорошо, — неожиданно приняла решение женщина. — Я жду вас завтра в восемь. — И она повесила трубку, даже не попрощавшись.
* * *
Офис «Стрит» являлся болезненным напоминанием о былом величии Флит-стрит — настоящей журналистской Мекки Великобритании. Над фасадом здания все еще горели огни вывески, но некогда сияющие буквы поблекли, и уже мало кто из прохожих обращал на них внимание. Как многим другим издательствам, «Стрит» пришлось сменить свои помпезные помещения на более дешевые и более функциональные офисы в районе лондонских доков. Новый владелец журнала, с хваткой настоящего дельца, сидел в тени, вынашивая планы грядущего финансового процветания своего детища. Он мечтал возродить журнал, снижая на него цены и улучшая качество продукции, а также создать имидж «издания двадцать первого века», одним могучим рывком завоевав добропорядочные лондонские пригороды. А пока журнал продолжал работать в прежнем старомодном, элегантном, но уже безнадежно устаревшем стиле. Редактор Джим Пирс продолжал жить прошлым, когда богатые эксплуатировали бедных, и это казалось в порядке вещей.
Джей-Пи, до сих пор пребывавший в неведении относительно перемен, ожидаемых в первые недели нового года (в его случае это могла быть только отставка), и обеспокоенный отсутствием каких-либо распоряжений нового босса относительно его дальнейшей стратегии, на следующий же день отловил Дикона в его кабинете. Единственной данью современности являлись компьютер и автоответчик, а в целом помещение выглядело так же, как и тридцать лет назад. Пурпурного цвета наборные стены, тяжелая дубовая дверь и оранжевые в цветочек занавески, считавшиеся вершиной дизайна интерьера в буйных 60-х годах.
— Я хочу, чтобы ты прихватил с собой фотографа, Майк, когда пойдешь к миссис Пауэлл, — начал Джей-Пи не терпящим возражений тоном, который с каждым днем становился у него все более воинственным. — Нельзя упустить такой прекрасный случай. Потоки слез и покаянное битье в грудь этакой захолустной Тэтчер, скорбящей о падении нравов.
Дикон продолжал печатать, не отрываясь от экрана компьютера. При росте в шесть футов и весе свыше двухсот фунтов Майк был далеко не из пугливых. Он и так уже перехитрил миссис Пауэлл и не собирался отягощать свою вину.
— Ничего не выйдет, — отрезал он. — В первый раз она сбежала из дома, едва завидев фотографов. Не собираюсь отправляться брать интервью у старой коровы, которая при виде камеры захлопнет у меня перед носом дверь.
Пирс, однако, проигнорировал это замечание:
— Я попросил Лайзу Смит сопровождать тебя. Она знает, как себя вести, и сумеет спрятать камеру до тех пор, пока вы не окажетесь в доме. А тогда уже ваше дело разговорить миссис Пауэлл. — Он критически осмотрел мятый несвежий пиджак Дикона, вряд ли годящийся для такой встречи. — И приведи себя в божеский вид, чтобы не нагнать страху на бедную женщину. Мне нужна сытая и благополучная леди, горько плачущая над бездарной жилищной политикой нынешнего правительства, а не перепуганная старуха, подвергшаяся нападению грабителей.
Дикон откинулся на стуле и через полузакрытые веки смерил редактора взглядом с ног до головы.
— Какое мне дело до ее политических пристрастий? Главное, чтобы она рассказала что-нибудь по делу. И вообще, Джей-Пи, это твоя затея, а не моя. Проблема бездомных настолько велика, что ее нельзя прикрыть одной статейкой о толстой тори, плачущей над судьбой бедняка в свой кружевной платочек. — Он закурил сигарету и швырнул обгоревшую спичку в уже переполненную пепельницу. — Я уже отболел этой темой, давно превратившейся в вульгарное перетягивание подписчиков с одной стороны на другую. Статья должна предлагать какое-то радикальное решение, а не играть на руку политикам.
Пирс, не торопясь, подошел к окну и уставился вниз, на Флит-стрит, где по мокрому асфальту, бампер к бамперу, тащились под дождем бесконечные автомобили. За оконным стеклом царила приторная праздничная обстановка, имитируемая огнями рождественских елок, посыпанных искусственным снегом. Более, чем когда-либо, редактор чувствовал сейчас, что как никогда близко подошел к завершению своей журналистской карьеры.
— Какое именно решение? — поинтересовался он.
Дикон порылся в груде бумаг на своем столе и выудил из нее один лист: — Что-то вроде консенсуса: сложил мнение политиков, религиозных лидеров и разных лоббистских группировок. Какие, на их общий взгляд, изменения произошли в обществе за последние двадцать лет? — Он сверился с текстом. — Отмечается общий рост семейных неурядиц, наркомании и алкоголизма у подростков, а также ранние беременности у тинейджеров. Эти тревожные цифры я и хочу пустить в начале материала.
— Очень тоскливо, Майк. Давай что-нибудь свеженькое. — Пирс глядел вниз на сплошную массу плывущих по улице черных зонтов и невольно думал о том количестве похорон, в которых ему довелось участвовать.
Дикон глубоко затянулся сигаретой, сверля взглядом спину редактора:
— Ну, например?..
— Что-нибудь вроде решения правительства о принудительной стерилизации матерей-одиночек. И тогда, может быть, я плюну на это интервью с миссис Пауэлл. Есть у тебя что-нибудь вроде этого? — От дыхания Пирса стекло слегка затуманилось.
— Нет, — равнодушно произнес Дикон. — Как ни странно, я до сих пор не смог найти ни одного политика, который оказался бы настолько глуп. — Он привел бумаги на столе в относительный порядок. — А как тебе вот это: бедные всегда вокруг нас, и единственное наше отношение к ним — это любовь.
— И кто же это сказал?
— Иисус Христос.
— И это, по-твоему, занятно?
Майк безразлично пожал плечами:
— Не то, чтобы очень, но задуматься заставляет. За две тысячи лет никто не смог найти лучшего решения. Во всяком случае, нигде никогда никакой политик не смог справиться с этой проблемой. Нравится это кому-нибудь или нет, но даже при коммунизме имеется своя категория неимущих.
— Но мы политический журнал, а не борцы за возрождение христианской морали, — холодно заметил Джей-Пи. — Если тебя оскорбляет копание в грязном белье, следовало оставаться в «Индепендент». Подумай об этом в следующий раз перед тем, как заявить мне, что не хочешь запачкаться.
Дикон выпустил в воздух над головой колечко дыма:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Хотя, с другой стороны, разговор, по его мнению, был бы пустой тратой времени и пошел бы больше на пользу ей, чем ему. И все же…
— Я не имею привычки использовать людей вслепую, миссис Пауэлл. Меня действительно интересует все, что касается Билли Блейка. Что вы, собственно, теряете, если согласитесь встретиться? Даю слово: мы прервем интервью по первому вашему пожеланию.
— Хорошо, — неожиданно приняла решение женщина. — Я жду вас завтра в восемь. — И она повесила трубку, даже не попрощавшись.
* * *
Офис «Стрит» являлся болезненным напоминанием о былом величии Флит-стрит — настоящей журналистской Мекки Великобритании. Над фасадом здания все еще горели огни вывески, но некогда сияющие буквы поблекли, и уже мало кто из прохожих обращал на них внимание. Как многим другим издательствам, «Стрит» пришлось сменить свои помпезные помещения на более дешевые и более функциональные офисы в районе лондонских доков. Новый владелец журнала, с хваткой настоящего дельца, сидел в тени, вынашивая планы грядущего финансового процветания своего детища. Он мечтал возродить журнал, снижая на него цены и улучшая качество продукции, а также создать имидж «издания двадцать первого века», одним могучим рывком завоевав добропорядочные лондонские пригороды. А пока журнал продолжал работать в прежнем старомодном, элегантном, но уже безнадежно устаревшем стиле. Редактор Джим Пирс продолжал жить прошлым, когда богатые эксплуатировали бедных, и это казалось в порядке вещей.
Джей-Пи, до сих пор пребывавший в неведении относительно перемен, ожидаемых в первые недели нового года (в его случае это могла быть только отставка), и обеспокоенный отсутствием каких-либо распоряжений нового босса относительно его дальнейшей стратегии, на следующий же день отловил Дикона в его кабинете. Единственной данью современности являлись компьютер и автоответчик, а в целом помещение выглядело так же, как и тридцать лет назад. Пурпурного цвета наборные стены, тяжелая дубовая дверь и оранжевые в цветочек занавески, считавшиеся вершиной дизайна интерьера в буйных 60-х годах.
— Я хочу, чтобы ты прихватил с собой фотографа, Майк, когда пойдешь к миссис Пауэлл, — начал Джей-Пи не терпящим возражений тоном, который с каждым днем становился у него все более воинственным. — Нельзя упустить такой прекрасный случай. Потоки слез и покаянное битье в грудь этакой захолустной Тэтчер, скорбящей о падении нравов.
Дикон продолжал печатать, не отрываясь от экрана компьютера. При росте в шесть футов и весе свыше двухсот фунтов Майк был далеко не из пугливых. Он и так уже перехитрил миссис Пауэлл и не собирался отягощать свою вину.
— Ничего не выйдет, — отрезал он. — В первый раз она сбежала из дома, едва завидев фотографов. Не собираюсь отправляться брать интервью у старой коровы, которая при виде камеры захлопнет у меня перед носом дверь.
Пирс, однако, проигнорировал это замечание:
— Я попросил Лайзу Смит сопровождать тебя. Она знает, как себя вести, и сумеет спрятать камеру до тех пор, пока вы не окажетесь в доме. А тогда уже ваше дело разговорить миссис Пауэлл. — Он критически осмотрел мятый несвежий пиджак Дикона, вряд ли годящийся для такой встречи. — И приведи себя в божеский вид, чтобы не нагнать страху на бедную женщину. Мне нужна сытая и благополучная леди, горько плачущая над бездарной жилищной политикой нынешнего правительства, а не перепуганная старуха, подвергшаяся нападению грабителей.
Дикон откинулся на стуле и через полузакрытые веки смерил редактора взглядом с ног до головы.
— Какое мне дело до ее политических пристрастий? Главное, чтобы она рассказала что-нибудь по делу. И вообще, Джей-Пи, это твоя затея, а не моя. Проблема бездомных настолько велика, что ее нельзя прикрыть одной статейкой о толстой тори, плачущей над судьбой бедняка в свой кружевной платочек. — Он закурил сигарету и швырнул обгоревшую спичку в уже переполненную пепельницу. — Я уже отболел этой темой, давно превратившейся в вульгарное перетягивание подписчиков с одной стороны на другую. Статья должна предлагать какое-то радикальное решение, а не играть на руку политикам.
Пирс, не торопясь, подошел к окну и уставился вниз, на Флит-стрит, где по мокрому асфальту, бампер к бамперу, тащились под дождем бесконечные автомобили. За оконным стеклом царила приторная праздничная обстановка, имитируемая огнями рождественских елок, посыпанных искусственным снегом. Более, чем когда-либо, редактор чувствовал сейчас, что как никогда близко подошел к завершению своей журналистской карьеры.
— Какое именно решение? — поинтересовался он.
Дикон порылся в груде бумаг на своем столе и выудил из нее один лист: — Что-то вроде консенсуса: сложил мнение политиков, религиозных лидеров и разных лоббистских группировок. Какие, на их общий взгляд, изменения произошли в обществе за последние двадцать лет? — Он сверился с текстом. — Отмечается общий рост семейных неурядиц, наркомании и алкоголизма у подростков, а также ранние беременности у тинейджеров. Эти тревожные цифры я и хочу пустить в начале материала.
— Очень тоскливо, Майк. Давай что-нибудь свеженькое. — Пирс глядел вниз на сплошную массу плывущих по улице черных зонтов и невольно думал о том количестве похорон, в которых ему довелось участвовать.
Дикон глубоко затянулся сигаретой, сверля взглядом спину редактора:
— Ну, например?..
— Что-нибудь вроде решения правительства о принудительной стерилизации матерей-одиночек. И тогда, может быть, я плюну на это интервью с миссис Пауэлл. Есть у тебя что-нибудь вроде этого? — От дыхания Пирса стекло слегка затуманилось.
— Нет, — равнодушно произнес Дикон. — Как ни странно, я до сих пор не смог найти ни одного политика, который оказался бы настолько глуп. — Он привел бумаги на столе в относительный порядок. — А как тебе вот это: бедные всегда вокруг нас, и единственное наше отношение к ним — это любовь.
— И кто же это сказал?
— Иисус Христос.
— И это, по-твоему, занятно?
Майк безразлично пожал плечами:
— Не то, чтобы очень, но задуматься заставляет. За две тысячи лет никто не смог найти лучшего решения. Во всяком случае, нигде никогда никакой политик не смог справиться с этой проблемой. Нравится это кому-нибудь или нет, но даже при коммунизме имеется своя категория неимущих.
— Но мы политический журнал, а не борцы за возрождение христианской морали, — холодно заметил Джей-Пи. — Если тебя оскорбляет копание в грязном белье, следовало оставаться в «Индепендент». Подумай об этом в следующий раз перед тем, как заявить мне, что не хочешь запачкаться.
Дикон выпустил в воздух над головой колечко дыма:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102