Однако тот лишь крепче обнял ее за талию.
– Как только мы вернемся в замок, я поручу Алисии ухаживать за тобой. И перестань ерзать у меня на коленях. Иначе я займусь с тобой любовью, а потом буду раскаиваться, что причинил тебе еще больший вред.
Бринне хотелось закричать.
Рядом с ними шла медленной рысью другая лошадь, и, подняв глаза, она поймала взгляд герцога. Вильгельм молчал, но ей было ясно, о чем напоминал ей этот взгляд.
«Тебя ожидает битва, и я жду твоей победы».
Глава 19
Алисия тяжело вздохнула, когда хозяйка снова отодвинула поднос с едой.
– Вы должны восстановить силы, миледи.
– Силы уже восстановились. По крайней мере их достаточно, чтобы спуститься в зал и выцарапать глаза этой Колетт.
– Думаю, любая женщина в Эверлохе отдала бы своего первенца за удовольствие видеть, как вы это сделаете.
Бринна осторожно повернула голову и взглянула на служанку:
– Она что, уже показала себя?
– Да. – Алисия присела на край постели. – Когда она встречает Данте, то прямо светится, как железо, брошенное в огонь. Герцог Вильгельм – единственный мужчина, которого эта женщина обходит своим вниманием.
Бринна не знала, то ли проклинать эту шлюху, то ли плакать над болью, которую причиняет ее мужу поведение Колетт. Нет, плакать ей незачем, быстро решила она. Брэнд сам предпочел оставить Колетт в Эверлохе, чтобы любоваться на ее атласные волосы и черные глаза… Бринна пыталась справиться с растущей яростью. Как ей победить Колетт де Марсон, если Брэнд любит ее и всегда будет любить? Он так занят своей любовницей, что ни разу не зашел к жене после того, как внес ее, словно беспомощного ребенка, в замок на глазах насмешливо улыбающейся ведьмы.
Брэнд поднялся в комнату, молча уложил ее на кровать и ушел.
Бринна стиснула зубы. Пусть он проводит время с этой соблазнительницей. Пусть Колетт разобьет то, что осталось от его сердца. Он это заслужил.
– Я не хочу знать, что он с ней делает. Слышишь, Алисия?
– Но, миледи, он даже не…
– Ты слышишь? – повторила Бринна.
– Да.
– Вот и хорошо. Теперь можешь идти. Поднос забери с собой.
Алисия кивнула и, печально взглянув на хозяйку, взяла поднос.
– Вы хотите видеть кого-нибудь? Может, вашего отца? Я могу его позвать.
– Нет.
Бринна устала скрывать от него свое горе. Отец и так страдает, что из-за его поражения Брэнд занял тут место хозяина.
– Позови герцога Вильгельма. Я хочу с ним поговорить.
– Герцог уехал, миледи.
– Уехал? – Бринна села в постели. – Когда?
– Сегодня рано утром. После разговора с милордом он взял своих людей и уехал.
Алисия чуть не бросила поднос и не кинулась к хозяйке. Она еще ни разу не видела в глазах Бринны такой пустоты. Но все исчезло столь же быстро, как и появилось.
– Спасибо, Алисия, – спокойно произнесла она и кивком отпустила служанку.
Значит, проклятый норманн покинул Эверлох, даже не простившись с нею. Как он мог?! Наконец Бринна дала волю слезам, говоря себе, что Вильгельм Нормандский просто варвар, она с самого начала была права. Он холоден, как и ее муж. Хорошо, она тоже будет такой и не станет заботиться ни о ком.
Но сердце восставало против ее мыслей, горячие слезы лились на подушку, пока наступившая темнота не погрузила ее в сон.
Брэнд сидел в кресле белого дуба, мягкие сиденье и спинка которого были расшиты зелено-желтыми цветами герба прежнего хозяина. Очаг жарко пылал, однако в громадном зале Эверлоха было холодно.
Пальцы Брэнда гладили искусную резьбу серебряного кубка, стоявшего на столе перед ним, а он безучастно смотрел на изысканный рисунок: женщина откинула в экстазе голову, склонившийся любовник целовал ее шею, пару окружали цветы и сплетенные ветви. Они занимаются в лесу тем, думал Брэнд, чем и он хотел бы заняться с Бринной до того, как привез ее домой. Чем занимались Колетт и Александр до того, как он убил ее любовника.
Колетт. Измена.
– Стерва.
Он швырнул кубок в стену. Уиспер, спавшая рядом, вскочила, тихо заскулила, покружилась на месте и опять легла.
– Брэнд?
Голос, будто вздох ангела, который он много раз слышал во сне.
– Колетт, оставь меня.
– Нет, милорд. Вы не посещали меня с тех пор, как я сюда приехала. И не приглашали меня в свои комнаты, милорд. – Колетт обошла стол, ее палец скользнул по гладкой поверхности. – Зачем ты отрицаешь то, что очевидно всем здесь, даже твоей жене? – нежно спросила она.
– Я ничего не отрицаю, – сказал Брэнд, но она скользила все ближе… ближе… – Колетт, почему ты изменила мне?
– Я не предавала нашу любовь, дорогой. – Она встала на колени перед его креслом. – После того как ты отослал меня из Грейклиффа, я не могла думать ни о ком другом, кроме тебя. Изменила? Нет, любовь моя, ты изменил мне, женившись на саксонке. – Говоря, она с улыбкой гладила его по бедру.
Он закрыл глаза. Ничто внутри не дрогнуло. Не появилось желание обнять и поцеловать ее. Даже гнев прошел.
Бринна.
В голове шумело от выпитого ночью вина.
– Из-за тебя, Колетт, я не могу отдать ей сердце.
– Из-за того, что твое сердце принадлежит мне, Брэнд, – поправила она.
Открыв глаза, он смотрел, как она скользила вверх, пока ее лицо не оказалось перед ним, пока он не заглянул ей в глаза, о чем мечтал столько ночей. Брэнд медленно поднял руку, погладил ее по щеке, она уже собралась поцеловать его и остановилась, пораженная невысказанной печалью, которая была громче раската грома.
– Ты столько взяла у меня, Колетт.
– Люби меня, Брэнд, и я успокою боль, которую причинила тебе. Заставь жену уехать. Прогони ее. Все равно как. Полюби меня снова, и я обещаю…
– Non, именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Я вообще отказался от любви. Даже к тебе. – Он снял ее руку со своего бедра и поднялся.
– Брэнд! – Она вскочила, когда он пошел к двери. – Если не можешь любить, тогда хотя бы утешь плотские желания. Помнишь? – умоляла она, схватив его за руку, она хотела, чтобы он повернулся и взглянул на нее. – Помнишь, что я чувствовала под тобой?
Брэнд тихо засмеялся, вдруг осознав простую истину. Настолько простую, что даже удивился, как он, проклятый глупец, не понял этого раньше.
– Моя жена никогда бы не удовольствовалась только моим вожделением. Потому что она хочет еще и моей любви. А тебе, Колетт, для полного счастья достаточно иметь в своих шелковых ножнах чей-нибудь меч. Любой меч. – Брэнд высвободил руку. – Боюсь, что я стал таким же, как ты. Но я пока еще не так отвратителен, чтобы согласиться на твое предложение.
– Я найду, кто согреет мою постель. И это разобьет тебе сердце, – пообещала она.
– У меня нет сердца, Колетт. Так что доставь себе удовольствие.
Уиспер, словно по команде, последовала за хозяином по длинной винтовой лестнице наверх, к двери Бринны.
Как и прошлой ночью, он вошел в комнату жены, когда та уже спала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Как только мы вернемся в замок, я поручу Алисии ухаживать за тобой. И перестань ерзать у меня на коленях. Иначе я займусь с тобой любовью, а потом буду раскаиваться, что причинил тебе еще больший вред.
Бринне хотелось закричать.
Рядом с ними шла медленной рысью другая лошадь, и, подняв глаза, она поймала взгляд герцога. Вильгельм молчал, но ей было ясно, о чем напоминал ей этот взгляд.
«Тебя ожидает битва, и я жду твоей победы».
Глава 19
Алисия тяжело вздохнула, когда хозяйка снова отодвинула поднос с едой.
– Вы должны восстановить силы, миледи.
– Силы уже восстановились. По крайней мере их достаточно, чтобы спуститься в зал и выцарапать глаза этой Колетт.
– Думаю, любая женщина в Эверлохе отдала бы своего первенца за удовольствие видеть, как вы это сделаете.
Бринна осторожно повернула голову и взглянула на служанку:
– Она что, уже показала себя?
– Да. – Алисия присела на край постели. – Когда она встречает Данте, то прямо светится, как железо, брошенное в огонь. Герцог Вильгельм – единственный мужчина, которого эта женщина обходит своим вниманием.
Бринна не знала, то ли проклинать эту шлюху, то ли плакать над болью, которую причиняет ее мужу поведение Колетт. Нет, плакать ей незачем, быстро решила она. Брэнд сам предпочел оставить Колетт в Эверлохе, чтобы любоваться на ее атласные волосы и черные глаза… Бринна пыталась справиться с растущей яростью. Как ей победить Колетт де Марсон, если Брэнд любит ее и всегда будет любить? Он так занят своей любовницей, что ни разу не зашел к жене после того, как внес ее, словно беспомощного ребенка, в замок на глазах насмешливо улыбающейся ведьмы.
Брэнд поднялся в комнату, молча уложил ее на кровать и ушел.
Бринна стиснула зубы. Пусть он проводит время с этой соблазнительницей. Пусть Колетт разобьет то, что осталось от его сердца. Он это заслужил.
– Я не хочу знать, что он с ней делает. Слышишь, Алисия?
– Но, миледи, он даже не…
– Ты слышишь? – повторила Бринна.
– Да.
– Вот и хорошо. Теперь можешь идти. Поднос забери с собой.
Алисия кивнула и, печально взглянув на хозяйку, взяла поднос.
– Вы хотите видеть кого-нибудь? Может, вашего отца? Я могу его позвать.
– Нет.
Бринна устала скрывать от него свое горе. Отец и так страдает, что из-за его поражения Брэнд занял тут место хозяина.
– Позови герцога Вильгельма. Я хочу с ним поговорить.
– Герцог уехал, миледи.
– Уехал? – Бринна села в постели. – Когда?
– Сегодня рано утром. После разговора с милордом он взял своих людей и уехал.
Алисия чуть не бросила поднос и не кинулась к хозяйке. Она еще ни разу не видела в глазах Бринны такой пустоты. Но все исчезло столь же быстро, как и появилось.
– Спасибо, Алисия, – спокойно произнесла она и кивком отпустила служанку.
Значит, проклятый норманн покинул Эверлох, даже не простившись с нею. Как он мог?! Наконец Бринна дала волю слезам, говоря себе, что Вильгельм Нормандский просто варвар, она с самого начала была права. Он холоден, как и ее муж. Хорошо, она тоже будет такой и не станет заботиться ни о ком.
Но сердце восставало против ее мыслей, горячие слезы лились на подушку, пока наступившая темнота не погрузила ее в сон.
Брэнд сидел в кресле белого дуба, мягкие сиденье и спинка которого были расшиты зелено-желтыми цветами герба прежнего хозяина. Очаг жарко пылал, однако в громадном зале Эверлоха было холодно.
Пальцы Брэнда гладили искусную резьбу серебряного кубка, стоявшего на столе перед ним, а он безучастно смотрел на изысканный рисунок: женщина откинула в экстазе голову, склонившийся любовник целовал ее шею, пару окружали цветы и сплетенные ветви. Они занимаются в лесу тем, думал Брэнд, чем и он хотел бы заняться с Бринной до того, как привез ее домой. Чем занимались Колетт и Александр до того, как он убил ее любовника.
Колетт. Измена.
– Стерва.
Он швырнул кубок в стену. Уиспер, спавшая рядом, вскочила, тихо заскулила, покружилась на месте и опять легла.
– Брэнд?
Голос, будто вздох ангела, который он много раз слышал во сне.
– Колетт, оставь меня.
– Нет, милорд. Вы не посещали меня с тех пор, как я сюда приехала. И не приглашали меня в свои комнаты, милорд. – Колетт обошла стол, ее палец скользнул по гладкой поверхности. – Зачем ты отрицаешь то, что очевидно всем здесь, даже твоей жене? – нежно спросила она.
– Я ничего не отрицаю, – сказал Брэнд, но она скользила все ближе… ближе… – Колетт, почему ты изменила мне?
– Я не предавала нашу любовь, дорогой. – Она встала на колени перед его креслом. – После того как ты отослал меня из Грейклиффа, я не могла думать ни о ком другом, кроме тебя. Изменила? Нет, любовь моя, ты изменил мне, женившись на саксонке. – Говоря, она с улыбкой гладила его по бедру.
Он закрыл глаза. Ничто внутри не дрогнуло. Не появилось желание обнять и поцеловать ее. Даже гнев прошел.
Бринна.
В голове шумело от выпитого ночью вина.
– Из-за тебя, Колетт, я не могу отдать ей сердце.
– Из-за того, что твое сердце принадлежит мне, Брэнд, – поправила она.
Открыв глаза, он смотрел, как она скользила вверх, пока ее лицо не оказалось перед ним, пока он не заглянул ей в глаза, о чем мечтал столько ночей. Брэнд медленно поднял руку, погладил ее по щеке, она уже собралась поцеловать его и остановилась, пораженная невысказанной печалью, которая была громче раската грома.
– Ты столько взяла у меня, Колетт.
– Люби меня, Брэнд, и я успокою боль, которую причинила тебе. Заставь жену уехать. Прогони ее. Все равно как. Полюби меня снова, и я обещаю…
– Non, именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Я вообще отказался от любви. Даже к тебе. – Он снял ее руку со своего бедра и поднялся.
– Брэнд! – Она вскочила, когда он пошел к двери. – Если не можешь любить, тогда хотя бы утешь плотские желания. Помнишь? – умоляла она, схватив его за руку, она хотела, чтобы он повернулся и взглянул на нее. – Помнишь, что я чувствовала под тобой?
Брэнд тихо засмеялся, вдруг осознав простую истину. Настолько простую, что даже удивился, как он, проклятый глупец, не понял этого раньше.
– Моя жена никогда бы не удовольствовалась только моим вожделением. Потому что она хочет еще и моей любви. А тебе, Колетт, для полного счастья достаточно иметь в своих шелковых ножнах чей-нибудь меч. Любой меч. – Брэнд высвободил руку. – Боюсь, что я стал таким же, как ты. Но я пока еще не так отвратителен, чтобы согласиться на твое предложение.
– Я найду, кто согреет мою постель. И это разобьет тебе сердце, – пообещала она.
– У меня нет сердца, Колетт. Так что доставь себе удовольствие.
Уиспер, словно по команде, последовала за хозяином по длинной винтовой лестнице наверх, к двери Бринны.
Как и прошлой ночью, он вошел в комнату жены, когда та уже спала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54