«Господи, – подумала Эмери, – он же такой, как Тимми!»
– Пьер! – Растолкав мужчин локтями, Эмери пробралась к центру кружка. – Пьер, не смей!
Пьер был всего на год старше Эмеральды и был вежливым молодым человеком, но сейчас он только дико посмотрел на нее.
– Пьер, отпусти ребенка! Ты делаешь ему больно. Нельзя так обращаться с детьми.
У Пьера заходили желваки под скулами.
– Я могу делать с ним все, что захочу! Он же дикарь и вор, не так ли?
– Он ребенок! Пьер, пожалуйста, оставь его, ты вырвешь у него волосы!
Она сделала шаг к ним, но Пьер оттолкнул ее. Она посмотрела на него с тревогой.
– Индейцы – это не люди, как я или ты, – услышала она за собой голос Оррина. – По мне, они ничем не лучше негров. А уж этих выродков я видел достаточно, даже сверх того.
Из отрывочных реплик стало понятно, что этот индейский мальчик был пойман Пьером и Жаном Вандербушами, когда хотел увести из табуна лошадь. Поскольку Оррин был капитаном у переселенцев, индейца и привели к нему. Теперь надо было решить вопрос, отпустить мальчика или наказать как конокрада.
– Слушайте все! – раздался над толпой голос Мэйса. – Вы все знаете, что мы сейчас проезжаем через территорию индейцев. Этот мальчик попытался сделать то, что в их обществе считается проявлением храбрости. Мы не можем его наказать. Рядом могут быть другие индейцы. Я вам не советую что-либо делать с мальчишкой. Поблагодарите судьбу за то, что ему не удалось увести лошадь и отпустите его.
– Отпустить проклятого конокрада восвояси?! – неистовствовал Оррин.
В отличие от тщательно одетого и совершенно не сонного Мэйса Оррин представлял собой жалкое зрелище: небрежно заправленная рубаха, всклокоченные волосы, небритое лицо. Маргарет подошла к нему в накинутом на плечи пледе.
– Надеюсь, ты не собираешься повесить этого ребенка?
По толпе прокатился рокот.
– Ну… нет… – неохотно сказал Оррин.
– Тогда надо его отпустить. В следующий раз мы выставим более мощную охрану, чтобы предупредить воровство.
– Но это несправедливо, – запротестовал Оррин. – Мальчишка мог украсть жеребца Вандербушей. И кто поручится, что завтра он не приведет сюда своих родичей, чтобы они увели наших лошадей?
– Такое возможно, – согласился Мэйс, – если вы решите расправиться с мальчишкой.
– Ты считаешь, что лучше позволить конокраду вернуться сюда завтра? А как насчет волов? Позволить дикарям зарезать моих волов? А они так и поступят, не сомневайся. И что мы будем делать без волов посреди этой пустыни?
– Я уже сказал, что индейцы могут быть рядом, – повторил Мэйс. – Я советую отпустить мальчишку. – Он держался спокойно, но рука его, как заметила Эмери, нервно ощупывала рукоять ножа.
– Подумаешь, ты нам советуешь! Да кто ты есть, всего лишь проводник, нанятый нами! – крикнул Оррин. – Знай свое место, Мэйс! Мы тебе платим, и не тебе здесь командовать, а нам! А что до индейцев, ты видел, как они вели себя в форте Ларами. Они вообще ни с кем не связывались.
Мэйс скривил губы.
– Я рад, что вы так прозорливы. Что до меня, то я ведь могу и отказаться от этой интересной и захватывающей работы и, заплатив вам неустойку, ускакать отсюда. И что вы будете делать?
– Ты этого не сделаешь, подонок. Мы поймаем тебя и заставим работать и расплатимся с тобой только тогда, когда доберемся до Калифорнии!
Мэйс медленно растянул губы в улыбке.
– Я поступлю, как сочту нужным.
– Не забывай, что я главный в этом караване. – Оррин вытащил из-за пояса пистолет. – Вот этот ствол подскажет тебе, что делать и чего не делать. И я говорю тебе, что сам позабочусь об этом индейском ублюдке. Он получит хороший урок.
На мгновение повисла тишина. Увидев пистолет, индейский мальчик округлил глаза, но не проронил ни звука даже тогда, когда Пьер с силой рванул его за волосы. Рука Мэйса потянулась за ножом.
– Не глупи, Уайлс, – сказал он. – Мы не должны допустить кровопролития. Каждый мужчина, повторяю, каждый, для нас на вес золота, или наши кости сгниют здесь, в прериях. Убери пистолет, Оррин, и отпусти мальчишку.
– Нет, я его не отпущу.
– Хоть он и индеец, Уайлс, он еще и ребенок, и у него, наверное, есть родители. Ты хочешь, чтобы они стали нам мстить?
– Пусть попробуют. – Оррин кивнул Пьеру. – Привяжи его к моей повозке.
Внезапно Маргарет, наблюдавшая за разыгравшейся сценой, рванулась к мужу. Плед сполз с ее плеч.
– Оррин, Оррин, что с тобой! Очнись! Я думала, несчастье с сыном хоть немного смягчит твое сердце! Остановись, не делай того, о чем будешь жалеть всю жизнь, молю тебя!
– Я ни о чем не буду жалеть! Уйди отсюда, Маргарет, и заткни глотку, – огрызнулся Оррин.
Маргарет отступила.
– Пьер, – продолжал Оррин, – я велел тебе привязать мальчишку к моей повозке. Он поедет в Калифорнию с нами, как мой раб!
– Что?! Как твой раб? – Маргарет заплакала. – Оррин, прошу тебя, не делай этого. – Она повернулась к остальным и, словно оправдываясь за мужа, сказала: – Вы знаете, он был надсмотрщиком, и ему всегда хотелось иметь собственных рабов…
– Я имею на него право! Это территория Штатов, разве не так? А здесь всякий имеет право держать рабов. Почему бы мне не взять себе этого маленького симпатичного конокрада? Я буду кормить его как положено. А он будет помогать мне выполнять кое-какую работу. Его родичи, видно, уже и забыли о его существовании. Они решили, что он потерялся или еще что-нибудь в этом роде.
Шум голосов нарастал. Даже Пьер, все еще державший мальчишку за волосы, кричал что-то.
Эмеральда видела, что многие из эмигрантов были согласны с Оррином. Зик Йорк хлопнул Оррина по плечу в знак одобрения. Только Мэйс стоял тихо, с каменным лицом.
Маргарет сжала руку Эмери.
– Это безумие, – тихо сказала она. – Оррин сошел с ума. Эмери, милая, не могу поверить в то, что случилось. Я должна была это предвидеть. Я предчувствовала что-то ужасное…
– Но остальные, конечно же, не допустят этого, – успокоила Эмери.
– Не уверена. Когда Оррин чего-нибудь захочет… Мужчины сбились вокруг Оррина, громко споря. Наконец Оррин вышел из круга, сжимая в руках пистолет:
– Слушайте все! Я беру этого детеныша своим рабом, и никто меня не остановит. Я буду защищать свою собственность всем ружейным арсеналом, что взял с собой. Спросите у жены. Она вам скажет, хватит ли у меня стволов. Может, кто хочет поспорить со мной? На моей стороне Зик Йорк, Пьер Вандербуш и Пит Арбутнот, и этого достаточно. Никто меня не остановит, да я и сам не остановлюсь ни перед чем.
– О Оррин, – застонала Маргарет, но ее никто не слушал.
– Ну, кто против меня?
Однако, похоже, никто не собирался спорить с Оррином, даже Мэйс, пожав плечами, отошел, когда Пьер потащил мальчика к повозке Уайлсов.
Эмеральда побежала за Мэйсом.
– Почему ты ничего не предпринимаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92