– У нас возникла проблема. Филиппа Этуотер не нарушала закона и никому не причинила вреда. У нас даже нет доказательств, что она передавала сведения французам. Короче говоря, у нас нет никаких оснований задерживать эту женщину, мы должны ее отпустить.
Джеймс вскочил.
– Ты с ума сошел? Она едва не убила Робби!
– Джеймс, Робби забирался на все вертикальные поверхности, которые ему попадались, с того момента, как он у нас появился. Неудивительно, что он в конце концов упал.
– И это «в конце концов» случилось именно тогда, когда она была рядом. Тебе не кажется это подозрительным?
– Стаббс говорит, что она утверждает, будто Робби показывал ей черный ход, а она пыталась его остановить.
– По-видимому, не слишком усердно.
Далтон покачал головой.
– Ты только подумай, Джеймс. Если бы она хотела выбросить Робби из окна, стала бы она кричать и звать на помощь? Она сделала бы все тихо и незаметно.
– Она и сама туда забралась. – Фишер выдвинулся вперед. – А когда Робби упал, ей пришлось прыгнуть самой, чтобы немедля спуститься по лестнице к мальчику. – Причем все это она проделала без посторонней помощи.
Джеймс отвел глаза. Он хорошо помнил, как сам впервые совершил этот трюк. Все «лжецы», бывшие в тот день в клубе, подбадривали его, а внизу, под самой лестницей, были положены огромные мешки с тряпками.
И все-таки он промахнулся, когда прыгал, и приземлился мягким местом на кучу тряпья. Дважды.
– Мне абсолютно наплевать, пусть бы она точно так же грохнулась! – выпалил Джеймс. – Она выследила меня, проникла в мой дом и подвергла опасности моего сына. Далтон, поверь мне, эта женщина опасна. Даже Баттон не устоял перед ней, а ведь Баттон почти невосприимчив к женщинам, ну, разумеется, кроме Агаты.
– Я еще разберусь, какова роль Баттона в этом деле, но лишь при условии, что ты соблаговолишь признать, что я все еще являюсь хозяином этого клуба.
Холодная нотка в голосе Далтона напомнила Джеймсу, почему этот человек получил псевдоним Джентльмен. Только лорду Этериджу было свойственно это холодное, даже пугающее высокомерие, исполненное чувства собственного достоинства.
– Приношу свои извинения, милорд.
Джеймс произнес это отнюдь не учтивым тоном. Господи, что же с ним происходит, если он не в силах совладать с собственными нервами?
Все дело в ней.
Это она на него так действует. Как же он мог допустить, чтобы вожделение одержало верх над рассудком, и это после горького урока, полученного от Лавинии Уинчелл? Сама возможность искупления заставляла его еще больше желать греха Если Далтон увидит, как болезненно Джеймс на все реагирует, его отстранят от этого дела, а Джеймс очень хочет довести его до конца.
Уже через минуту Джеймсу удалось встретить, взгляд Далтона почти спокойно.
– Так о чем вы говорили?
– Я говорил о том, что у нас нет доказательств. И очень сомневаюсь в том, что они вообще существуют. Учитывая нехватку у нас людей, не думаю, что мы имеем возможность вести дело против мисс Этуотер.
– Но ее отец…
Далтон поднял руку.
– Ее отец – это совершенно другая история. Имеется достаточно доказательств, что Руперт Этуотер помогает французам. Даже мисс Этуотер допускает такую возможность, не так ли?
Джеймс презрительно фыркнул.
– Она утверждает, будто ее отца вынудили к этому.
– Ты не допускаешь такой возможности?
– Я – нет. Этуотер – предатель, и точка.
Фишер попытался было возразить. Далтон призвал его к молчанию. Подняв палец, он все еще пристально смотрел на Джеймса. Джеймс заерзал, весьма неуютно чувствуя себя под этим холодным взглядом. Далтон был хорошим учеником Ливерпула. Хотелось бы Джеймсу перенять эту грозную привычку и на ком-нибудь ее испытать.
На Филиппе Этуотер для начала.
– Не слишком ли ты поспешен в своих оценках, Джеймс? Возможно, ты воспринимаешь это дело чересчур лично?
Джеймс стиснул челюсти, удержавшись от язвительной реплики, и покачал головой. Фишер фыркнул.
– Не понимаю, что ты имеешь против мисс Этуотер. Во время нашей беседы она произвела на меня очень сильное впечатление.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – пробормотал Джеймс. «Руки прочь от моего подозреваемого, браконьер». Фишер осторожно отодвинул свой стул от Джеймса, но продолжил:
– Она добровольно предложила мне ознакомиться с дневником своего отца. Она убеждена в том, что отец направил ее к Апкерку специально, с целью передать ключи от своих шифров.
Далтон кивнул.
– Значит, вы полагаете, в этом дневнике есть ключ Этуотера.
Фишер согласился:
– Именно. В этом случае ее история подтверждается, не так ли?
Далтон откинулся на стуле.
– Похоже, что так. И если мы сможем передать Этуотеру закодированное сообщение о том, что его дочь в безопасности, это, без сомнения, заставит его прекратить сотрудничество с врагом.
– Точно.
– Но это явится для него сигналом, – не выдержал Джеймс. – Не могу поверить, что вы вообще это обсуждаете! Вы что, намереваетесь сотрудничать с предателем?
– Да, я рассматриваю это как часть расследования возможного предательства. – Далтон поднялся. – Думаю, тебе, Джеймс, полезно будет помнить, какова истинная цель этого расследования. Такой опыт может положительно сказаться на твоем отношении. Время позднее, и я отправляюсь домой. Я освобождаю мисс Этуотер из-под стражи и попрошу ее остаться здесь в качестве гостьи клуба. Я полагаю, нам понадобится ее помощь. Дайте ей на расшифровку что-нибудь не очень важное и посмотрите, насколько она будет точна, в общем, проверьте ее компетентность.
Джеймс согласно кивнул, хотя был потрясен. После всего, что эта женщина совершила, она окажется на свободе!
Джеймс поднялся и вышел из комнаты, не проронив ни слова. Черт с ними, с правилами приличия, он не будет больше терять ни минуты и поспешит к Робби.
Когда он вошел в комнату, где провел сегодня так много часов, больше всего ему хотелось увидеть, что Робби спит как обычно, беспокойно раскинувшись на широкой кровати или с головой закутавшись в простыни. Сердце его упало, когда Джеймс увидел, что, пока он встречался с Далтоном и Фишером, Робби даже не шелохнулся.
Он сел на стул возле кровати, откинул прядь влажных волос со лба мальчика и начал говорить:
– В Эпплби деревья огромные, Робби. Ты можешь лазать по ним сколько хочешь. Когда Я был мальчишкой, я тоже сломал руку, упав с дерева.
Филиппа с неохотой выплыла из глубин сна, разбуженная тихими голосами, шептавшимися в ее комнате. Черт побери этот ад, кишащий акулами. Разве мало того, что ее держат под стражей? Неужели обязательно так рано будить ее после очередной почти бессонной ночи?
Через мгновение ока поняла, что голоса были женскими, а потом она осознала, что они обсуждают ее. Ей стало любопытно, и она, прислушиваясь к разговору, сделала вид, будто спит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Джеймс вскочил.
– Ты с ума сошел? Она едва не убила Робби!
– Джеймс, Робби забирался на все вертикальные поверхности, которые ему попадались, с того момента, как он у нас появился. Неудивительно, что он в конце концов упал.
– И это «в конце концов» случилось именно тогда, когда она была рядом. Тебе не кажется это подозрительным?
– Стаббс говорит, что она утверждает, будто Робби показывал ей черный ход, а она пыталась его остановить.
– По-видимому, не слишком усердно.
Далтон покачал головой.
– Ты только подумай, Джеймс. Если бы она хотела выбросить Робби из окна, стала бы она кричать и звать на помощь? Она сделала бы все тихо и незаметно.
– Она и сама туда забралась. – Фишер выдвинулся вперед. – А когда Робби упал, ей пришлось прыгнуть самой, чтобы немедля спуститься по лестнице к мальчику. – Причем все это она проделала без посторонней помощи.
Джеймс отвел глаза. Он хорошо помнил, как сам впервые совершил этот трюк. Все «лжецы», бывшие в тот день в клубе, подбадривали его, а внизу, под самой лестницей, были положены огромные мешки с тряпками.
И все-таки он промахнулся, когда прыгал, и приземлился мягким местом на кучу тряпья. Дважды.
– Мне абсолютно наплевать, пусть бы она точно так же грохнулась! – выпалил Джеймс. – Она выследила меня, проникла в мой дом и подвергла опасности моего сына. Далтон, поверь мне, эта женщина опасна. Даже Баттон не устоял перед ней, а ведь Баттон почти невосприимчив к женщинам, ну, разумеется, кроме Агаты.
– Я еще разберусь, какова роль Баттона в этом деле, но лишь при условии, что ты соблаговолишь признать, что я все еще являюсь хозяином этого клуба.
Холодная нотка в голосе Далтона напомнила Джеймсу, почему этот человек получил псевдоним Джентльмен. Только лорду Этериджу было свойственно это холодное, даже пугающее высокомерие, исполненное чувства собственного достоинства.
– Приношу свои извинения, милорд.
Джеймс произнес это отнюдь не учтивым тоном. Господи, что же с ним происходит, если он не в силах совладать с собственными нервами?
Все дело в ней.
Это она на него так действует. Как же он мог допустить, чтобы вожделение одержало верх над рассудком, и это после горького урока, полученного от Лавинии Уинчелл? Сама возможность искупления заставляла его еще больше желать греха Если Далтон увидит, как болезненно Джеймс на все реагирует, его отстранят от этого дела, а Джеймс очень хочет довести его до конца.
Уже через минуту Джеймсу удалось встретить, взгляд Далтона почти спокойно.
– Так о чем вы говорили?
– Я говорил о том, что у нас нет доказательств. И очень сомневаюсь в том, что они вообще существуют. Учитывая нехватку у нас людей, не думаю, что мы имеем возможность вести дело против мисс Этуотер.
– Но ее отец…
Далтон поднял руку.
– Ее отец – это совершенно другая история. Имеется достаточно доказательств, что Руперт Этуотер помогает французам. Даже мисс Этуотер допускает такую возможность, не так ли?
Джеймс презрительно фыркнул.
– Она утверждает, будто ее отца вынудили к этому.
– Ты не допускаешь такой возможности?
– Я – нет. Этуотер – предатель, и точка.
Фишер попытался было возразить. Далтон призвал его к молчанию. Подняв палец, он все еще пристально смотрел на Джеймса. Джеймс заерзал, весьма неуютно чувствуя себя под этим холодным взглядом. Далтон был хорошим учеником Ливерпула. Хотелось бы Джеймсу перенять эту грозную привычку и на ком-нибудь ее испытать.
На Филиппе Этуотер для начала.
– Не слишком ли ты поспешен в своих оценках, Джеймс? Возможно, ты воспринимаешь это дело чересчур лично?
Джеймс стиснул челюсти, удержавшись от язвительной реплики, и покачал головой. Фишер фыркнул.
– Не понимаю, что ты имеешь против мисс Этуотер. Во время нашей беседы она произвела на меня очень сильное впечатление.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – пробормотал Джеймс. «Руки прочь от моего подозреваемого, браконьер». Фишер осторожно отодвинул свой стул от Джеймса, но продолжил:
– Она добровольно предложила мне ознакомиться с дневником своего отца. Она убеждена в том, что отец направил ее к Апкерку специально, с целью передать ключи от своих шифров.
Далтон кивнул.
– Значит, вы полагаете, в этом дневнике есть ключ Этуотера.
Фишер согласился:
– Именно. В этом случае ее история подтверждается, не так ли?
Далтон откинулся на стуле.
– Похоже, что так. И если мы сможем передать Этуотеру закодированное сообщение о том, что его дочь в безопасности, это, без сомнения, заставит его прекратить сотрудничество с врагом.
– Точно.
– Но это явится для него сигналом, – не выдержал Джеймс. – Не могу поверить, что вы вообще это обсуждаете! Вы что, намереваетесь сотрудничать с предателем?
– Да, я рассматриваю это как часть расследования возможного предательства. – Далтон поднялся. – Думаю, тебе, Джеймс, полезно будет помнить, какова истинная цель этого расследования. Такой опыт может положительно сказаться на твоем отношении. Время позднее, и я отправляюсь домой. Я освобождаю мисс Этуотер из-под стражи и попрошу ее остаться здесь в качестве гостьи клуба. Я полагаю, нам понадобится ее помощь. Дайте ей на расшифровку что-нибудь не очень важное и посмотрите, насколько она будет точна, в общем, проверьте ее компетентность.
Джеймс согласно кивнул, хотя был потрясен. После всего, что эта женщина совершила, она окажется на свободе!
Джеймс поднялся и вышел из комнаты, не проронив ни слова. Черт с ними, с правилами приличия, он не будет больше терять ни минуты и поспешит к Робби.
Когда он вошел в комнату, где провел сегодня так много часов, больше всего ему хотелось увидеть, что Робби спит как обычно, беспокойно раскинувшись на широкой кровати или с головой закутавшись в простыни. Сердце его упало, когда Джеймс увидел, что, пока он встречался с Далтоном и Фишером, Робби даже не шелохнулся.
Он сел на стул возле кровати, откинул прядь влажных волос со лба мальчика и начал говорить:
– В Эпплби деревья огромные, Робби. Ты можешь лазать по ним сколько хочешь. Когда Я был мальчишкой, я тоже сломал руку, упав с дерева.
Филиппа с неохотой выплыла из глубин сна, разбуженная тихими голосами, шептавшимися в ее комнате. Черт побери этот ад, кишащий акулами. Разве мало того, что ее держат под стражей? Неужели обязательно так рано будить ее после очередной почти бессонной ночи?
Через мгновение ока поняла, что голоса были женскими, а потом она осознала, что они обсуждают ее. Ей стало любопытно, и она, прислушиваясь к разговору, сделала вид, будто спит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85