И, как всегда, Анри де Монфлери сумел дать ей хороший совет.
«Загляни в свое сердце, проверь свои чувства,– сказал он ей.– Спроси себя, чего ты хочешь, как ты хочешь прожить свою жизнь. Ведь это твоя жизнь и больше ничья. И будь честна сама с собой,– добавил он.– Не изменяй себе. Не иди с собой на компромиссы».
Она заглядывала в свое сердце. В течение многих дней. И пришла к некоторым очень важным выводам, дающим ответ на многие мучившие ее вопросы. Она не любит Джонни Фортьюна. Она просто была увлечена им. Она не сможет быть с ним до конца своих дней. Он неплохой человек, но просто – другой, не такой, как она. И у них очень мало общего.
Она должна как можно скорее увидеться с Джонни и сказать ему, что между ними все кончено. Для этого она полетит в Нью-Йорк и скажет ему все с глазу на глаз. Другого выхода нет. Он был честен с нею, поэтому она тоже должна поступить с ним честно.
Она знала, что приняла правильное решение. Но тем не менее ее страшила мысль, что придется сказать ему о нем. Это будет для него ударом. Он влюблен в нее и хочет на ней жениться. Если даже она огорчена, то как болезненно воспримет это Джонни. Кроме всего прочего, ему никогда в жизни не приходилось испытывать такое.
Через неделю заканчивается австралийское турне, и Джонни прямым рейсом вылетает в Лос-Анджелес. С середины апреля до конца мая, а может быть и дольше, он пробудет в Нью-Йорке. Он собирается записывать новый диск на «Фабрике Хитов» – известной манхэттенской студии.
Джонни напомнил ей об этом, позвонив на днях из Перта.
– Я чувствую себя совсем несчастным без тебя, дорогая,– жаловался он, при этом его голос звучал так близко, как будто он говорил из соседней комнаты.– Мы больше никогда не будем разлучаться, я не могу этого выносить, Рози. Мне тут без тебя не жизнь, а кошмар какой-то. Нет, я просто больше этого не допущу,– без конца говорил он.
Бормоча какие-то невнятные успокаивающие фразы, она сумела все-таки закончить разговор. Но, без сомнения, его слова встревожили ее. Было ясно, что его чувства не остыли. А может быть, разгорелись еще сильнее.
Опять подумав о своем решении, Рози невольно вздрогнула. Зарывшись в подушки и натянув на себя простыню, она закрыла глаза, стараясь заснуть. На это потребовалось немало, времени. Но в конце концов она забылась сном измученного человека.
Ей приснилась мама, их дом в Куинсе и что она опять маленькая девочка.
– Что же ты не разбудил меня? – спросила Рози, остановившись в дверях гостиной.
– Фу, ты меня напугала! – воскликнул Гэвин, вздрогнув от неожиданности и вскакивая с кресла. – Я не слышал, как ты встала.
– Извини,– сказала она, глядя на разбросанные на полу перед креслом страницы сценария.– А ты, я вижу, опять работаешь. Да ты еще хуже меня.
– Возможно. Но главное, что ты выглядишь лучше. Три часа сна пошли тебе на пользу.
– Да, я в самом деле чувствую себя вполне отдохнувшей,– согласилась она, проходя в комнату и садясь на диван.– Я бы тоже выпила стаканчик,– заметила она, кивая на открытую им бутылку белого сухого вина.
Быстрым движением он взял бутылку, наполнил заранее приготовленный для нее бокал и передал ей.
– Благодарю,– сказала она и подняла бокал в его сторону.– За тебя, Гэвин. Спасибо тебе, что ты такой внимательный. Что так заботишься обо мне.
– Мне это доставляет удовольствие. Ты также заботилась обо мне. И кроме того, все это случилось по моей вине,– поднимая свой бокал, он добавил: – А я пью за тебя.
Отпив немного, Гэвин поставил бокал и принялся собирать страницы сценария.
– Меня беспокоит Жозефина. То есть, я хочу сказать, кто ее будет играть. Я что-то пока не вижу блестящих исполнительниц на ее роль.
– Может быть, Сара Соммерфилд?
Гэвин выпрямился и бросил на нее испепеляющий взгляд.
– Сара Соммерфилд! Да у нее такое пустое бессмысленное лицо, что с ней невозможны крупные планы.
– Но она очень красива.
– Красотка с журнальной обложки, только и всего. Нам нужна актриса, способная передать характер, Рози.– Он вложил в папку со сценарием разрозненные страницы и отложил ее на кофейный столик.– Я думал о Дженнифер Онслоу. Она бы подошла. Но у нее уже все расписано. Вот как получается, всегда что-то мешает.
– Ты сумеешь найти подходящую актрису, Гэвин. Все будет нормально. Пока еще у нас есть время – до начала съемок целых четыре месяца.
– Это верно,– рассеянно проговорил он, углубившись в свои мысли. Потом опять взглянул на Рози.– А что если попробовать Миранду Инглиш на роль Жозефины?
– Нет, вряд ли,– скорчила гримасу Рози.– Она какая-то... странная. Хотя, конечно, хорошая актриса.
– Что ты подразумеваешь под этим словом «странная»? Что она наркоманка?
– Кажется, ходят такие слухи, да? Но нет, я имела в виду не это,– покачала головой Рози.– Просто мне кажется, она несколько страшновата.
– Ты когда-нибудь думала о Санни? Во что ее превратили наркотики?
Рози кивнула, и на лицо ее набежала тень.
Гэвин встал и подошел к столику, где были расставлены любимые фотографии Рози. Он взял в руки известный снимок всей их компании и несколько минут изучающе смотрел на него, прежде чем поставить на место.
– Удивительно, что мы все возим с собой эту фотографию, правда? Я, ты, Нелл и Кевин.
Сначала Рози ничего не ответила. Потом проговорила:
– Интересно, есть ли эта фотография у Санни в Нью-Хэвене? И прихватил ли свою Мики, когда исчез?
Гэвин резко повернулся и внимательно посмотрел на нее. В ее голосе ему послышались непонятные интонации, а выражение лица еще больше усилило его беспокойство.
– Я не понял, почему ты так сказала. И так странно смотришь. Что-нибудь не так?
– Нет, Гэвин, все в порядке. Просто на днях мне пришло в голову, что никто из нас не вел себя так, как должен бы.
– Ты это о чем?
– О нашем отношении друг к другу. Когда мы были детьми, сиротами, мы говорили, что наша компания для нас – семья. Мы обещали это друг другу. И не сдержали своего обещания. В этом вся трагедия. Мы все виноваты.
Гэвин молчал. Он сделал глоток вина и, прихватив с собой бокал, сел в кресло.
– Виноваты в чем?
– В невнимании друг к другу. В эгоизме. Равнодушии. Зазнайстве. Тщеславии. Все это было. Но хуже всего невнимание. Когда-то, Гэвин, мы упустили Санни. Может быть, в тот момент, когда больше всего были нужны ей. Мы оставили ее в беде. То же самое с Мики. Мы не спасли его.
– Что касается Санни – да, я согласен с тобой. Мы должны были заметить, что она попалась на крючок. Но я не понимаю, как мы должны были помочь Мики.
– Мы не помогли ему, когда он запутался после их разрыва с Нелл. Когда он был не в ладах с самим собой, потеряв веру в себя.– Она устало пожала плечами и покачала головой.– Я иногда думаю, что Мики исчез, чтобы отделаться от всех нас.
Ее слова поразили Гэвина, и он воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
«Загляни в свое сердце, проверь свои чувства,– сказал он ей.– Спроси себя, чего ты хочешь, как ты хочешь прожить свою жизнь. Ведь это твоя жизнь и больше ничья. И будь честна сама с собой,– добавил он.– Не изменяй себе. Не иди с собой на компромиссы».
Она заглядывала в свое сердце. В течение многих дней. И пришла к некоторым очень важным выводам, дающим ответ на многие мучившие ее вопросы. Она не любит Джонни Фортьюна. Она просто была увлечена им. Она не сможет быть с ним до конца своих дней. Он неплохой человек, но просто – другой, не такой, как она. И у них очень мало общего.
Она должна как можно скорее увидеться с Джонни и сказать ему, что между ними все кончено. Для этого она полетит в Нью-Йорк и скажет ему все с глазу на глаз. Другого выхода нет. Он был честен с нею, поэтому она тоже должна поступить с ним честно.
Она знала, что приняла правильное решение. Но тем не менее ее страшила мысль, что придется сказать ему о нем. Это будет для него ударом. Он влюблен в нее и хочет на ней жениться. Если даже она огорчена, то как болезненно воспримет это Джонни. Кроме всего прочего, ему никогда в жизни не приходилось испытывать такое.
Через неделю заканчивается австралийское турне, и Джонни прямым рейсом вылетает в Лос-Анджелес. С середины апреля до конца мая, а может быть и дольше, он пробудет в Нью-Йорке. Он собирается записывать новый диск на «Фабрике Хитов» – известной манхэттенской студии.
Джонни напомнил ей об этом, позвонив на днях из Перта.
– Я чувствую себя совсем несчастным без тебя, дорогая,– жаловался он, при этом его голос звучал так близко, как будто он говорил из соседней комнаты.– Мы больше никогда не будем разлучаться, я не могу этого выносить, Рози. Мне тут без тебя не жизнь, а кошмар какой-то. Нет, я просто больше этого не допущу,– без конца говорил он.
Бормоча какие-то невнятные успокаивающие фразы, она сумела все-таки закончить разговор. Но, без сомнения, его слова встревожили ее. Было ясно, что его чувства не остыли. А может быть, разгорелись еще сильнее.
Опять подумав о своем решении, Рози невольно вздрогнула. Зарывшись в подушки и натянув на себя простыню, она закрыла глаза, стараясь заснуть. На это потребовалось немало, времени. Но в конце концов она забылась сном измученного человека.
Ей приснилась мама, их дом в Куинсе и что она опять маленькая девочка.
– Что же ты не разбудил меня? – спросила Рози, остановившись в дверях гостиной.
– Фу, ты меня напугала! – воскликнул Гэвин, вздрогнув от неожиданности и вскакивая с кресла. – Я не слышал, как ты встала.
– Извини,– сказала она, глядя на разбросанные на полу перед креслом страницы сценария.– А ты, я вижу, опять работаешь. Да ты еще хуже меня.
– Возможно. Но главное, что ты выглядишь лучше. Три часа сна пошли тебе на пользу.
– Да, я в самом деле чувствую себя вполне отдохнувшей,– согласилась она, проходя в комнату и садясь на диван.– Я бы тоже выпила стаканчик,– заметила она, кивая на открытую им бутылку белого сухого вина.
Быстрым движением он взял бутылку, наполнил заранее приготовленный для нее бокал и передал ей.
– Благодарю,– сказала она и подняла бокал в его сторону.– За тебя, Гэвин. Спасибо тебе, что ты такой внимательный. Что так заботишься обо мне.
– Мне это доставляет удовольствие. Ты также заботилась обо мне. И кроме того, все это случилось по моей вине,– поднимая свой бокал, он добавил: – А я пью за тебя.
Отпив немного, Гэвин поставил бокал и принялся собирать страницы сценария.
– Меня беспокоит Жозефина. То есть, я хочу сказать, кто ее будет играть. Я что-то пока не вижу блестящих исполнительниц на ее роль.
– Может быть, Сара Соммерфилд?
Гэвин выпрямился и бросил на нее испепеляющий взгляд.
– Сара Соммерфилд! Да у нее такое пустое бессмысленное лицо, что с ней невозможны крупные планы.
– Но она очень красива.
– Красотка с журнальной обложки, только и всего. Нам нужна актриса, способная передать характер, Рози.– Он вложил в папку со сценарием разрозненные страницы и отложил ее на кофейный столик.– Я думал о Дженнифер Онслоу. Она бы подошла. Но у нее уже все расписано. Вот как получается, всегда что-то мешает.
– Ты сумеешь найти подходящую актрису, Гэвин. Все будет нормально. Пока еще у нас есть время – до начала съемок целых четыре месяца.
– Это верно,– рассеянно проговорил он, углубившись в свои мысли. Потом опять взглянул на Рози.– А что если попробовать Миранду Инглиш на роль Жозефины?
– Нет, вряд ли,– скорчила гримасу Рози.– Она какая-то... странная. Хотя, конечно, хорошая актриса.
– Что ты подразумеваешь под этим словом «странная»? Что она наркоманка?
– Кажется, ходят такие слухи, да? Но нет, я имела в виду не это,– покачала головой Рози.– Просто мне кажется, она несколько страшновата.
– Ты когда-нибудь думала о Санни? Во что ее превратили наркотики?
Рози кивнула, и на лицо ее набежала тень.
Гэвин встал и подошел к столику, где были расставлены любимые фотографии Рози. Он взял в руки известный снимок всей их компании и несколько минут изучающе смотрел на него, прежде чем поставить на место.
– Удивительно, что мы все возим с собой эту фотографию, правда? Я, ты, Нелл и Кевин.
Сначала Рози ничего не ответила. Потом проговорила:
– Интересно, есть ли эта фотография у Санни в Нью-Хэвене? И прихватил ли свою Мики, когда исчез?
Гэвин резко повернулся и внимательно посмотрел на нее. В ее голосе ему послышались непонятные интонации, а выражение лица еще больше усилило его беспокойство.
– Я не понял, почему ты так сказала. И так странно смотришь. Что-нибудь не так?
– Нет, Гэвин, все в порядке. Просто на днях мне пришло в голову, что никто из нас не вел себя так, как должен бы.
– Ты это о чем?
– О нашем отношении друг к другу. Когда мы были детьми, сиротами, мы говорили, что наша компания для нас – семья. Мы обещали это друг другу. И не сдержали своего обещания. В этом вся трагедия. Мы все виноваты.
Гэвин молчал. Он сделал глоток вина и, прихватив с собой бокал, сел в кресло.
– Виноваты в чем?
– В невнимании друг к другу. В эгоизме. Равнодушии. Зазнайстве. Тщеславии. Все это было. Но хуже всего невнимание. Когда-то, Гэвин, мы упустили Санни. Может быть, в тот момент, когда больше всего были нужны ей. Мы оставили ее в беде. То же самое с Мики. Мы не спасли его.
– Что касается Санни – да, я согласен с тобой. Мы должны были заметить, что она попалась на крючок. Но я не понимаю, как мы должны были помочь Мики.
– Мы не помогли ему, когда он запутался после их разрыва с Нелл. Когда он был не в ладах с самим собой, потеряв веру в себя.– Она устало пожала плечами и покачала головой.– Я иногда думаю, что Мики исчез, чтобы отделаться от всех нас.
Ее слова поразили Гэвина, и он воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94