И ты всегда будешь для меня второй дочерью, независимо от твоих с ним отношений. Даже если ты выйдешь замуж еще за кого-нибудь, мои чувства к тебе останутся неизменными, И почему бы им измениться? Я ведь люблю тебя не потому, что ты жена моего сына. Я люблю тебя просто потому, что ты – это ты, необыкновенный, замечательный человек. И запомни навсегда: Монфлери – это твой дом, что бы ни произошло. И останется таковым до конца твоей жизни. По-другому я этого просто не представляю.– Он положил руки ей на плечи и прижал к себе.– Я не понимаю, что происходит с Ги, не буду даже пытаться анализировать его поведение.
Анри де Монфлери умолк и покачал головой. Потом с грустью продолжил:
– Единственно неоспоримым является то, что я породил болвана. Да, я не могу этого отрицать: мой сын – дурак. Как он мог так вести себя с тобой? Это просто не укладывается в моем сознании. Я никогда не смогу это понять. Мне также совершенно непонятно его полное равнодушие к Монфлери, который когда-нибудь, избави бог, будет принадлежать ему. Я надеюсь, что проживу достаточно долго, чтобы сберечь замок для следующего поколения, потому что одному богу известно, что с ним произойдет при таком хозяине, как Ги. Вне всякого сомнения, он превратится в прах, в развалины, если не подстраховаться заранее, не принять какие-то меры предосторожности. Последнее время это постоянно меня тревожит, особенно учитывая его теперешнее поведение.
– Но почему вы не можете оставить Монфлери Колли?
– Я мог бы это сделать, согласно Гражданскому кодексу – Наполеоновскому кодексу, если бы она была моим единственным ребенком. По французским законам девушка имеет право наследования. Однако я не могу лишить наследства своего сына в пользу дочери. Это противозаконно. Если бы Ги умер, не оставив наследника, имение и титул перешли бы к Колли или к ее дочери Лизетт. Но извини меня, дорогая, что я утомляю тебя обсуждением своих проблем. Разреши только повторить сказанное: ты мне, как дочь, и ничто не заставит меня относиться к тебе по-другому.– Он заглянул в ее лицо.– А ты можешь выполнить одну мою просьбу?
Рози кивнула.
– Будь добра, когда вернешься в Париж, зайди к мэтру Эрве Бертьеру. Ты знакома с ним, несколько лет назад он приезжал к нам на обед. Он отличный юрист, один из лучших во Франции и мой добрый друг. Мы знакомы уже много лет. Пожалуйста, Рози, сходи и поговори с ним. Сделай наконец что-нибудь, чтобы освободиться от Ги. Он приносит тебе одни страдания. Я же со своей стороны обещаю тебе свою полную поддержку и любовь.
– Хорошо, я сделаю это, я схожу к юристу. Вероятно, в самом деле мне ничего другого не остается. И спасибо вам, Анри, за все ваши добрые слова. Вы мне, как отец, и я не смогла бы перенести, если бы... если бы вы и Колли ушли из моей жизни.
– Мы всегда будем частью твоей семьи, моя дорогая. Кстати говоря, я вспомнил сейчас о Кевине. Как он поживает? Приедет ли он к нам на Рождество, как обещал?
– Не думаю. Я еще раз просила его об этом, но он перешел на новую работу в нью-йоркском полицейском управлении, если не ошибаюсь, в Отдел уголовных расследований, занимающийся мафией. Насколько я поняла, они нацелились на клан Рудольфо, одну из мощнейших преступных организаций Нью-Йорка, и Кевин всецело поглощен этой работой.
– Опасное дело,– пробормотал Анри.– Хотя, кажется, опасности его не пугают. Жаль только, что тебе приходится постоянно из-за него волноваться.
– Мне бы очень хотелось, чтобы он перешел на кабинетную работу. Или чтобы он вообще сменил профессию, но он не хочет. Когда-то он мечтал стать юристом...– Рози не закончила фразу и слегка поморщилась.
– Кевин такой же упрямый, как и ты,– улыбнулся Анри.– Мы все прекрасно знаем, что леопард не может менять свои пятна. Ну, а как Нелл Джеффри? Ты мне сказала по телефону, что у них с Кевином роман. Она не могла бы повлиять на него?
Рози засмеялась и отрицательно покачала головой.
– Сомневаюсь. Я надеялась, что она хотя бы сможет убедить Кевина приехать на праздники, то есть чтобы они вдвоем приехали к нам сюда встречать Рождество. Но из ее слов я поняла, что ему придется работать.
– Какая жалость! Ну да что поделаешь! Может быть, тебе удастся соблазнить их приехать на Пасху. В это время года долина Луары так прекрасна!
– Да, конечно. Я постараюсь еще поговорить с Нелл. Может, она сумеет уговорить Кевина. Я на это надеюсь.
Оба умолкли, наслаждаясь приятными мгновениями.
Неподалеку взлетела стая птиц. Плавно изгибающейся полосой кружили они на фоне белых облаков, напоминая черную бархатную ленту, заброшенную в вышину бледного неба. Птицы поднимались все выше и выше над синевато-серыми башнями Монфлери. Потом они вдруг образовали огромную дугу над крышами замка и полетели на юг, в теплые края.
Гонимые ветром облака скользили по высокому предвечернему небу, которое вдруг превратилось в палитру беспрестанно меняющихся цветов: голубой, плавно переходящий в серый с аметистовым отливом, сиреневый, перетекающий в шафраново-желтый. А вдоль линии горизонта ярко-красные и оранжевые струящиеся потоки полыхали заревом далекого пожара. Освещение опять изменилось, и заросли деревьев на другом берегу реки вдруг потемнели. Их размытые очертания неясными синевато-зелеными тенями проступали сквозь вечерний туман. Опустились сумерки.
– Как здесь прекрасно, Рози! Такое спокойствие и тишина,– произнес Анри.
– Моя мама обычно называла это время «исходом дня».
Он улыбнулся и, похлопав ее по руке, помог подняться.
– Я рад, что мы так хорошо поговорили. Когда я увидел тебя спускающуюся по тропинке, то сразу подумал, что это удобная возможность поговорить наедине. Но сейчас, пожалуй, нам надо возвращаться: стало прохладно, почти морозно.
Вместе, рука об руку, Рози и Анри возвращались в прекрасный замок, парящий над вершиной холма.
Они ощущали полное согласие и понимание. Так было и так будет всегда. И даже их молчание было легким, приятным и успокаивающим.
Почти у самого замка Анри остановился и, повернувшись к Рози, спросил:
– Неужели тебе до сих пор не встретился хороший человек?
– Нет, конечно, не встретился!
– Очень жаль! Мне неприятно видеть тебя одинокой. И такой несчастной. Моя дорогая, ты думаешь, я не знаю, что это такое – жить так, как ты живешь?
– Я не сомневаюсь, что вы это знаете, Анри,– ответила Рози. Поколебавшись, в нерешительности, спросила: – Как поживает Кира?
Рози вдруг почувствовала, как напряглась рука Анри, и различила в слабом гаснущем свете сумерек, что он невольно стиснул зубы.
– Хорошо,– наконец проговорил он.– Во всяком случае, я надеюсь, что хорошо. Она в отъезде.
– О! – удивилась Рози.– Но она, наверное, вернется к Рождеству, правда?
– Не знаю,– мрачно ответил он сдавленным голосом и стал быстро подниматься к замку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Анри де Монфлери умолк и покачал головой. Потом с грустью продолжил:
– Единственно неоспоримым является то, что я породил болвана. Да, я не могу этого отрицать: мой сын – дурак. Как он мог так вести себя с тобой? Это просто не укладывается в моем сознании. Я никогда не смогу это понять. Мне также совершенно непонятно его полное равнодушие к Монфлери, который когда-нибудь, избави бог, будет принадлежать ему. Я надеюсь, что проживу достаточно долго, чтобы сберечь замок для следующего поколения, потому что одному богу известно, что с ним произойдет при таком хозяине, как Ги. Вне всякого сомнения, он превратится в прах, в развалины, если не подстраховаться заранее, не принять какие-то меры предосторожности. Последнее время это постоянно меня тревожит, особенно учитывая его теперешнее поведение.
– Но почему вы не можете оставить Монфлери Колли?
– Я мог бы это сделать, согласно Гражданскому кодексу – Наполеоновскому кодексу, если бы она была моим единственным ребенком. По французским законам девушка имеет право наследования. Однако я не могу лишить наследства своего сына в пользу дочери. Это противозаконно. Если бы Ги умер, не оставив наследника, имение и титул перешли бы к Колли или к ее дочери Лизетт. Но извини меня, дорогая, что я утомляю тебя обсуждением своих проблем. Разреши только повторить сказанное: ты мне, как дочь, и ничто не заставит меня относиться к тебе по-другому.– Он заглянул в ее лицо.– А ты можешь выполнить одну мою просьбу?
Рози кивнула.
– Будь добра, когда вернешься в Париж, зайди к мэтру Эрве Бертьеру. Ты знакома с ним, несколько лет назад он приезжал к нам на обед. Он отличный юрист, один из лучших во Франции и мой добрый друг. Мы знакомы уже много лет. Пожалуйста, Рози, сходи и поговори с ним. Сделай наконец что-нибудь, чтобы освободиться от Ги. Он приносит тебе одни страдания. Я же со своей стороны обещаю тебе свою полную поддержку и любовь.
– Хорошо, я сделаю это, я схожу к юристу. Вероятно, в самом деле мне ничего другого не остается. И спасибо вам, Анри, за все ваши добрые слова. Вы мне, как отец, и я не смогла бы перенести, если бы... если бы вы и Колли ушли из моей жизни.
– Мы всегда будем частью твоей семьи, моя дорогая. Кстати говоря, я вспомнил сейчас о Кевине. Как он поживает? Приедет ли он к нам на Рождество, как обещал?
– Не думаю. Я еще раз просила его об этом, но он перешел на новую работу в нью-йоркском полицейском управлении, если не ошибаюсь, в Отдел уголовных расследований, занимающийся мафией. Насколько я поняла, они нацелились на клан Рудольфо, одну из мощнейших преступных организаций Нью-Йорка, и Кевин всецело поглощен этой работой.
– Опасное дело,– пробормотал Анри.– Хотя, кажется, опасности его не пугают. Жаль только, что тебе приходится постоянно из-за него волноваться.
– Мне бы очень хотелось, чтобы он перешел на кабинетную работу. Или чтобы он вообще сменил профессию, но он не хочет. Когда-то он мечтал стать юристом...– Рози не закончила фразу и слегка поморщилась.
– Кевин такой же упрямый, как и ты,– улыбнулся Анри.– Мы все прекрасно знаем, что леопард не может менять свои пятна. Ну, а как Нелл Джеффри? Ты мне сказала по телефону, что у них с Кевином роман. Она не могла бы повлиять на него?
Рози засмеялась и отрицательно покачала головой.
– Сомневаюсь. Я надеялась, что она хотя бы сможет убедить Кевина приехать на праздники, то есть чтобы они вдвоем приехали к нам сюда встречать Рождество. Но из ее слов я поняла, что ему придется работать.
– Какая жалость! Ну да что поделаешь! Может быть, тебе удастся соблазнить их приехать на Пасху. В это время года долина Луары так прекрасна!
– Да, конечно. Я постараюсь еще поговорить с Нелл. Может, она сумеет уговорить Кевина. Я на это надеюсь.
Оба умолкли, наслаждаясь приятными мгновениями.
Неподалеку взлетела стая птиц. Плавно изгибающейся полосой кружили они на фоне белых облаков, напоминая черную бархатную ленту, заброшенную в вышину бледного неба. Птицы поднимались все выше и выше над синевато-серыми башнями Монфлери. Потом они вдруг образовали огромную дугу над крышами замка и полетели на юг, в теплые края.
Гонимые ветром облака скользили по высокому предвечернему небу, которое вдруг превратилось в палитру беспрестанно меняющихся цветов: голубой, плавно переходящий в серый с аметистовым отливом, сиреневый, перетекающий в шафраново-желтый. А вдоль линии горизонта ярко-красные и оранжевые струящиеся потоки полыхали заревом далекого пожара. Освещение опять изменилось, и заросли деревьев на другом берегу реки вдруг потемнели. Их размытые очертания неясными синевато-зелеными тенями проступали сквозь вечерний туман. Опустились сумерки.
– Как здесь прекрасно, Рози! Такое спокойствие и тишина,– произнес Анри.
– Моя мама обычно называла это время «исходом дня».
Он улыбнулся и, похлопав ее по руке, помог подняться.
– Я рад, что мы так хорошо поговорили. Когда я увидел тебя спускающуюся по тропинке, то сразу подумал, что это удобная возможность поговорить наедине. Но сейчас, пожалуй, нам надо возвращаться: стало прохладно, почти морозно.
Вместе, рука об руку, Рози и Анри возвращались в прекрасный замок, парящий над вершиной холма.
Они ощущали полное согласие и понимание. Так было и так будет всегда. И даже их молчание было легким, приятным и успокаивающим.
Почти у самого замка Анри остановился и, повернувшись к Рози, спросил:
– Неужели тебе до сих пор не встретился хороший человек?
– Нет, конечно, не встретился!
– Очень жаль! Мне неприятно видеть тебя одинокой. И такой несчастной. Моя дорогая, ты думаешь, я не знаю, что это такое – жить так, как ты живешь?
– Я не сомневаюсь, что вы это знаете, Анри,– ответила Рози. Поколебавшись, в нерешительности, спросила: – Как поживает Кира?
Рози вдруг почувствовала, как напряглась рука Анри, и различила в слабом гаснущем свете сумерек, что он невольно стиснул зубы.
– Хорошо,– наконец проговорил он.– Во всяком случае, я надеюсь, что хорошо. Она в отъезде.
– О! – удивилась Рози.– Но она, наверное, вернется к Рождеству, правда?
– Не знаю,– мрачно ответил он сдавленным голосом и стал быстро подниматься к замку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94