Вечером он расспросил Брету об этом загадочном святилище.
Та подтвердила слова сына. Брод и Граб не одобряли памяти о
старых богах, однако же, и не разрушали капища. Когда-то в
древности это было одним из великих святилищ предков Бреты,
здесь жили великие волхвы и происходили великие действа. Но
теперь, с упадком древнего союза племен, редко-редко кто-то из
пришлых друидов или волхвов посещал капище и совершал там
обряды,- очевидно, в пределах их собственного мира память о
нем еще как-то теплилась.
- Сейчас там живет Зар, уже целый год,- сказала Брета. -
Он великий кудесник.
- Ты его знаешь? - спросил, заинтересовавшись, Марк Юний.
- Граб не велит нам ходить туда,- уклончиво отвечала
женщина. Она улыбнулась. - Но я знаю, что он лечил у Зара свою
грыжу.
Дзианганец вспомнил об одном враче-геронтологе в
Дзиангаутси: иные из коллег обличали его перед троном как
шарлатана, однако, как гласила молва, тайком проходили у него
циклы оздоровления. Что ж, люди везде одинаковы,- невольно
подумал он.
Осенью, только собрали ячмень, Брод пригласил Юния к себе
на праздник урожая. Марк Юний видел такой в деревне Граба и не
испытывал большого любопытства. Однако Кин горел желанием
сопровождать Юния, и тот отправился к Броду.
Праздник отличался большей роскошью и многолюдьем
сравнительно с тем, как это было у Граба, оно и понятно, все
же это было селение вождя. Но главное, тут состоялся ритуал -
с благодарственным воскурением тука богам и предкам, с
возлиянием в огонь пива и греческого вина, со всеобщим
молением - и с последующей вакханалией, а вернее уж,
сатурналией, ведь дело, как-никак, было по осени. Так или
иначе, все ели, пили, плясали, парни помоложе любились с
девушками,- в общем, шло обычное варварское гуляние.
Но не это, конечно, поразило Марка Юния. Еще до начала
обрядов он заметил близ жрецов племени одного старика, чье
лицо показалось ему знакомым.
- Это Зар, из нашего капища,- на ухо шепнул Кин.
Юний вздрогнул - он в этот лишь миг сообразил, что лицо
Зара было тем самым, что испугало его тогда, явившись в дыму
святилища. Как будто Зар и не выделялся среди волхвов Брода,
но только на беглый взгляд: наблюдая внимательно, Марк Юний
заметил нечто особенное и в самом госте-кудеснике, и в
отношении к нему жрецов. Зар не был среди них старшим и не
распоряжался обрядом, и однако же - чувствовалась какая-то
боязливая почтительность с их стороны.
Затем пошли песнопения, воистину варварские - грубые,
дикие, с резкой чередой падений и взлета суровых сильных
голосов. Юний не разбирал слов и не понимал песен, но ему было
ясно, что это что-то столь же простое и дикое,- во всяком
случае, не элегии Овидия. А уж с переливом образов мастеров
звуковых полотнищ Дзиангаутси это и сравнить было невозможно.
И тут произошло нечто, потрясшее дзианганца. В какой-то момент
- Марк Юний, забывшись, не уловил этого - ритм этих голосов
овладел, казалось, не только вниманием людей, но и всем
окружающим миром, и вдруг - небо раскрылось над селением
Брода, и один за другим над головами людей появились боги:
Великая Мать, дарующая произрастание всему живому,
тучегонитель, рыжеволосый и с пучком молний в руках, бог-ветер
и бог-огонь, и богиня-охотница, и прочие. Они простерли руки в
жесте благословения над толпой людей, и в один миг громыхнул
гром, и брызнул дождь, и сотряслась земля, и подали голос
звери в лесу и селении - и в эту минуту Зар повернулся и
пронзительно взглянул в глаза Марка Юния. Казалось, он
говорил: ну, а про это ты что скажешь? - а еще через мгновение
все это исчезло, как не было вовсе.
Потрясенный выше всякой меры дзианганец не мог придти в
себя. Как они это делают? - ошеломленно размышлял он. Без
фантоматов, без энергийной комбинаторики, без браслетов
силы... А может, ему померещилось?
- Ты видел? - спросил он Кина.
- Богов? - переспросил мальчишка. - Конечно!
Значит, если показалось, то не ему одному. А может, это
просто массовая галлюцинация? Ну да - все настроены, что это
должно случиться, разогреты пивом и этими дикарскими песнями и
плясками, ожидают одних и тех же видений - ну и, дожидаются,
в конце концов! Вот только он-то ничего такого не ждал и не
знал... видимо, его захлестнула волна общей мысли... Не так уж
странно - он восприимчив, как все художники, вот и... Но эти
объяснения не очень-то ему помогли - возвращаясь в дом Бреты,
Марк Юний уносил это потрясение и память о проникающем взгляде
старого волхва.
Вскоре после этого он проснулся ночью от какого-то
странного беспокойства. Ему подумалось, что горит лучина, но
нет - изба была освещена другим, не ярким, но ровным
белым светом, совсем не похожим на мигающее пламя лучины. И в
этом мягком белом свечении он увидел, как Брета делает нечто
странное, ему померещилось - прядет пряжу. Но нить она тянула
не из комка льна, а - почудилось Юнию - из большой белой
птицы, спокойно сидящей на столе. Тихо-тихо женщина что-то
напевала. Марк Юний изумленно заморгал. Он пробовал разглядеть
происходящее получше, но очертания всех предметов смазались,
белая птица - кажется, это был белый лебедь - превратилась
просто в комок белого сияния, а затем стало темно, и через миг
Марк Юний снова провалился в забытье.
Утром Брета сказала:
- Зар говорит, из тебя может получиться певец. Хочешь, я
отведу тебя к нему?
- Певец? Из меня? - дзианганец расхохотался. О Абинт, что
за дикарские выдумки! Он, первый среди диадзиалей галактики,
будет драть горло в этих звериных песнопениях! Зар думает, что
у него получится! Ха-ха!..
Но в одну из прогулок по осеннему лесу ноги сами вынесли
Юния к капищу. Вообще-то, ничто не принуждало его - просто
дзианганец был поблизости и не удержался от любопытства. Он
осторожно обошел святилище и остановился неподалеку от входа.
На траве поблизости сидел Зар и играл на инструменте вроде
рожка. Звуки были очень необычными - они напоминали звуки
леса, природы: то шелестели листья, то чирикали пташки, то
кричали гуси или какие-нибудь иные водные птицы, то ржал конь
или ревел медведь, то плескала вода и шуршал камыш... Не видь
Юний своими глазами источника звуков, он бы так и подумал,
что это несутся голоса леса. Но он все видел и слышал сам - и
не мог не признать, что это уже было настоящим искусством,- не
таким, как в Дзиангаутси, но чем-то не хуже. А затем Зар
отложил свой рожок и, слегка раскачиваясь из стороны в
сторону, начал нараспев произносить какие-то заклинания, а
скорее, так показалось дзианганцу, стихи - язык этот был
незнаком Юнию.
На поляне перед святилищем и так стояла какая-то рябь,
какое-то струение воздуха, а теперь оно чрезвычайно усилилось.
1 2 3 4 5 6