— Айк, но ее последние слова были обращены к тебе. Это должно облегчить твою боль!
— Если бы она просто сказала: «Я люблю тебя, Айк». Точка. Тогда все было бы в порядке. Но она ведь сказала: «Я люблю тебя, тебя», словно хотела убедить, что это меня она любит, а не тебя. Это еще раз подтверждает ее великодушие.
— Айк, не мучайся из-за этого. Она не понимала, что говорит.
— Да… Робин, ты не будешь иметь ничего против, если я оставлю кота у себя?
— О, ради Бога, Айк! Он твой.
— Это единственное, что у меня осталось от Аманды. Я сплю с ним каждую ночь.
— Айк, дай ты лучше коту молока, а сам спи с блондинкой.
— С моим везением на женщин я теперь снимаю военный фильм! Ни одной красотки в ролях, только двадцать мужиков. Надеюсь, что он удастся. С Рождеством, Робин!
— Спасибо, и тебя также, Айк!
Робин повесил трубку и откинулся в кресле. Аманда умерла… Он не мог в это поверить. Нет, она не должна была любить его. От горя Айк просто свихнулся. Вдруг у него появилось острое желание провести Рождество с кем-нибудь, кто его любил. Но с кем? С матерью? С сестрой? Китти была в Риме, а Лиза… Он не видел ее целую вечность. Робин заказал разговор с Сан-Франциско.
Лиза была поражена.
— Робин! Не могу в это поверить. Если ты мне звонишь, значит, собрался жениться!
— Лиза, милая, через неделю Рождество и, как бы странно это ни казалось, но я иногда думаю о нашей семье. Особенно в это время года. Как поживают твои дети? И как поживает твой бравый старик, стриженный бобриком?
— По-прежнему стрижется бобриком и при этом лучший супруг в мире. Робин, я на тебя сердита. Ты столько раз был в Лос-Анджелесе и ни разу не позвонил. Кейт и Дикки были бы очень рады тебя видеть.
— Как-нибудь обязательно приеду. Обещаю. Клянусь. — Робин на мгновение замолчал. — А как поживает великолепная Китти? Чем она занимается?
Лиза ответила не сразу.
— Робин, почему ты всегда ее так называешь?
— Не знаю. Может, это с тех пор, как умер старик.
— Ты хочешь сказать — мой отец?
— Ну ладно, Лиза, как Китти?
— Но почему ты упорно называешь ее Китти? Робин засмеялся.
— Уговорила. Что поделывает мама в последнее время? Так тебе больше нравится?
— Она была для тебя хорошей матерью, Робин.
— А я и не отрицаю и даже счастлив, что она развлекается. Так как у нее дела?
— Не очень. У нее плохо с коронарными сосудами, было несколько сердечных приступов. Она месяц пролежала в больнице, но теперь ей, кажется, лучше. Недавно она переехала в большой особняк в Риме. Естественно, у нее новый воздыхатель. Она говорит, что он ее обожает. Конечно, она ему платит. Как тебе это нравится?
— Потрясающе! А ты что хотела? Чтобы она жила с каким-нибудь старым артритиком? Я, как Китти, люблю молодость и красоту.
— И тебе никогда не хотелось иметь детей и собственный дом?
— Нет! И не думаю, что Китти тоже этого хотела. Она родила нас потому, что так получилось.
— Не смей говорить так о ней!
— Ладно, Лиза! У нас всегда была няня, у тебя, по крайней мере. Я до сих пор помню, как дрожала Китти, когда была вынуждена брать тебя на руки. И я не помню, чтобы она держала меня на руках, когда я был маленьким.
— Она обожала детей! — закричала Лиза. — И мечтала иметь их полный дом! Она чуть не умерла, когда рожала меня, а потом у нее было три выкидыша.
— Почему я не знал этого?
— Я тоже ничего не знала. Я узнала об этом только после смерти папы, когда она несколько дней гостила у нас. Я была тогда на третьем месяце. «Не останавливайся на одном, Лиза, и даже на двоих. Нарожай целый дом детей. Я оставлю вам столько денег, что вы с Робином сможете себе позволить иметь много ребятишек. Без них жизнь не имеет никакого смысла». Она много чего мне тогда рассказала.
— Наверное, дочери ближе к матери, — вполголоса произнес Робин.
— Не уверена. Но я знаю, что дети — это очень важно. И мама это знает. Я бы хотела, чтобы ты тоже это понял.
— Постараюсь. Желаю вам хорошо повеселиться на Рождество!
— Тебе тоже. Представляю, как ты чудесно проведешь время с целым роем блондинок. Счастливого праздника, Робин!
Лиза повесила трубку.
Робин в задумчивости провел рукой по волосам. Впереди у него были рождественские каникулы, и их нужно было как-то провести.
Он проснулся в четыре часа утра весь в поту с ощущением, что видел во сне какой-то кошмар. Но какой, он не мог вспомнить. Четыре часа по местному времени, значит, в Риме — десять. Он набрал номер. Ему ответил приятный мужской голос на безупречном английском языке.
— Пожалуйста, пригласите миссис Стоун, — попросил Робин.
— Мне очень жаль, но она спит. Что ей передать?
— А с кем я говорю?
— Могу ли я задать вам тот же вопрос?
— Я ее сын, Робин Стоун.
— О! — Голос в трубке сразу потеплел. — Я так много слышал о вас. Я — Серджио, лучший друг миссис Стоун.
— Послушайте, лучший друг, я собираюсь сесть в первый же самолет на Рим и провести Рождество со своей матерью. Как она себя чувствует?
— Очень хорошо. Но думаю, что почувствует себя еще лучше, когда узнает эту новость.
— Да, лучший друг, вы поможете мне сэкономить на одном телефонном звонке, если закажете для меня номер в отеле «Эксельсиор».
— Я вас не понимаю.
— «Эксельсиор», большой отель на Виа Венето.
— Я хорошо знаю этот отель. Но зачем вам там останавливаться? У вашей матери огромный палаццо из десяти комнат. Она здорово оскорбится, если узнает, что вы поселились не у нее.
— Десять комнат!
— Это очень красивая вилла, где она может прекрасно отдохнуть.
«И где Серджио имеет возможность принимать своих дружков», — подумал Робин.
Серджио продолжил:
— Если вы сообщите о времени приезда, я вас встречу.
— О, нет, в этом нет необходимости!
— Но я сделаю это с удовольствием.
— Ладно, приятель. Ей-богу, вы не зря получаете свои денежки.
— Буду ждать вас с нетерпением.
Самолет приземлился в одиннадцать часов вечера по римскому времени. Спускаясь по трапу, Робин заметил красивого молодого человека в замшевых брюках. Он бросился к Робину, как только тот зашел в дверь аэровокзала, и хотел забрать у него «дипломат», но Робин удержал его.
— Молодой человек, я еще не инвалид.
— Меня зовут Серджио. Вы разрешите называть вас Робином?
— Почему бы и нет?
Они направились в зал выдачи багажа.
Молодой человек был действительно очень красив. Он держался лучше, чем большинство кинозвезд. Его походка была мягкой и легкой, и он не вилял бедрами при ходьбе. У него были приятные манеры — живые и восторженные, но без угодливости. Этот молодой мерзавец вел себя так, будто действительно был рад познакомиться с Робином. С багажом он управился, как бог. Пока все пассажиры толпились в очереди за чемоданами, Серджио развернул несколько лир, и меньше чем через минуту носильщик принес сумки Робина и сложил их в длинный красный «ягуар».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94